Я дотянула. До них всех. Иначе в глазах Лаврова сейчас было бы снисхождение, а не уважение. Он общался на равных. Это льстило. И пугало, что его одобрение оказалось столь приятным.
Телефон в сумочке затрезвонил и, затушив окурок, я извлекла его наружу. Опять мама. Прикусила губу и смахнула звонок, чтобы перезвонить позже.
– Беспокоится? – его глаза застыли на четырех буквах, что исчезли с экрана, как только я отключила вызов. В голосе появилась легкая хрипотца, – слышал, как вы разговаривали, когда вошел.
Черт. Он предполагает кто она, кто я. Допускает мысль, что мне звонила именно та, с кем он был близок когда-то давно. Возможная мать его дочери. Той, что стоит здесь. От этой мысли крыло совершенно непонятными эмоциями. Страх, непонятно торжество, боль, злость и почему-то зарождающийся смех в груди. Начало истерики подгребало.
Вытащила вторую сигарету.
– Можно? – вставила фильтр между губами и потянулась за зажигалкой, зажатой в его пальцах. Контакт кожи к коже и меня слегка тряхнуло. Отец! Мать его. Мне двадцать четыре и это наше первое прикосновение в этой жизни. Обмен зажигалкой, как глупо. Он не брал меня на руки новорождённой, не прижимал к себе, когда я ранила коленки, не целовал перед сном, не утешал и не стирал слезы, когда я безответно влюблялась и думала, что жизнь кончена. Он передал мне зажигалку. Щелкнула, затянулась, прикрывая глаза и восстанавливая дыхание, – беспокоится. Матери они всегда такие.
– Семья, – Лавров пытался выглядеть все таким же расслабленным и спокойным, но пальцы с сигаретой дрогнули, а дыхание сбилось, – часто видишься с родителями?
– Нет, – я покачала головой, разглядывая его лицо. В морщинках, но все еще красивое. Мне кажется, я понимаю маму. Хорош и притягателен, да еще умеет быть таким обходительным. Как на это не повестись? – мама живет в Подмосковье, далеко ехать. Но я стараюсь, как выпадает возможность. Правда, учитывая мою работу сейчас, все стало совсем сложно со свободным временем.
– Мама, – он пропустил остальное мимо ушей, – а отец? – уголок губ немного нервно дернулся, – извини, если вопрос слишком личный, можешь не отвечать.
Угу, конечно. Если я на все твои вопросы не отвечу, ты же капать начнешь. А мне этого не хочется.
– Как и у половины детей этой страны, где-то там, – я указала сигаретой на панораму города за окном.
– Жаль, – раздалось спокойно, даже равнодушно.
– Неа, – я насмешливо посмотрела ему в глаза, – нет смысла жалеть о том, чего никогда не имел. Ибо ты вообще не в курсе, что это такое, – пожала плечами и затянулась, – отец. – Добавила и отвернулась. Искушение сказать это слово тому, кому полагается хотя бы раз в жизни оказалось сильнее меня. А еще так хотелось сделать ему больно, даже ударить. Он же бросил мою маму, меня. Ненависть, взращённая внутри годами, так и не отпустила.
– Глубокое суждение для столь юной девушки, – Лавров отстранился от окна и выбросил в пепельницу, давно истлевшую в пальцах, сигарету, – сколько тебе?
А вот и главный вопрос. Ну что ж....
– Двадцать три, – ровно на год меньше, чтобы ты не смог почувствовать себя отцом, даже если на миг и захотел.
Лавров улыбнулся одними губами. Я затушила сигарету и зажала под мышкой сумочку.
Пора расходиться. Он все выяснил. Смысла трепаться дальше нет.
– Провожу, – Лавров первым прошел к двери и придержал ее для меня. Обратно в приемную мы шли молча. Я цокала каблуками, он задумчиво смотрел вперед.
От него исходил аромат табака смешанный с горьковатым парфюмом. Немного грубый, но мне понравился. Жаль, что все так.
Жаль, что не сложилось по-другому. Черт, владелец заводов и пароходов… неужели я бы тебе помешала еще тогда? И мама…
Не все ведь бросают, разрывая сердце и оставляя после себя выжженную землю? Можно остаться достойным человеком, особенно когда есть возможность.
Увидеть, как твой ребенок растет, подержать его на руках. Гордиться его успехами, направлять по жизни. Я шла рядом и видела, как это могло бы быть. Мы похожи, не лицом, так характером, глупо отрицать. Мы бы нашли общий язык. Я бы старалась оправдать ожидания и игра стоила бы свеч. Вот сейчас, я бы могла так же идти рядом, обсуждать с ним дела, шутить, даже приобнять за руку.
Но нет.
Мы чужие люди.
– Извини, задержалась, – подошла к Демиду, который трепался по телефону и одновременно что-то смотрел в планшете. Он оторвался на секунду и кивнул на выход. В глазах промелькнула ревность, Лаврову достался сдержанный косой взгляд.
Я сдержалась, чтобы не закатить глаза.
Лавров все понял по-своему, усмехнувшись. Ну и ладно, любовница босса, да и пофиг. Буду еще оправдываться. А даже если и работу через постель получила, как думают все, так это все равно не его дело.
– Поехали, покормлю тебя, Снежинка, – подав мне пальто и сжав мои плечи, Демин подтолкнул меня к лифту. Следом за нами потянулась вся наша делегация.
– Как прошло? – я тихо поинтересовалась ему на ухо, пока мы ехали в лифте.
– Пока непонятно, – Демид нахмурился, – мне хотя бы одну реальную точку давления, – он перевел взгляд на меня, скептически поднявшую бровь, – не о том думаешь, – он склонился ниже, – вопросы такого уровня через постель давно не решаются, так что и тут у тебя подзаработать не получится.
– Сука, – прочитал он по моим губам и тихонько заржал.
– Обожаю тебя бесить, – подмигнул и повернулся к остальным, – свободны. Нашим партнерам скажи, что что-нибудь красивое на прощание, – кивнул Томасу и Штефану.
– Как скажешь, босс, – я рассыпалась перед немцами в дифирамбах и прощаниях.
Глава 42
Демид потащил меня в дорогой ресторан, где за обедом непринужденно выяснял о чем мы с Лавровым разговаривали. Информацию я ему тоже выдала дозировано: о курении, моем образовании и похвалилась, что он одобрил его выбор переводчика вместо Дениса. Начальник все выслушал, но полного удовлетворения на его лице я не заметила.
Решил, что что-то скрываю…. Я мрачно себе улыбнулась. Тяжело в их мире. Все слишком умные, проницательные и подозрительные. А я в нем новенькая, поэтому играть по всем правилам и действительно быть на уровне пока не получается. Но я смогу. Мне нужно лишь время.
Пока Дениса не было, нагрузка на меня удвоилась. Я постоянно ездила с Томасом и Штефаном по делам, на переговоры и даже один раз возила к шлюхам. Ну должен же кто-то был озвучить все предпочтения по девочкам от этих двух арийских молодцев. На меня они тоже смотрели с интересом, но авторитет Демида был слишком высок, поэтому даже пробовать увести его любовницу никто не хотел.
Еще несколько раз я побывала на официальных и полуофициальных встречах с Лавровым. В эти разы меня даже из кабинета выходить не просили. Юрий Петрович больше не заговаривал о личном, был сдержан и даже равнодушен, что убедило меня в том, что на мою уловку он купился.
