– Вы правы, – неловко поправляю на себе полы пальто и называю домашний адрес. Машина разворачивается и проносится мимо «Веги», опять царапая меня образом Миши.
Не знаю, как я переживу расставание с ним и не сломаюсь…
Глава 29
Рыдать можно очень долго и со вкусом смакуя подробности собственной унылой жизни, где я никому не нужная и не достойная счастья и любви глупая дура. Но бутылка крепленого маминого вина, пара таблеток успокоительного и снотворное сотворили со мной маленькое чудо – вырубили к чертям мое мозг до самого утра.
В глубине души я знала, что у нас с Мишей вот так все закончится. Он не распылялся даже на красивые слова и обещания. Давал только секс, а все остальное я придумывала сама. И сама вкладывала в Мишу качества, которых в нем и в помине нет. А значит и злиться мне остается только на собственную глупость и наивность. Да и зачем я богатому зажравшемуся мужику, которому все приелось, кроме как для экспериментов в постели?
Пробуждение в семь утра было не сладким. Голова гудела, перед глазами никак не спадала пелена тумана, а во рту все пересохло так, что язык ворочался с большим трудом.
Плохое самочувствие хотя бы немного притупляло чувства, спасибо ему за это. Я с трудом сползла с кровати, осознав, что все еще во вчерашней одежде. Чертыхнулась, снимая с себя измятый бежевый костюм и поползла в ванную. Под прохладным душем простояла час, уткнувшись лбом в прохладную кафельную стену и глотая хлорированную воду, что стекала по волосам и лицу. Не вкусно, наверняка вредно, но вообще до лампочки. Хотелось пить и сдохнуть. Мишу убить тоже хотелось, но до него я уже не дотянусь.
Завернувшись в халат, пошатываясь, вышла из ванной и направилась в кухню за чашкой кофе и парой таблеток парацетамола. Ненадолго вырубило прямо на стуле, но придя в себя, поняла, что это было к лучшем. Голову немного отпустило.
Часы показали начало первого урока в школе, телефон на столе начал разрываться от сообщений и звонков. Потеряли училку. Плохую. Безответственную. Служащую отвратительным примером.
Надо увольняться.
Обреченно подняла трубку на третьем звонке, выслушала о себе много хорошего, со всем согласилась и поставила в известность, что через два часа приду писать заявление по собственному желанию.
И да, свинское поведение с моей стороны, но сил быть эффективной, ответственной и со всех сторон ровненькой у меня нет. Последние несколько месяцев совсем подкосили. Расставание с Колей, потом чертов Новый год. Лена с ее подставой, Вадим со своей. Все это, я бы, наверное, кое как пережила и забыла в конце концов. Но Миша добил.
Изо всех сил пытаюсь не дать себе озлобиться на судьбу, что размазала меня как муху по лобовому стеклу, но сил держаться просто нет. А делиться с окружающими вот этим эмоциональным дерьмом, что внутри меня неправильно, особенно с детьми. Им нужен адекватный человек, который будет сосредоточен на процессе подготовки к экзаменам, способный увлечь предметом, создать вокруг себя благоприятный для учебы климат. Я больше ничего отдать не могу. Внутри выжженная земля и пепел.
Оделась в черный строгий костюм, наложила плотный слой тональника и только после этого отправилась в школу.
Сложно адекватно воспринимать действительность вокруг, когда внутри ад. Дети бегают, улыбаются, некоторые подходят и пытаются завести разговор, чтобы узнать, не заболела ли я. Чувствуют, видят, что мне плохо. Детей фальшивой улыбкой не обмануть.
А я смотрю на них таких беззаботных и пытаюсь держаться изо всех сил. Предательская слабость бьет тело, заставляя руки дрожать, дышать сложно от стянувшего грудь обруча боли. В голове шум. Мысли разъезжаются, их сложно собирать в предложения. Все силы уходят только на то, чтобы не плакать.
Секретарь директора приняла заявление без лишних разговоров, сообщив, что замену мне уже нашли. Я только безразлично кивнула и отдала ей заполненный бланк. Отработка в две недели не радовала, но уйти прямо сейчас мне все равно не дадут. Отпуск только что закончился, как и отгулы, так что прикрыться нечем.
По коридорам разносится звонок к уроку и гомон детских голосов стихает. Вокруг становится пусто и тихо. Медленно бреду по знакомым коридорам, слушая собственные гулкие шаги, спускаюсь по лестничным пролетам, выхожу на крыльцо.
Вытаскиваю из кармана пачку тонких сигарет и глубоко затягиваюсь, усмехаюсь подрагивающему в пальцах красному огоньку. Пальцы до сих пор нервно дрожат.
Какая-то слишком высокая плата за неоправдавшиеся надежды. А трагедия в чем? Ну бросил мужик. Очередной мудак в моей жизни. И сколько таких ударов приготовила судьба впереди?
Если убиваться вот так каждый раз, то можно стать камнем в итоге. Озлобленной бабкой с сорока кошками, на которую будут жаловаться соседи за скверный характер и вонь из-за двери.
Затягиваюсь горьким дымом еще раз, впускаю никотиновый яд в легкие. Подсела. Снова. Ничему жизнь не учит, даже на собственных ошибках. Бросила же, помнила, как сложно это было. И теперь все заново. Да еще и по самой дурацкой причине – Миша не любит курящих баб, с ними целоваться, как с пепельницами.
Какой-то месяц, а человек сумел вывернуть меня на изнанку, разломать как чертов кубик-рубик и собрать обратно, как ему самому понравилось. И все ради шутки, ради собственного удовольствия. И что мне теперь делать вот с такой новой самой собой? До конца не знакомой и до сих пор немного чужой?
Скуренная сигарета летит в урну и я вытаскиваю вторую, опять подкуриваю и зажимаю фильтр между губами. Ноги уверенно несут меня к дому, не давая мозгу вообще никакой дополнительной работы по продумыванию маршрута. Этой дорогой я ходила не один год, так что даже пьяная и на автопилоте смогу притащить свое тело в родные стены.
В соседнем дворе, рядом со своим подъездом Вадим загружает в новенький ярко голубого внедорожник свое пиротехническое оборудование. Он увлеченно пересматривает что-то в коробках и дергает плечами в такт музыке, льющейся из салона. Опять «The Prodigy».
– Привет, – я остановилась в паре шагов от его машины и оценивающе пробежалась по новой машине, – классная тачка.
– Привет, – Вадим дернулся и медленно повернулся. В его руках застыл какой-то маток со шнурами, который в следующую секунду полетел в багажник, – как дела? – Мужской голос дрогнул, а глаза смотрели куда угодно, только не на меня.
– Хреново, – я опять затянулась горьким дымом и бросила недокуренную сигарету под колеса его тачки. Руки спрятала в карманы пальто и носком туфли толкнула раскисший под ногами черный снег.
– Он что-то сделал тебе? – с тревогой в голосе Вадим подошел ближе.
– Да, много чего, – мои губы дергает кривая ухмылка отвращения. Ничего не могу с собой поделать. Он же сам привез меня к Мише. Деньги взял. А потом уехал и забыл. Вот так просто. Словно я вещь. И даже не поинтересовался, а что со мной стало после. Он бы вообще вспомнил обо мне или продолжил разъезжать на новой тачке радуясь, как много за живой товар выручил?
