– А?
– Ты что-нибудь там видишь?
– На улице? Нет. Но я хочу пойти проверить тот дом, мимо которого мы прошли. Скоро вернусь.
Грейс вышла из здания и завернула за угол, направляясь к деревянному дому позади кафе, но остановилась, увидев на бетонной стене небольшой металлический ящик. Из него выходил толстый кабель в поливинилхлоридной оболочке, полз вниз по стене и уходил в землю. Грейс подошла поближе, чтобы прочесть выбитое на ящике название местной телефонной компании – так, на всякий случай, – и вдруг сердце у нее подпрыгнуло. Кабель – и оболочка, и тонкие разноцветные провода внутри – был перерезан.
Грейс замерла на месте – только глаза метались – и прислушалась, стараясь уловить хоть какой-нибудь звук, который бы оживил это безмолвное место.
«Дети, – подумала она. – Дети с перочинными ножами и серьезными недостатками в воспитании».
После нескольких мгновений неподвижности она медленно, осторожно двинулась дальше. Обойдя кругом здание бензоколонки, она обнаружила еще один ящик. Кабель под ним тоже был перерезан, на этот раз не так аккуратно – выбившиеся из оболочки провода торчали во все стороны. Мысли Грейс неслись со скоростью света, уравновешивая этим искусственное замедление скорости, повышенную точность и обдуманность ее действий.
На стене деревянного дома она обнаружила еще один ящик – опять аккуратный разрез, затем осторожно подобралась к входной двери, открыла ее и, вглядываясь в темный холл, прислушалась. В осмотре дома не было необходимости – она сразу поняла, что внутри никого нет.
Она бесшумно закрыла дверь и постояла немного на крыльце в надежде, что какой-нибудь порыв ветра нарушит эту жуткую тишину, в которой Грейс тонула, как в воде.
Она не собиралась больше принимать во внимание слова Шарон о том, что в таком маленьком городе все так и должно быть, что нет ничего необычного в том, что в субботний день здесь очень тихо и ни у кого не заперты двери. Она сбросила их со счетов, так как внутренний голос властно заявил ей, что им нужно убираться отсюда подальше, и как можно скорее.
6
Шериф Майкл Холлоран сидел в своем кабинете, расположенном на втором этаже здания администрации округа Кингсфорд. Его кресло было обращено к большому окну, выходящему на молочную ферму Гельмута Крюгера.
Никто и никогда не считал Бонара Карлсона умником, но у него была способность замечать то, чего многие в упор не видели, и обращать внимание на такие мелочи, которые ускользали от глаз остального мира. Эта его черта, в ряду прочих, и делала его таким хорошим полицейским. Сейчас, из окна своего кабинета, Холлоран видел то, что Бонар заметил давным-давно, и это его несколько принижало. Получалось, что почти все лето он и глаз-то по-настоящему не открывал.
Трава на пастбище Гельмута Крюгера была совсем не такой сочной и зеленой, какой ей полагалось быть, а имела тот особый осенний оттенок, появляющийся тогда, когда трава начинает сохнуть от корней и сквозь стебли просвечивает желтизна. А если вам этого недостаточно, чтобы поверить в пророчества Бонара насчет засухи, то поглядите на коров: сегодня они сбились в черно-белую кучу, выставив зады, словно совещающиеся игроки в американский футбол, и непрерывно отмахиваются хвостами от гнуса, из-за которого летом корова может запросто потерять сотню фунтов веса.
Те или иные кровососущие насекомые – постоянная докука летом в Висконсине, но перед засухой комаров становится на порядок меньше, а слепни, оводы, оленьи и домовые мухи размножаются в диких количествах, делая светлое время суток невыносимым для скота.
Все признаки были у Холлорана перед глазами, но он не видел их. Это заставляло его серьезно задуматься о своих способностях к наблюдению и о том, годится ли он для работы, в которой успех часто зависит от того, замечаешь ли ты то, чего не замечают другие.
Взять хотя бы это дело. Для Холлорана это было второе убийство за десять лет – все время его пребывания на посту шерифа. Десять лет он был уверен, что драки в барах будут самым сложным, с чем ему придется столкнуться в его полицейской работе. Весь его опыт ни в малейшей степени не подготовил его к расследованию дела с тремя утопленными в заброшенном карьере трупами, которые выглядели так, будто были вывезены из района боевых действий.
Он поглядел на титульный листок дела. Пустые линейки нахально пялились на него, напоминая обо всем том, о чем он не имел ни малейшего понятия.
Бонар мимоходом постучал по дверному косяку, зашел в кабинет и направился прямиком к креслу напротив стола Холлорана. Когда он сел, дешевый винил вздохнул, как не очень качественная пердящая подушка для розыгрышей.
– У меня на свидетельстве о рождении есть отпечаток пальца, – без всякого вступления сказал он. – И у тебя тоже.
– Да?
– Ты же в кингсфордской больнице родился, верно?
– Верно.
– Вот тогда у тебя и взяли отпечаток пальца.
Холлоран демонстративно подвинул к себе листок бумаги и взял ручку.
– Мне записывать?
– В большинстве больниц это делается прямо в родильной палате. Стопы, ладони, большой палец, не знаю, что еще, – для того чтобы не перепутать и не отдать матери не того ребенка. Так вот, интересно было бы узнать, трудно ли, сняв полный набор отпечатков с каждого новорожденного, собрать их в своего рода базу данных?
– Бонар, дружище, да у тебя задатки государственного деятеля!
– Знаешь, сколько неопознанных трупов обнаруживают каждый год? Сколько семей ждут, что их родственник вернется домой, а он в это время уже лежит в земле, а на могиле у него написано: «Неизвестный»?
Холлоран вздохнул:
– Попробую догадаться. Ничего не вышло с отпечатками?
– Ни в американской федеральной информационной системе, ни где-либо еще, куда можно было заглянуть. И я не стану скрывать от тебя, что очень удивлен, что ни на одного из троицы нет досье арестов. Такие серьезные ребята, так закончили свою жизнь, и ни разу никто из них не отсидел? Это противоречит логике.
Холлоран стал складывать титульный лист дела гармошкой.
– А может, они просто обычные, ничем не примечательные ребята, оказавшиеся не в том месте не в то время.
– Тебе придется очень постараться, если ты хочешь убедить меня в том, что расстрел из автоматического оружия – это просто неудачное стечение обстоятельств. – Бонар вытащил из брючного кармана раздавленный «сникерс», сорвал с него обертку и отхватил зубами здоровый кусок. – Есть что-нибудь по линии службы по пропавшим без вести?
– В записях никого похожего. Хаггерти разошлет фотографии по всей стране, хотя я думаю, это ничего нам не даст.
Бонар смахнул с губы крошку шоколада.
– Эти молодчики еще свежие. Может, никто их еще не хватился.
– Может, и так. Возможно, что-нибудь прояснится после получения результатов вскрытия, но их еще надо дождаться. Док говорит, что у патологоанатомов в Уосо дел по горло из-за этой мясорубки на 29-м шоссе.
