– Добрый день, сэр. Хорошо, что вы сегодня смогли прийти, – поздоровался Магоцци.
На лице Малкерсона промелькнул легкий намек на улыбку.
– Я и сам рад здесь оказаться, детектив. Хотя должен признать, что, стоя в этой очереди и собираясь причинить физическое неудобство одному из сотрудников нашего управления, я испытываю некоторое чувство вины.
– Ну, вы не один такой.
– Да, я это вижу. И я помню, что нас оправдывает достойная цель.
– Совершенно верно, сэр. Больше того, если это вас успокоит, могу сказать, что я точно знаю, что детектив Ролсет только рад возможности внести такой значительный вклад в наше общее дело.
Это, конечно, была полная чушь, и все, включая шефа Малкерсона, об этом знали. Джино Ролсет, напарник и лучший друг Магоцци, рвал и метал, узнав, что будет сегодня основным развлечением. Но крыть ему было нечем. Чуть раньше на этой неделе кто-то, не назвавший себя, позвонил в управление и изъявил желание пожертвовать в фонд программы «Проблемы молодежи» сумму, равную всему предполагаемому доходу от ярмарки, но с единственным условием: Джино должен был занять насест над чаном.
Джино отказался наотрез, закатив форменную истерику, но, как только слухи о предложении дошли до отдела по расследованию убийств, каждый детектив не преминул напомнить ему, что своим отказом он отнимает еду у голодных детей, что из-за него они завтра могут оказаться на улице, и так далее и тому подобное.
Никто не знал, кто за этим стоит, – у каждого, естественно, были свои соображения, – но одно уже было ясно: в это дело Джино будет вгрызаться зубами до тех пор, пока не докопается до истины.
Магоцци и Малкерсон инстинктивно съежились, когда начало очереди взорвалось радостными воплями и хохотом. Минутой позже к ним, приплясывая, подошел маленький, худой и рыжий детектив Джонни Макларен с голубыми разводами от мороженого на обгоревшем лице.
– Черт, это было здорово! Вы бы видели его лицо, когда мяч попал в цель и он ухнул вниз! Я страшно рад, что взял отпуск на неделю и не скоро появлюсь на работе. – Он обратился к Малкерсону: – Шеф, ну вы же должны знать, кто стоит за всем этим. А? Ведь вы же говорили с ним по телефону. А?
Лицо Малкерсона приобрело выражение истукана с острова Пасхи.
– Не имею ни малейшего представления, детектив. Принимая во внимание обстоятельства, я не мог настаивать на том, чтобы звонивший назвал себя. Этот очень щедрый человек особо оговорил, что желает сохранить свое инкогнито.
Макларен скосоротился и покачался взад-вперед на каблуках, словно решая, верить шефу или нет.
– Ну ладно, шеф. Я понимаю, дареному коню в зубы не смотрят. Удачи вам обоим. Пойду куплю себе еще билетик.
– Поверить не могу, что ты – не кто-нибудь, а мой, черт тебя побери, Богом данный напарник – тоже участвовал в этом извращении. – Джино сидел за залитым солнцем пластиковым столом вместе с Магоцци и угрюмо вычерпывал из поплывшего бумажного стаканчика липкие остатки растаявшего мороженого. Он уже сменил мокрые плавки и футболку на джинсы и старомодную рубашку для боулинга, видевшую лучшие дни – хотя были эти дни, скорее всего, еще до начала корейской войны.
Магоцци прилагал все усилия к тому, чтобы сохранять на лице сокрушенное выражение.
– Ну, мы с шефом поначалу сомневались и думали, стоит ли, но когда увидели, что тебя отправила в чан собственная дочь, то вроде как успокоились.
– Да уж. Но на этой маленькой предательнице я еще отыграюсь – она у меня получит разрешение на вождение аккурат лет в пятьдесят. Черт, как чувствовал, что не надо было отдавать ее в секцию софтбола.
– В общем, если это будет для тебя утешением, мне сейчас очень неловко перед тобой. Черт, я и понятия не имел, что до сих пор неплохо бросаю.
Джино посмотрел на него яростным взглядом:
– Да, и шеф тоже понятия не имел, а я тут только что совершенно случайно узнал, что этот сукин сын был лучшим питчером всех времен, когда учился в Миннеаполисском университете. Вот что я тебе скажу: ты найдешь главного комедиографа – того, кто все это устроил, – а я тогда подумаю, простить мне тебя или нет.
– Даже шеф не знает, кто это.
Джино скривился и поскреб мокрый ежик светлых волос.
– Да уж конечно, не знает. А знаешь, что я на самом деле думаю? Я думаю, что вся эта порнография – заговор управления против меня, и ставлю десять баксов, что придумал все Макларен, этот ирландский крысеныш. Зуб даю, что никакого анонимного жертвователя вообще не было, а вы все сейчас со смеху помираете над наивным Джино.
– Ничего подобного. На днях я сам видел на столе у Малкерсона номер электронного счета для перевода денег. Выглядел как настоящий.
– Не врешь? Ты его проверил?
– Слушай, дружище, я ради тебя выйду на линию огня, но я не хочу из-за этой истории терять работу. – Магоцци выдержал многозначительную паузу и улыбнулся. – Я отдал его Грейс.
Кислая гримаса Джино растаяла быстрее, чем до этого – его мороженое.
– Ты официально вычеркнут из моего черного списка, дружище.
– Рад слышать.
– Ну ладно, тогда колись – правосудие в нетерпении.
– Я пока ничего не знаю. У Грейс не было времени проверить его до того, как она отправилась в Грин-Бэй.
– Черт, совсем об этом забыл. Когда она вернется?
– Через пару дней.
– Не пойдет. Я так долго ждать не могу. – Джино на несколько секунд задумался, затем торжествующе посмотрел на Магоцци. – Эй, а если попросить Харлея с Родраннером? Они обработают номер не хуже Грейс, и им сейчас, наверное, скучно до чертиков – без их двух барышень, с которыми они носятся как курица с яйцом. Можем за услугу вытащить их на пиво с бургерами.
– Сегодня суббота. У тебя что, не назначено свидание с женой и детьми?
– Жена и дети бросили меня ради пиццы с софтобольной командой, в которой играет Элен.
– Ты пропустишь пиццу?
– Да они идут в один из этих кошмарных ресторанов, ориентированных на родителей с детьми. Там ребятишкам можно хоть на уши вставать, на стенах – обои с пеперони. Я до такого не опускаюсь. И к тому же это исключительно женское мероприятие.
– А как же твой Сюрприз? Его мужские качества не потерпят ущерба от стопроцентно девичьей компании?
– Ученые доказали, что половая самоидентификация начинается не раньше чем в пять лет.
Магоцци пожал плечами:
– Я позвоню Харлею.
Джино просиял:
– Ты настоящий друг. Слушай, купи мне хот-дог. Я дохну с голоду.
Магоцци полез в карман за кошельком, и тут зазвонил его сотовый.
– Иди один, – сказал он, протягивая напарнику двадцатку. – Я пока отвечу. – Он вдруг понял, что надеется, как дурак, что Грейс Макбрайд вдруг одолела непреодолимая потребность услышать его голос. По правде говоря, такого еще ни разу не случалось, но иногда ничего другого не остается, кроме как цепляться за мечту.
