Рафаэлю не была суждена столь же долгая карьера. Он не дожил даже до конца работ над ватиканскими покоями. На момент смерти Юлия он как раз начал работу над третьей фреской в Станце д’Илиодоро – «Изгнанием Аттилы». Оставалось дописать еще одну – «Освобождение святого Петра». Когда в 1514 году она была закончена, Лев немедленно поручил Рафаэлю роспись следующего папского покоя, известного теперь как Станца дель Инчендио (Комната пожара). Она названа по одной из фресок, «Пожар в Борго», – с помощью большого числа подмастерьев работы были завершены в 1517 году.
Рафаэль выполнял и другие заказы – картоны для шпалер, портреты придворных и кардиналов и, разумеется, еще фрески. Помимо работ в соборе Святого Петра, он служил архитектором в Ватикане: достроил, а потом расписал лоджии, которые много лет назад начал строить Браманте. Кроме того, он спроектировал усыпальницу для Агостино Киджи и приступил к строительству новой виллы под Римом для брата нового папы, Джулиано Медичи. Из своего достаточно скромного жилища на площади Скоссакавалли он перебрался в собственный дворец, палаццо Каприни, – великолепный чертог, спроектированный Браманте.
Любовная жизнь Рафаэля оставалась бурной. Роман с дочерью пекаря Маргеритой Лути не помешал ему в 1514 году обручиться с молодой женщиной по имени Мария, племянницей Бернардо Довици ди Биббиена, могущественного кардинала, запечатленного на одном из многочисленных портретов Рафаэля. Однако до женитьбы так и не дошло – Рафаэль раз за разом откладывал венчание. По мнению Вазари, затягивал дело он по двум причинам. Он надеялся получить сан кардинала, что, понятное дело, стало бы невозможным после вступления в брак, а кроме того, как утверждает Вазари, «втихомолку продолжал заниматься своими любовными делами, превыше всякой меры предаваясь этим утехам»
[487]. Похоже, что в результате этих бесконечных проволочек Мария умерла от разбитого сердца. Вскоре после этого, в Страстную пятницу 1520 года, Рафаэль и сам скончался после всенощного кутежа – или, по словам Вазари, «времяпрепровождения еще более распутного, чем обычно»
[488]. Как и Шекспир, он отошел в вечность в собственный день рождения: ему исполнилось тридцать семь лет.
После безвременной кончины Рафаэля папский двор погрузился, по словам одного очевидца, «в глубочайшую и всеобщую печаль. Люди только о том и говорили что о кончине этого выдающегося человека, первая жизнь которого оборвалась в таком молодом возрасте – в тридцать семь лет. Его второй жизни – жизни его славы, которую не сокрушит ни время, ни смерть, – суждено быть вечной»
[489]. Небеса решили послать римлянам знак того, что и они скорбят о кончине живописца, потому что на стенах Ватикана появились трещины, – в результате Льву и его свите пришлось бежать из разваливающегося дворца. Впрочем, скорее всего, трещины были не столько знаком небесной скорби, сколько результатом недавних перестроек, затеянных Рафаэлем.
Тело художника было выставлено на всеобщее обозрение на катафалке под последней его работой, «Преображением», а потом он в конце концов соединился в смерти со своей обманутой невестой Марией да Биббиена – их похоронили рядом в Пантеоне. Что же касается Маргериты, дочери пекаря, она, как считается, ушла в монастырь, хотя Рафаэль оставил ей достаточные средства для безбедной жизни. Не исключено, что она унесла с собой в келью важную тайну. Недавнее рентгеновское исследование «Форнарины» – ее портрета, написанного Рафаэлем в 1518 году, – показало, что на среднем пальце левой руки модели изображено кольцо с квадратным рубином; возможно, в нем и заключается ответ на вопрос, почему Рафаэль постоянно откладывал свою свадьбу, – он уже был женат на Маргерите. Тогда, как и теперь, обручальное кольцо полагалось носить на безымянном пальце левой руки – считалось, что от этого пальца прямо к сердцу идет особая вена, vena amoris
[490]. Кольцо оставалось невидимым почти пять веков – кто-то, возможно один из помощников Рафаэля, его записал, чтобы избежать посмертного скандала.
На момент безвременной кончины Рафаэля как раз возводили леса для росписи четвертой и последней комнаты папских покоев, Сала ди Костантино. Если работа Микеланджело в Сикстинской капелле и затмила декорацию ватиканских палат, Рафаэль все же одержал посмертную победу над своим соперником. Вскоре после похорон Рафаэля друг Микеланджело, Себастьяно дель Пьомбо, обратился к папе Льву с предложением поручить Микеланджело (которому не очень-то этого хотелось) роспись Сала ди Костантино, однако предложение было отклонено на основании того, что ученики Рафаэля, среди которых был очень талантливый юный художник Джулио Романо, сохранили картоны учителя и распишут стены по его замыслу. Роспись Сала ди Костантино была завершена в 1524 году.
Надгробие Юлия стало для Микеланджело почти неподъемным проектом, вызвав терзания еще большие, чем фрески в Сикстинской капелле, – если такое возможно. Он работал над ним, с перерывами, на протяжении тридцати с лишним лет, закончив только в 1545-м. Установили его не в Сикстинской капелле, как хотел сам Юлий, а в боковом приделе Сан-Пьетро ин Винколи – храма, расположенного рядом с Колизеем. Кроме того, от грандиозного памятника, о котором мечтал папа, осталось не многое: преемники Юлия сильно сократили и масштаб мемориала, и число статуй. Трехметровая статуя «грозного папы» с тиарой на голове – предполагалось увенчать ею надгробие – вообще не была изваяна. Бóльшую часть работы в итоге делали другие скульпторы, которых нанимал Микеланджело, например Раффаэло да Монтелупо. Более того, тело Юлия так и не эксгумировали, как замышлялось поначалу, и не переместили в грандиозную усыпальницу. Вместо этого останки его оставили во временном захоронении внутри собора Святого Петра, рядом с могилой Сикста IV.
Микеланджело в конце концов выполнил свое обещание, данное Буонаррото, и в 1514 году ссудил троим своим младшим братьям тысячу дукатов на открытие шерстяной лавки во Флоренции, которая проработала, с довольно скромным успехом, лет десять. Буонаррото, единственный из братьев, который женился и завел семью, скончался от чумы в 1528 году в возрасте пятидесяти одного года – и старший брат очень по нему скорбел. Джовансимоне умер двадцать лет спустя, так и не осуществив своей юношеской мечты отправиться в дальние страны и разбогатеть на торговле экзотическими товарами. На смертном одре он покаялся в грехах, тем самым убедив Микеланджело, что душа его оказалась в раю. Воин Сиджизмондо умер в 1555-м на семейной ферме в Сеттиньяно. Кончина Лодовико в 1531-м в возрасте восьмидесяти семи лет побудила Микеланджело написать одно из самых длинных своих стихотворений, в котором он жалуется на «великое горе» и «неизбывную скорбь» по человеку, который так часто вызывал у него гнев и неприязнь
[491].
