Кафа повернулась к Фредрику.
— Ты говоришь, что сожительница подозревает Бенедикте во лжи? И что с ТВ2 ей никто не звонил?
— Да. Никто не звонил. Но ведь Бенедикте записала имя Рикарда Рейсса в блокнот на ночном столике. Значит, кто-то ей все-таки позвонил?
— А может, они просто заранее договорились о встрече с Рейссом?
Фредрик выпустил из носа струю холодного пара, и его тут же унес ветер.
— Зачем она тогда встала посреди ночи? Если знала, что поедет на встречу с Рейссом, почему не предупредила подругу перед тем, как лечь спать?
Их разговор прервал крик из ямы в снегу. Тересе Грёфтинг держала в руках насквозь мокрую куртку, с которой стекала вода. Под белым защитным костюмом у Тересы наверняка надет толстый слой одежды, потому что криминалист была похожа на бесформенную и раздувшуюся версию себя.
— Куртка намертво примерзла ко льду под водой, в нескольких метрах от трупа. Вот что лежало в кармане, — сказала Тересе и протянула Фредрику кошелек.
Внутри находились водительские права. На блеклой фотографии у мужчины с короткими темными волосами и впалыми щеками были холодные, невыразительные глаза. Это был Рикард Рейсс. Еще в кошельке лежали несколько кредиток и пара купюр.
— Что… за хрень тут произошла? — Фредрик развел руками. — Бывший ас-конькобежец пригласил репортера Бенедикте Штольц на утреннюю прогулку вокруг Маридалсваннет, и они оба утонули? Это что, просто роковое стечение обстоятельств? Там внизу еще один труп?
Тересе сложила куртку и убрала в пластиковый ящик. На лбу криминалиста обнажился след от резинки капюшона.
— Мы не нашли ничего, кроме его куртки. Если Рейсс упал в воду, логично, что он стянул ее с себя — она же тяжелая как камень. А течение могло унести тело, — ответила Тересе.
— Или куртку могли сбросить в воду, — предположила Кафа.
Тересе жестом позвала Фредрика и Кафу за собой к носилкам. Криминалисты упаковали тело в мешок, но не застегнули молнию. Особая аура воды, в которой было тело Штольц, теперь улетучилась. Теперь на ее шее ярко проступили темно-синие вены. Увидев лопнувшие в ее глазах сосуды, Фредрик почувствовал панику девушки, когда та поняла, что ее время истекло.
Рукой в тонкой голубой перчатке Тересе провела по шее погибшей, после чего решительно повернула ее голову набок.
— У нее здесь повреждение тканей, — сказала она, указав на рану за ухом. — Судя по осколкам кости, удар должен был быть очень сильным. Патологоанатом решит, это ли явилось причиной смерти. Удар мог произойти и в результате падения на лед… или чего-то еще. — Тересе резко застегнула молнию, и стальные зубцы плотно сомкнулись.
— У погибшей была связка ключей в кармане и сумка через плечо, — добавила она и протянула коллегам мокрую сумку. — Я туда не заглядывала.
В установленной криминалистами палатке для водолазов, чтобы те могли переодеться, поесть и попить горячего, Фредрик с Кафой освободили место на походном столике и выложили на него содержимое сумки: кошелек, журналистский блокнот, несколько ручек, выключенный телефон и маленькую фляжку. Фредрик открутил пробку: фляжка была заполнена меньше, чем наполовину, и резко пахла лимоном и алкоголем.
Кафа пролистала блокнот. Многие страницы склеились от воды, но непохоже, чтобы на них было много записей.
— Что это значит? — спросила она. — Бенедикте приехала брать у Рейсса интервью, но ничего не получилось? — Кафа хотела отложить блокнот, когда из него выпал сложенный листок бумаги. Внизу было написано одно слово.
— Чернобыль? — прочитала она с удивлением.
— Тебе это о чем-то говорит?
— Вообще да… Всего несколько часов назад я говорила с начальницей Рикарда Рейсса. Она рассказала мне о старом могильнике со взрывчаткой недалеко от стройки, где работал Рейсс. Захоронение назвали «Чернобыль», потому что там были сожжены и закопаны трупы животных, зараженные радиацией, пришедшей в результате атомного взрыва в Советском Союзе.
Кафа аккуратно развернула бумагу. В ней что-то было. На старой, пожелтевшей и в разводах фотографии был запечатлен кирпичный дом в саду на отлогом склоне. Внизу извилистым шрифтом было подписано: «Вилла Равнли».
— Вот за чем охотилась Бенедикте, — вырвалось у Фредрика. — Она спрашивала меня об этом названии в тот вечер в Акерсхюсе. Равнли. Я думал это какое-то место, фамилия, или еще что… А оказывается, это вилла?
— Почему она решила, что это название тебе знакомо?
— Она сказала что-то о моем отце, считала, что он…
— Кен Бейер?
Фредрик удивленно взглянул на Кафу.
— Я разве тебе о нем рассказывал?
Она показала на бумажку. Под строкой с надписью «Чернобыль» был нарисован треугольник. В его центре яркими буквами написано «Организация». Но больше всего внимание Кафы привлекло написанное в одном из углов треугольника: «Кен Бейер».
Что же вообще Бенедикте сказала Фредрику, подойдя к нему тогда во время ужина? Она явно пыталась составить общую картину из имеющегося у нее материала. Военный проект во времена холодной войны. И в ее работе над ним всплыло имя его отца.
— Твою мать, — бормотал Фредрик, читая надпись в другом углу треугольника.
— Номан Мохаммед? — Он покосился на Кафу. — Кто это такой?
— Бог его знает, — быстро ответила коллега.
Если бы Фредрик пристальнее наблюдал за ней, то увидел бы, как у нее побелели костяшки пальцев — так крепко она сжимала в руках бумагу.
Глава 23
Проселочная дорога где-то на юге страны в начале восьмидесятых. Она пересекает участок, посреди которого стоит старый сарай. За его стеной прячутся два мальчика, лет двенадцати-тринадцати. Перешептываются. Выглядывают из-за угла. Один из них — Рикард, смышленый и бойкий на язык парень из класса «B», как правило, ухитряющийся избегать наказания за коллективные проступки. Второй — Спичка. Такое ему дали прозвище. Можно было бы предположить, что это из-за его рыжих волос, но на самом деле причиной тому стала его крайняя вспыльчивость. Отец Спички — нефтяник и дома постоянно выпивал. Мать мальчика частенько била сына, пока тот не подрос и не ответил тем же. Спичка на голову выше Рикарда и намного сильнее. Теперь матери приходилось довольствоваться малым — она лишь разражалась бранью на своего отпрыска.
Идущий по проселку и приближающийся к сараю мальчик знает, что ему уготовано. Поэтому с силой сжимает предмет в руке. Он знает, что они стоят там, чтобы никто их не увидел. Это единственный путь из школы, поэтому они и поджидают его там.
Он не знает одного — почему они выбрали именно его. Зачем они затаскивают его в школьный туалет и ссут ему в рюкзак? Почему именно его называют сукой и выпендрежником и врут учителям, что просто шутят, а потом локтем бьют ему по почкам. Отец мальчика тоже нефтяник. Но он инженер, не пьет и купил семье хороший дом и дорогую одежду.
