Присутствие этого человека за нашим столом заставляет меня нервничать и ёрзать на месте. Из меня никудышняя актриса. Ещё и Ева, как назло, куда-то запропастилась. Она бы развлекала меня своей милой болтовнёй о беременности и детях.
- Специально выбирал нейтральную территорию, - произносит Цуканов, обращаясь к Давиду.
- Похвально, Георгий Константинович.
- Последние новости слышал? Орлов свалил из города, - хмыкает палач. – Прихватил свою свиту и свалил. После такого невольно закрадывается подозрение в его сторону.
Я мало понимаю о чём они говорят, поэтому утыкаюсь в тарелку и разрезаю мясо на мелкие кусочки. Пытаюсь съесть хотя бы один, но внутри меня стоит какой-то блок к еде. Кажется, что если проглочу, то тут же появится рвотный рефлекс.
Дальнейший разговор происходит на повышенных тонах. Цуканов просит Давида связаться с московскими ребятами и попросить у них покровительства. Юсупов твёрдым тоном отвечает ему, что рано.
Ева появляется спустя десять минут. Бросает взгляд на меня, взбудораженных мужчин. Подходит к Руслану и обнимает его за плечи. Муж коротко целует её ладонь и на секунду отвлекается от спора. Его чёрные глаза смотрят на жену с немым обожанием. Заметно без слов, что он любит её и ценит.
- Я могу попросить Вас налить мне вина? – неожиданно обращается к моему мужу Лора.
Шумный разговор прекращается. Она поддается немного вперед, тянет пустой бокал и хитро щурится. Мне становится не по себе от того, что к Юсупову кто-то подбивает клинья. Давид на фоне её мужа резко контрастирует. Высокий, красивый, хорошо сложен. Внутри меня что-то неприятно сжимается. Ревность или обида. Лора умеет заигрывать с мужчинами, а я – нет.
Цуканов резко хватает бутылку вина и сам наполняет бокал супруги. Смотрит на неё уничтожающим взглядом. Наверняка есть за что, а может не впервые так, чтобы она флиртовала с посторонними.
После напряженного разговора мужчины выходят покурить на веранду. Я же отправляюсь в дамскую комнату. Долго умываю лицо, смывая жалкие мазки косметики. Всё в этом ресторане кажется таким привычным и родным. Я недолго здесь проработала, но это место стало для меня значимым.
Открыв дверь уборной, натыкаюсь на Колю. Администратор смотрит на меня уже без того повелительного взгляда. Оглядывается по сторонам, словно боится, что нас с ним могут увидеть.
- Кать, тут такое дело… один из мужчин твоего окружения, - он прокашливается, - выронил кошелёк. Вернешь, а?
Коля протягивает мне портмоне из кожи. Верчу его в руках и понимаю, что он точно не принадлежит Давиду. У мужа другого оттенка, хотя похожий.
- Почему я?
- Мне уже влетело за алкоголь. Не тот коньяк принёс, - пожимает плечами Коля. – Еще раз нарываться не хочу.
- Ты ничего оттуда не брал?
- Шутишь? Нет, конечно.
Открываю портмоне и натыкаюсь там на фотографию Евы и смешного черноволосого малыша. Вещь принадлежит Руслану, не так уж страшно. Хуже было бы, если бы портмоне принадлежало Цуканову. В таком случае вернуть его владельцу я бы не смогла.
- Хорошо, я верну, Коля.
- Спасибо, Кать! Мужчины на задней веранде.
Обычно она не предназначалась для посетителей, чаще там курили сотрудники ресторана. Веранда выходила не на центральную улицу, а во двор. Там было спокойно и тихо и можно было без лишних глаз поговорить.
Немного подумав, толкаю дверь на улицу. Глаза не сразу привыкают к темноте, потому что здесь даже фонари не горят, что странно.
- … Катю трогать больше не позволю.
Я сразу же узнаю голос Давида. Замечаю его, прижимаю портмоне к груди. Наверное, нужно вернуться в зал и ждать мужчин там. Возможно даже вернуть потерю Еве, чтобы она передала мужу. Но неведомые силы словно прибивают меня к земле.
- Она не знает, слово даю.
- А кто тогда знает? – спрашивает с насмешкой Цуканов. – Жалеешь ты жену, Давид. Может чё вспомнила бы.
- Нужно искать в другом его окружении, - подаёт голос Руслан. – Гадёныш не мог работать в одиночку и ни с кем не делиться. Возможно, у него была девушка или невеста. Спроси у Кати, а?
Я догадываюсь, что они разговаривают о моём брате. Несмотря на то, что слушать всё это мне неприятно, я отдаю себе отчёт в том, что Женька был неправ.
- Я, блядь, неясно выразился? Никто не станет допрашивать Катю! У меня всё, - бросает им Давид.
Непроизвольно улыбаюсь и в данный момент ощущаю себя самой счастливой на всем белом свете. За меня только брат мог стоять вот так горой.
Внезапно слышится шум мотора, и подержанная иномарка влетает во двор ресторана. Все происходит в считанные секунды. Автоматная очередь, мой крик. Я инстинктивно дергаюсь вперед, к Юсупову. Возможно, стоило бежать в зал, но я не смогла.
Увидев меня, Давид резко дергает за руку, валит на пол и накрывает моё тело своим. Почти не дышу, ощущая жар его кожи и сильно бьющееся сердце на себе. Обнимаю за плечи, глажу сквозь рубашку и бесшумно плачу.
Всё происходящее быстро заканчивается. Стрелявший, скорее всего, хотел напугать, а не убить. Автоматная очередь утихает, слышится браная ругань мужчин. Давид поднимается с пола, отряхивается и подает руку мне. Всё ещё дрожу от страха и холода, прижимая к себе чёртов портмоне. Смотрю в темноте на Юсупова, вижу, как он чётко отдаёт распоряжения по телефону и думаю о том, что было бы, если бы цель нападающего была – убить?
Спустя минуту во дворе показывается чёрный внедорожник Давида. Он подъезжает вплотную к веранде.
- Ты какого чёрта вышла сюда? – спрашивает меня Юсупов, ухватив за локоть.
Между его бровей залегла глубокая складка, Давид сильно хмурится. Он не злился, нет. Он обо мне волнуется.
- Прости, я портмоне пришла вернуть. Его Руслан выронил.
Будто не веря, Давид смотрит на кошелёк. Выхватывает у меня из рук, возвращает Руслану и тот быстрым шагом направляется в ВИП-комнату. Ему нужно забрать оттуда беременную супругу. Думаю, что он не скоро её куда-то с собой возьмет.
Спустя десять минут мы едем по городу в автомобиле Давида. Он постоянно звонит кому-то и не обращает на меня никакого внимания. Злой, серьезный, почти дикий. Мужчинам было важно узнать кто именно стрелял в них, чтобы отомстить и наказать.
- Иди к себе в комнату, - бросает Юсупов, когда мы заходим в дом.
Сильно хочется пить, но ослушаться его я не смею. Закрываюсь на замок, снимаю с себя платье и белье и направляюсь в душ. Меня всё ещё мелко трясет от происходящего. Почему-то о своей смерти я совершенно не думаю. Думаю о том, что было бы, если бы я лишилась Давида. За короткий срок он уже стал для меня родным и близким, а ещё любимым.
Обмотавшись полотенцем, выхожу из душа и слышу щелчок двери. Юсупов вернулся к себе в спальню.
