– Руки убери, – раздается сипло в темноте и щелкает выключатель, от чего мягкий свет заливает комнату.
Всхлипываю и убираю руки за спину, в одних чулках и туфлях подхожу к Мише совсем близко и заглядываю в глаза. Голубую радужку затопил черный от возбуждения зрачок, оставивший лишь тонкий ободок. Дыхание вздыбливает грудь и вырывается изо рта с рваными свистами. Мишу самого всего колотит и бьет от возбуждения.
Прикусываю дрожащую губу, прохожусь по ней влажным языком и подаюсь немного вперед, чтобы потереться напряженными сосками о влажную от пота ткань его рубашки. Я больше не могу ждать и готова провоцировать любым способом не взирая на Мишины запреты.
Сглатываю и робко прикасаюсь к его рубашке, тяну за край, чтобы вытащить из брюк. Пальцы упираются в пояс.
– Накажу, – цедит он хрипло, а я тяну за пуговицу, расстегивая брюки и вжикаю молнией. Обреченно всхлипываю и опускаю глаза.
– Накажи, – рука падает вдоль тела и пальцы накрывают лобок, чтобы раскрыть половые губы и нажать на возбужденный клитор. Из груди вырывается протяжный стон и я поднимаю на Мишу свои блядские глаза. Пошло все, мне совсем не стыдно.
– Сука развратная, – скрипит он совсем севшим голосом.
– Ты повторяешься, – уголок моей губы ползет вверх.
Миша перехватывает мою ладонь, быстро разворачивает к себе спиной и толкает к кровати, на которую я падаю плашмя. Упираюсь ладонями в скользкое одеяло и пытаюсь подняться, хорошенько выгибая спину и оттопыривая попу. Изнываю от каждой секунды промедления и удовлетворенно выдыхаю, когда ягодиц касается ремень.
– Такую испорченную даже наказать не получается, – усмехается он обреченно, – тебе же все понравится.
Так и есть. Упираюсь лбом в одеяло и замираю в ожидании, пока, наконец, холодок рядом с ягодицами не щекочет кожу, а следом за ним боль горячей волной не разливается по телу. Я настолько напряжена, что мне нужно совсем чуть-чуть. Закатываю глаза и прогибаюсь сильнее, щека скользит по прохладному шелку и я поворачиваюсь к Мише, чтобы посмотреть и спровоцировать очередной улыбкой.
Он прекрасен сейчас, настолько, что дух захватывает от одного вида моего мужчины. Волосы от пота стали влажными и разделились мелкими завитками, капли пота бисером рассыпались по лицу и мощной шее, на которой от напряжения бьется жилка. Черты лица заострились, губы напряглись и изогнулись. Ноздри подрагивают, гоняя жаркое дыхание.
Все его тело, обычно расслабленное и плавное, сейчас скованно самоконтролем, движения рваные и дыхание сбилось. Рубашка совсем потеряла свой аккуратный вид. Несколько пуговиц сверху вырвано с мясом, наверное, ему было сложно дышать, так же как и мне. Ткань прилипла к коже, обрисовывая скульптурные мышцы, брюки расстегнуты и проглядывает полоска кожи с полоской жестких волос, белья ведь нет. Член под тканью подрагивает и мой рот наполняется слюной. Я хочу взять его в рот. До того Миша мне нужен, что кажется, облизала бы всего, каждый сантиметр его идеального тела. Только бы позволил.
Миша ловит мой восхищённый, изнывающий взгляд и сжимает зубы сильнее, губы дергает легкая ухмылка. Прикрываю глаза, когда он замахивается и опять полосует по моей разгоряченной коже, добивая и запуская цепную реакцию освобождения в теле. Пружина, что сжималась последний час постепенно, сейчас выстреливает с бешеной силой. Первый спазм настолько сильный, что все тело сковывает, а дыхание останавливается. Нет сил даже выдохнуть или издать стон, крик. Только оглушающее безмолвие внутри, катарсис и полная потеря себя.
Я не осознаю тот момент, в который меня придавливает сверху словно бетонной плитой, а мое тело разрывает от чужого проникновения. Его одежда больно царапает пылающую кожу, а член с пошлым, чавкающим звуком словно поршень быстро погружается в меня.
Хриплые стоны у самого уха рвут барабанные перепонки, слезы бесконтрольно сочатся из глаз и становится опять невыносимо, пока тело не реагирует следующий болезненным оргазмом, который окончательно добивает мой бедный мозг и заставляет выключится, провалиться в черноту своей опустошенности. Через вакуум пробивается надтреснутый шелест слов, о том, что я одним взглядом выжигают всю душу и рядом со мной он теряет себя. Мне хочется ответить, что рядом с ним я чувствую то же самое, но губы не слушаются, а мгла затягивает все глубже.
Осознаю себя лежащей в коконе рук и ног, что вжимают в мужское тело до дискомфорта и боли. Медленно приоткрываю глаза, пытаясь сориентироваться где я. Обвожу пересохшим языком немного треснутые губы и тихонько оборачиваюсь назад.
Мишины глаза прикрыты и ровное дыхание раздувает мои волосы на шее. Спит.
Тихонько ерзаю и с трудом отдираю от себя его руки, чтобы выбраться из плена. Мне банально нужно сходить в туалет. Встаю пошатываясь, цепляюсь за изголовье, невольно оборачиваюсь на так и не проснувшегося Мишу.
То, что произошло между нами можно назвать только помешательством и никак иначе. Я утратила контроль и Миша вслед за мной. Он сильный, но иногда все мы не в состоянии удержать себя в руках. Так уже было однажды в том домике.
Иду в туалет, а следом в душ. Включаю массажные насадки и пытаюсь расслабить мышцы. Они забиты и двигаться получается очень механически. Под струями стою долго, бесконечное число раз прокручивая сегодняшний вечер или уже вчерашний. Впечатлений и эмоций было слишком много для одного раза. Миша был прав, нам следовало уйти и вернуться в другой раз. Тогда бы я смогла себя удержать и не повелась на поводу у обрушившихся на меня эмоций чужих людей.
Выбираюсь из ванной и застываю у зеркала, исследуя свое обнаженное тело, которое сплошняком оказалось в засосах и следах от мужских пальцев. Эту часть секса я помню вспышками. Она была долгой и самой выматывающей. Не уверена, что вообще осознавала происходящее тогда.
Накидываю на синюшное безобразие халат и отправляюсь в комнату, где на журнальном столике у стены натыкаюсь на бутылку воды, которую опрокидываю в себя.
– Пришла в себя? – раздается со стороны кровати и я дергаюсь.
– Да, – осторожно оборачиваюсь и разглядываю Мишу, который развернулся на спину и расслабленно развалился на простынях. Пытаюсь понять его настроение.
– Иди сюда, – он манит рукой и я подчиняюсь, подхожу к кровати. Миша тянет за рукав халата и заставляет себя оседлать. Пальцы бесцеремонно распахивают полы. Все движения нарочито грубоваты, без нежности. Миша показывает, что до сих пор злится на меня за мои выходки.
А мне хочется нежности и я осторожно наклоняюсь к его губам, ласково целую, краду его горячее дыхание. Мишин рот подергивает слегка печальная улыбка, он проводит пальцами по моим губам и подминает под себя.
– Чертово рыжее проклятье, – его губы смыкаются на моем соске, заставляя выгнуться и растечься под Мишей.
Ночь слишком вымотала нас обоих, чтобы воевать и дальше. Секс получается тягучим и нежным, где руки и ноги сплетаются словно корни, путая и стягивая наши тела в одно целое. Хочется напиться этой ночью, ее безумием и тишиной.
