— У него капец паранойя. Хочет уехать подальше. Но продавать дурь тем, кому он не доверяет, не хочет. Думаю, у него около килограмма. Я сказал, что нашел покупателя, который возьмет всё. Надеюсь, у тебя есть пара сотен тысяч. Я договорился об очень хорошей цене. — Он стал жевать, и ухмылка исчезла с лица.
— Слушай, легавый…
— Что?
— Если кто-нибудь узнает, что я сдал Рикарда, будет не очень. Что ты думаешь с этим делать? Если он угодит в кутузку, он же всем про меня растреплет.
— Рикард Рейсс — убийца и стукач, который чуть не убил жену, оставив ее инвалидом. В тюрьме его никто слушать не будет. Я бы не сильно беспокоился на этот счет.
— Ну лан. Но все-таки можешь сказать, что ты меня типа выследил или еще чё?
Фредрик кивнул.
— А договор в силе? Ты берешь чувака, а я… дурь?
Следователь снова кивнул.
На улице Фредрику нелегко было следовать за Томми. Тот дошел до площади Юнгсторге, мимо Центральной сцены и двинулся по Марибоесгате к церкви Якоба. Здесь свежеотремонтированные фасады перемежались убитыми зданиями с потрескавшимися стенами и осыпающейся краской. Такая зима, как в этом году — с переменчивой погодой, смерть для этих старых домов. Лед разрушал строительный раствор, а талая вода проникала в трещины и снова там замерзала. Томми периодически оглядывался через плечо.
— Кого-то выглядываешь? — спросил Фредрик.
— Старая привычка.
Они вошли в одно из старых зданий. Двери не было, только ворота, разрисованные граффити, ведущие в темную подворотню. Вдоль стены стояли переполненные мусорные контейнеры, а во дворике пахло мочой, едой и дрянным гашишем. Найдя нужный подъезд, Томми поднялся на лестничную клетку между четвертым и пятым этажами.
— Что это за место? — прошептал Фредрик.
Томми пожал плечами. — Да просто место. Раньше он притаскивал сюда людей. Тех, кто не платили. Любил пользоваться молотком. Кажется, у него какая-то договоренность со сторожем. — Он указал на узкую дверь между двумя входными. — Я обещал прийти один. Спрячься пока в толчке.
В туалете кто-то нарисовал какающего человечка, непременные члены и написал маркером на двери: «Легавый пьет мочу нариков». Фредрик закрыл дверь почти полностью. Из бачка текла коричневая вода, образовывая лужу, через которую пришлось перешагнуть. Он услышал шаги Томми в коридоре. Щелчок открывающегося замка и лязг натянувшейся на приоткрытой двери цепочке.
— Нормально прошло? — Прозвучавший голос заставил полицейского крепко сжать в руке спрятанный под курткой фонарь. До этого момента задержание Рейсса казалось ему таким отдаленным. Рейсс словно призрак летал над ними с самого первого дня расследования. Теперь Фредрик совсем близок к нему. В висках стучала кровь. Он приложил ухо к двери и прислушался.
— Да-да, норм, — ответил Томми.
— Покажи бабки. — У Рейсса был высокий, почти пронзительный голос.
— Ты тупой? Кто ж показывает бабки, пока не увидит товар. Дай уже войти. Я тебе жратву принес и еще кое-что. — Фредрик услышал, как Томми потряс бумажным пакетом из «Макдональдса».
Мгновение все было тихо. Что делать, если Рейсс не откроет и потребует показать деньги перед тем, как отстегнуть цепочку? Вот почему Фредрик не сообщил инспектору Коссу, что Рейсс жив. Ведь кто-то из полицейских — Странник. Пока он (или она) действует свободно, Рикард Рейсс был бы в опасности с момента, когда Фредрик сообщит о нем коллегам в полиции. И поэтому Фредрику пришло пришлось действовать в одиночку.
— Ладно, — пробормотал Рейсс.
Как только цепочка опустилась, Фредрик выбил дверь туалета. Томми, казалось, был в таком же шоке, как и Рейсс. Проревев «Полиция!», Фредрик ворвался в квартиру, плечом вышибив входную дверь. Рейсс был крупным, таким же как Фредрик, но не успел навалиться всем весом на дверь, и Фредрик опередил его. Схватив убийцу за горло, он втащил преступника в коридор и гостиную, где тот свалился на спину, а полицейский сел на него сверху, прижав коленом его грудь. Тот издал стон, когда из него выбило воздух. Фредрик прижал фонарь к горлу Рейсса и сдавил его, и сжимал, пока землистого цвета кожа за щетиной не побелела, а губы не стали мертвенно бледными. Только тогда Фредрик убрал фонарь, и убийца смог сделать вдох.
— На живот! — скомандовал Фредрик и перевернул его. Застегнул наручник на правой руке, затем на левой… Большая часть безымянного пальца на левой отсутствовала. На обрубке все еще краснели швы. Фредрик поднялся, схватил Рейсса за капюшон и бросил на диван. — Запри дверь и сядь в кухне! — прошипел он Томми. Наркоман поставил пакет с бургерами и стакан с коктейлем на пол и молча повиновался.
Рейсс лежал, отхаркиваясь. Фредрик отметил, как стучит пульс в висках. От адреналина напряглись все мускулы. Он чувствовал себя отлично. На все сто.
Гостиная оказалась маленькой, а воздух в ней спертым. Пахло фастфудом и пОтом, но грязи и свинарника, как в наркопритоне, тут не было. Просто обычное бедное жилище. Голые стены, шторы в пятнах задвинуты. На полу стояла заляпанная краской скамейка и большой старый телевизор в углу. Диван, на котором лежал Рейсс, тоже был в пятнах. Перед диваном — стол. Несколько тонких пачек двухсотенных купюр, столовое серебро, какие-то украшения и медаль. Полицейская медаль Франке Нуре.
Фредриком снова овладел гнев.
Глава 70
Фредрик позволил Рикарду Рейссу отдышаться. Его немытые волосы торчали в разные стороны, глаза нервно стреляли по сторонам, колени беззвучно стучали друг о друга, а плечи тряслись. На кривом носу проступил пот. Никакой симпатии этот человек не вызывал.
— Сейчас ты ответишь на мои вопросы. После этого я вызову дежурных полицейских.
Рейсс принял сидячее положение и потер подбородком о грудь, словно чтобы продемонстрировать, что Фредрик нанес ему травму.
— Я что, не имею право на адвоката?
Фредрик сел на скамейку и положил телефон на стол.
— По слухам ты был информатором Франке Нуре. Его стукачом. Слышал о том, что случилось с Франке в тюрьме?
— Ты мне угрожаешь?
— Просто привожу факты. Когда такие как ты попадают за решетку, у полиции есть выбор. Мы можем попросить приглядывать там за вами, а можем… не делать ничего.
Рейсс поднял подбородок, и Фредрик увидел, что действительно травмировал его — на шее проступили сине-лиловые пятна.
— Твоя проблема в том, — продолжил Фредрик, — что всем плевать. Мы, полицейские, ненавидим тебя за то, что ты сделал с женой Франке. Тюремные отбросы возненавидят тебя за то, что ты стукач. А те, кто на тебя охотятся, ненавидят тебя за то, что ты знаешь.
Рейсс заерзал на диване.
— Единственное, что придает смысл твоему существованию, это известная тебе информация. Comprende?
[26]
