В окна школьного класса он наблюдал за рассаженными на рядах стульев учениками и учителями, среди которых было несколько телохранителей в темных костюмах. Начальник Рубена сидел в первом ряду, делая вид, что увлеченно слушает рассказы о бомбах, войне и бегстве в Европу. Для встречи с премьером было отобрано несколько учеников с трагичными судьбами, чтобы дети поделились своими историями. Наконец сам Рибе занял место за кафедрой и продекламировал свой рассказ об отце, во время войны сбежавшем от нацистов. Он так вдохновенно говорил, что легко было поверить, что это правда.
Рубен предпочитал стоять тут, под кленом. К тому же, он ждал звонка — с ним хотел поговорить один человек. И сделать это было нужно, пока премьер не слышит.
Премьер-министр Рибе закончил улыбаться, когда за ним захлопнулась дверь в машину, и он занял свое место. Ослабив узел на галстуке и расстегнув верхнюю пуговицу на рубашке, он откинулся назад, пока в шейных позвонках не щелкнуло.
— Все прошло хорошо, — сказал он. — Дети благодарные. И даже умные, парочка. Очень умные.
— Умные, раз благодарят, — отозвался Рубен, севший рядом на заднее сиденье, и протянул шефу папку с документами. — Надеюсь, им стыдно за своих отцов, которые паразитируют тут вместо того, чтобы бороться за свободу на своих родинах.
— Дорогой мой Рубен, — произнес Рибе, театрально закатив глаза. — Ты как всегда бесчувственный. У двух девочек из этой школы отцы рисковали жизнью ради нашей страны. Один из них был переводчиком у нашей группировки в Афганистане. Другой — информатором. Мы должны помогать тем, кто помогает нам.
— Стоит только отметить, что когда пришли немцы, боролись мы. И эта страница истории — часть нашей культуры.
Открыв папку, Рибе посмотрел на помощника.
— Разве твои родители не принадлежали к той многочисленной группе норвежцев, которые не делали ничего, кроме как держали нос по ветру?
— Именно поэтому я советник, а вы — премьер-министр.
— Ну, есть и другие причины, — заметил премьер.
— Хотел посоветоваться с вами по одному делу, — начал Рубен. — «Афтенпостен» попросили разрешения, чтобы их фотограф смог сопровождать вас все время до выборов. Они хотят показать, кто вы на самом деле, — сказал он, сделав ударение на последних словах. — Статью опубликуют в выходные перед выборами в их еженедельном журнале. Думаю, она будет иметь большой успех. Жизнь за кулисами — неплохая идея.
Рибе рассеянно махнул рукой.
— Ага.
Пока правительственный автомобиль пробирался по центральным улицам, Рубен наблюдал, как начальник читает, в ожидании легкой улыбки уголками рта. Наконец она появилась.
— Тогда утверждаем, — заключил Рубен. — Вы довольны?
— Более чем. Ужасный стыд, что американцы так долго выбирали нового посла. Но он же будет здесь к приему новых F-35?
— Непременно. Все пройдет грандиозно. Совершенно грандиозно.
Рубен наклонился вперед и, нажав на кнопку, дождался, пока стекло, отделяющее водителя от заднего сиденья, поднимется. — По поводу информации, которую вы попросили меня…. Передать дальше. Насчет министра финансов и ее внука.
Рибе недовольно оторвался от бумаг.
— И в чем проблема?
— Если мы дадим прессе доступ к этому документу, то тем самым раскроем информацию, что страна была на грани террористической атаки. И нас будут считать ответственными за сокрытие планов террористов. Поднимется страшный шум.
Рибе захлопнул папку.
— Рубен. Помнится, у нас уже был этот разговор. Наш комментарий — «Без комментариев». После этого пресса обратится к экспертам по терроризму, Обороне и службе безопасности. Все скажут одно и то же — существует несчетное количество угроз, о которых никогда не узнает общественность. Причина в том, что, если методы разведки станут известны, это ослабит нашу способность предотвратить их. Тот, кто обвинит нас в секретности, должен будет нести ответственность за теракт, совершенный в следующий раз, когда безопасность даст трещину.
Рибе положил папку на сиденье и посмотрел в окно. На стену красного кирпича на Гласисгата. Стену, разделяющую владения министерства обороны и офиса премьер-министра.
— Через пару дней мы пригласим несколько изданий в дом премьер-министра. Пусть приходит твой фотограф из «Афтенпостен». Перед камином с семейными фотографиями я с серьезной миной выслушаю их вопросы перед тем, как подчеркнуть, о чем в действительности шла речь в этом деле. Что все закончилось хорошо. Что никакого теракта никогда не было. И причиной тому — наш безупречный аппарат разведки. Наши великолепные отношения с союзниками. А также правительство, которое никогда не подведет свой народ в борьбе с терроризмом и враждебными силами.
Рибе застегнул верхнюю пуговицу на рубашке и подтянул галстук.
— Твоя задача, — холодно произнес он, — поместить этот документ в прессу так, чтобы никто не узнал, откуда он пришел. Мой дражайший Рубен, если, не дай бог, станет известно, что мы пытались повлиять на выбор лидера другой политической партии, не оберемся проблем. Никто не должен узнать, что это мы сообщили общественности о том, что дочь Ветре родила ребенка от террориста Бёрре Дранге.
Как только автомобиль свернул в подземный гараж, салон заполнил изумрудный свет табличек выхода. Рубен смотрел на своего шефа: его кожа светилась, словно листья омелы.
Глава 54
В другой школе Осло заместитель директора сидела за столом своего кабинета, а напротив нее — двое мальчиков с бледными лицами. Она была крайне рассержена и, в желании дать ученикам это понять, чеканила слова, понизив голос.
— А ты что сказал? — Она приковала взгляд к старшему мальчику, третьекласснику с золотистыми кудрями и ямочками на щеках, сейчас не слишком-то ему помогающими.
— Я всего лишь сказал, что его мать умерла, — пробормотал он.
— Ты не так сказал! — выпалил второй. — Ты сказал, что ее убили, и что я так избалован, что заслужил это!
— Уильям Давид Ветре, — наставительным тоном сказала замдиректора. — Ты будешь говорить, когда я дам тебе слово. — Она повернулась к первому мальчику. — Это правда?
Мальчик едва заметно кивнул.
— Но это же правда. Ее убили. И вообще, это не дает ему право набрасываться на меня.
— Не дает. — Замдиректора посмотрела на окровавленный камень, лежавший на столе. К счастью, третьеклассник успел защититься рукой. Медсестра сказала, что рана в ладони не опасная и зашивать не нужно. — Не дает, Уильям. Насилие в моей школе неприемлемо. — Она повернулась к третьекласснику. — То же самое касается и буллинга. Я вызову ваших родителей… ваших опекунов на серьезный разговор. Этому необходимо положить конец.
— Моя бабушка — министр финансов, — дерзко сказал Уильям. — Ей некогда ходить на ваши дурацкие встречи!
