— Думаете, это как-то связано с сектой?
— Да нет, — она улыбнулась. — Там был виноват один похотливый хряк по имени Камелот. Но, как бы то ни было, жить в Сульру никто не хочет. Ферма уже много лет выставлена на продажу.
Час спустя Леонард стоял у двери в комнату дочери. Гости собрались уходить, но оживленный голос Туры за дверью заставил его остановиться.
— Масло от лампы на вкус как дерьмо. Нужно заставить себя не глотать, а сжать губы и резко все выплюнуть. Как дракон. Пустить такую сильную струю, чтобы она достала до факела.
Он постучался. Девочки сидели на полу друг напротив друга в позе лотоса. Тура держала стеариновую свечу около губ. Глаза Маргарет горели энтузиазмом. Когда он видел ее такой в последний раз? Очень давно.
— Что делаете, девочки?
— Ничего, — быстро ответила Маргарет.
— Я учу твою дочь плеваться огнем. Почему ты сам ее не научишь этому? Это же клево.
— Хорошо провели время? — спросил он. Маргарет кивнула, и Леонард вздохнул. — Знаешь, Тура, если ты хочешь прийти к нам еще и научить Маргарет плеваться огнем, милости просим.
Тура с триумфом посмотрела на его дочь.
— Я же сказала, что он согласится.
В тот вечер вопреки традиции Маргарет не пришла пожелать отцу спокойной ночи. Она сразу отправилась спать, а когда Леонард приоткрыл дверь, то понял, что дочь чего-то ждет. Он присел на край кровати.
— Ты правда думаешь, что Тура вернется? Несмотря на нашу разницу в возрасте? — спросила дочь.
— У вас не такая уж большая разница, — ответил Леонард, погладив ее по голове, и стер остатки макияжа из уголков глаз. — Уверен, она снова захочет к тебе прийти.
Немного подумав, он добавил:
— Послушай. Про хутор Сульру ходит много странных слухов. Не нужно верить всему, что говорят люди.
— А я думаю, там живет домовой.
— Тот, кто ест твою кашу? Почему ты так решила?
— Потому что следы ведут туда.
Он положил руку ей на голову.
— Ты ведь знаешь, что это просто звери ходят, правда?
— Звери, которые говорят спасибо?
— О чем ты?
Маргарет приподнялась и достала из-под кровати маленькую резную коробочку из дерева. Подарок от матери. Повозилась с замком. Внутри лежали какие-то маленькие веточки. Она вытащила несколько и положила Леонарду на ладонь. Два креста вырезаны из дерева и завернуты в кусок коры. И так со всеми.
— Каждый раз, когда я забираю пустую миску, в ней лежит такой крестик. В качестве благодарности.
Глава 14
Когда Фредрик с Кафой спешно вышли из управления, облака догорали, окрасившись в розовые, оранжевые и алые тона. Солнце только что сожрал горизонт, и игра красок была прощальным подарком перед тёмной холодной ночью.
Фредрик тоже сгорал. Уже несколько дней он пытался связаться с Бенедикте Штольц. Каждый раз, когда он откладывал телефон, игла тревоги всё глубже вонзалась в полицейского. Наконец он позвонил ее работодателям на ТВ2. Там объяснили, что она работала над документальным проектом, а потому могла приходить в офис и уходить, когда ей захочется. Фредрику дали номер ее девушки и сожительницы. Она сразу же ответила на его звонок.
— Виктория Пителль.
— Это старший офицер полиции Фредрик Бейер. Я…
— О Господи! Вы нашли ее?
С того дня, как Бенедикте уехала на работу ранним утром, прошло четверо суток. С тех пор от нее не было ни слуху ни духу. Ее девушка заявила в полицию, но, как и в большинстве таких дел, ей ответили, что посмотрят, что можно сделать. Обычно пропавшие быстро находятся.
— Но Бенедикте не такая, — сказала Виктория.
Фредрик знал, что никто не такой. Пока однажды они не становятся такими и так и остаются ими до последнего вздоха. И так было с абсолютным большинством пропавших. Некоторые брали веревку и записку и шли в лес. Других, как правило, женщин, насиловали и потрошили. Застреленных мужчин закапывали в канаве.
— Спасибо, — сказал Фредрик, задав ей свои вопросы. — У вас наверняка нет причин волноваться. Я займусь расследованием и скоро вам позвоню. — Ему даже не нужно было проверять свои записи. Бенедикте Штольц пропала наутро после убийства Хенри Фалька.
Фредрик изложил свои мысли Кафе. Хенри Фальк показал «фак» Бенедикте Штольц в тот вечер в крепости Акерсхюс. Он был разъярен, потому что она что-то на него нарыла? Может, она знала о том видео? Может быть, вынуждала Фалька заговорить, чтобы его не убили?
— Если Фалька убили из-за отчета о краденом оружии, и Штольц тоже была в курсе его содержания… — Кафа не успела закончить предложение. Они собирались к инспектору Коссу, как вдруг он выбежал им навстречу.
— Поезжайте в Министерство финансов. Они попросили о встрече. Немедленно.
Облака приобрели свой обычный цвет, когда следователи поднимались по монументальной лестнице в здании в югендстиле
[3] на Акерсгата. По дороге они почти не говорили. Перешагивая через сугробы, Фредрик размышлял. Что министерство от них хочет? Неужели власти тоже участвовали в оценке найденного в Афганистане оружия? В том, что назревал скандал, не было никаких сомнений, и Фредрик не мог избавиться от мысли, что Бенедикте Штольц его учуяла. Но какое отношение к этому имеет Министерство финансов? Разве это не ответственность Министерства обороны? Что-то здесь не так.
Что именно было не так, он понял, когда их с Кафой сразу же провели в кабинет министра. Кресло с высокой спинкой за письменным столом красного дерева пустовало, а в овальном углу комнаты сидели двое мужчин. Одного из них Фредрик узнал. Одетый в костюм щуплый парень под сорок. Его глубоко посаженные глазки и узкая челюсть всегда напоминали полицейскому о крысе. Мужчину звали Рубен Андерсен. Советник и правая рука министра Симона Рибе.
— Икбаль и Бейер, — начал Андерсен. — Сколько новых рабочих мест правительство создало в полиции Осло. И все равно посылают вас. Неудивительно, что мы никак не справимся с преступностью в городе. — Он залился смехом, словно чтобы подчеркнуть, что это шутка, но с долей правды.
Фыркнув, Фредрик пожал руку второму мужчине. В отличие от Андерсена, тот встал. Пожилой мужчина в теле, с бледными губами и зачесанными назад волосами.
— Хокон Бюлль, — назвался он. Голос его был авторитетным и глубоким.
— Бюлль? — представившись, переспросила Кафа. — Вы разве не работали на прошлое правительство? Вы же из рабочей партии?
Бюлль загоготал, пока следователи рассаживались на диване, обитом тонкой тканью вишневого цвета — такого же, как обои.
