– Да, поехали, – Тимофей обнимает ее за плечи и ведет в сторону выхода.
Вот так просто?
– Подожди, Соня, – иду следом за ними на парковку, – так нельзя. Нам нужно поговорить.
– Я не хочу разговаривать, я хочу уехать.
Тимофей открывает заднюю дверь своего автомобиля, и Соня сажает дочку в автокресло. А я не понимаю, что мне делать дальше. Не хочу пугать Мали или Соню. Просто хочу поговорить. Нормально.
– Ты можешь, наконец, оставить нас в покое? – Тимофей закрывает дверь Мали, но я все равно смотрю на нее через пассажирское стекло.
Моя дочка. Ребенок, которого я столько лет хотел. И так одержимо именно от Сони.
– Нет, – качаю головой и смотрю только на Соню, – тебе придется со мной поговорить.
– Соня, садись в машину, – Тимофей обнимает ее за талию, прижимает к себе на секунду и целует в волосы, – все будет хорошо.
– Хорошо, – она бросает на меня последний загнанный взгляд и забирается в машину, хлопает за собой дверью.
– Тимофей, как ты мог скрывать такое? Дочь?
– Я тебе ничего не должен, – он криво и зло усмехается, – не переживай, я хорошо о них заботился. Мали меня любит.
– Я не отступлюсь от них.
Тимофей подходит вплотную:
– Тебе придется, я их тебе не отдам, – шипит он мне и толкает кулаком в плечо, – проваливай, братик.
Тимофей увозит их, а я смотрю вслед автомобилю как оглушенный. Если бы я не приехал сегодня. Вернулся домой, как и собирался, Мали выросла бы без меня. Рядом с Тимофеем.
А Соня? Они опять вместе?
Я видел, как Тимофей обнял ее, но она ведь не ответила? Этого я не видел.
Забираюсь обратно в свой автомобиль и выезжаю в сторону дома. Мне срочно нужно все разузнать. На самом деле, раньше я даже не хотел знать подробностей жизни Сони. Боялся натолкнуться на ее семейное счастье. Поэтому мне хватало редких фото и новостей из сети. Но теперь начинаю дико на себя злиться, ведь если бы я копнул глубже, уже давно знал бы, что у меня есть дочь.
Соня не забыла меня, я уверен. Она все еще носит мой подарок и назвала дочь принцессой. Так я ее всегда называл. Если бы она испытывала ко мне только страх и неприязнь, этого бы не было.
Тимофей может беситься сколько угодно, но у Сони есть чувства ко мне. А это значит, я ее верну.
С самого утра мне приходит подробный отчёт за последние пять лет жизни Сони. Перелистываю страницы и жадно всматриваюсь в ее прошлое. Тут и дата рождения Мали, в какой сад она ходит. Есть фото из сети, которые туда просачивались, но очень быстро подчищались. И я даже знаю кем. Раньше Тимофей чистил фото из клубов, если Соня косячила. А теперь удалял ее фото с дочкой, чтобы я не узнал о ней.
Часто на фотографиях он рядом с Мали, держит ее на руках или идет рядом. Они выглядят счастливыми. Соня тоже там и часто они похожи на семью. Я гашу внутри дикую ревность. Не может у них быть семьи. Иначе Тимофей переехал бы в Питер. Жил бы там с ними.
А он все время в Москве и в Питере лишь наездами. Значит, для Мали он только дядя, она называла его Тимом, не папой. Даже, если у них с Соней и есть отношения, то это не серьезно.
Черт, Тимофей же любит ее. Он бы не смог довольствоваться ролью любовника столько лет. Или смог?
Соня, Сонечка, моя малышка. Как же ты могла утаить от меня нашу дочь? Неужели ты думала, что я опять потащил бы тебя в другую страну? Неужели тебе могло прийти в голову, что я смогу заново все повторить.
Я же за те три месяца сам выгорел дотла. Ничего не осталось. Тебе стоило только сказать, я бы приехал к тебе. Я бы остался с вами.
Глава 26
– Что я наделала, Тим? – смотрю прямо перед собой на дорогу и даже не улавливаю сменяющуюся картинку.
– Ты все сделала правильно, Соня, – он переплетает наши пальцы и легонько сжимает.
Что чувствует Тимофей, я прекрасно знаю. Он ненавидит брата, любит меня и Мали. Ему тоже тяжело. Но я так устала от постоянного чувства вины еще и перед ним. Ну не могу я его полюбить, не получается. И каждый раз, когда вот так рядом, за руку – это агония.
– Мам, а что это за дядя был? – активизируется Малика с заднего сиденья.
– Это брат Тимы, – оборачиваюсь и улыбаюсь дочке.
– У тебя есть брат? – ее глаза расширяются, – круто.
А еще есть сестра – твоя тетя, двое племянников и бабушка с дедушкой. Мысли о них всех добавляют еще одну порцию вины. У Мали так много людей, которые бы могли ее любить, но даже не знают о ее существовании.
Все это время я гнала прочь мысли о них, пытаясь убедить себя в том, что моей любви ей хватит за всех. Я компенсирую, я смогу.
Лож росла как снежный ком. Сначала я утаила свою беременность, целых девять месяцев молчала. Потом рождение Мали. Она росла, и я уже не понимала, как признаться, что столько времени у меня она есть?
Ренат был далеко и женился, у него новая семья. Я прокручивала в голове, как прихожу к ним домой с Мали, как переступаю порог и встречаюсь глазами с Семеном Владимировичем и Ритой Максимовной. Как сказать? Что сказать? А действительно ли мы нужны после всего? У Миланы уже двое. У них есть, кого любить. Так, может, мы и не нужны там вовсе?
– Есть, – Тимофей сдержанно улыбается Мали в зеркало заднего вида.
– А почему он с нами не поехал? В машине есть место, – Малика хмурится. Привыкла, что все вокруг нее собираются.
– У него своя машина, Ренат поехал на ней.
– Понятно, – Мали отвлекается на игрушки в своем рюкзачке и забывает о разговоре.
– Если хочешь, вы можете остаться у меня.
– Нет, – мотаю головой, – больше нет смысла прятаться. Ты и сам понимаешь, ничего не выйдет. Ренат теперь не отступится.
– Вот именно, – Тим сжимает челюсть, – ты отдашь ее?
– Он не заберет, – сердце внутри начинает ухать.
– Уверена? Хочешь рискнуть?
– Тим, – понижаю голос, чтобы не пугать Мали повышенными тонами, – мы не спрячемся от него. Не с его возможностями.
– Приехали, – Тимофей выходит из машины и берет Мали на руки. Дочка уже порядочно устала за день и спокойно засыпает у него на плече, пока мы доходим до гостиничного номера.
– Неси во вторую спальню, я сейчас раздену, – сбрасываю с ног туфли и потягиваюсь всем телом.
Я тоже устала за день. Выставка отобрала все силы, а встреча с Ренатом добила окончательно. Я отчаянно боялась ее и отчаянно хотела. Такие противоположные чувства. Во мне жил страх, что вдруг он узнает и останется равнодушным к собственной дочке. Он ведь давно мог забыть и разлюбить меня. Время не щадит никого и ничего. Моя любовь к нему все еще жива, но Ренат женился, значит, смог полюбить снова. Или нет?
