- Неугомонная, - качает головой Давид и неожиданно подхватывает меня.
С лёгкостью закидывает себе на правое плечо и несёт в спальню. Его сильные руки сжимают меня за бёдра. Мурашки ползут по коже, а губы сами растягиваются в довольной улыбке, особенно когда лопатками ощущаю мягкость его матраса. Он вернул меня к себе в постель.
Простыни подо мной новые без следов крови. Пока меня не было он сменил их?
Спустя мгновение Давид опускается на другую половину кровати. Прикрывает глаза, тяжело дышит. Думает, размышляет, анализирует.
Тогда в подвале мне казалось, что я не смогу подпустить к себе ни одного мужчину. Не смогу переступить через всю ту грязь и противные касания. Но с Давидом вышло. Он заставил меня обо всем забыть, затуманил мой мозг собой же.
Не знаю, стоит ли сейчас трогать Юсупова, поэтому просто лежу рядом и смотрю на его профиль.
- Мы чуть позже продолжим? - спрашиваю минутой погодя.
- Завтра к тебе приедет доктор, - произносит Давид спокойным голосом, устремляя свой взгляд в потолок. – Хочу убедиться, что с тобой все нормально.
- Это означает да?
- Это означает да, Катя.
Глава 21.
***
Мне снится детский дом и моё пятилетие.
Брат откуда-то раздобыл новенькую куклу Барби и подарил её мне. С длинными гладкими волосами, красивым макияжем и платьем, подчёркивающим стройную фигуру. Я любуюсь ею и от себя не отпускаю. Прячу украдкой под подушку и достаю лишь в редких случаях. Знаю, что её отберут девчонки постарше. Ни у кого не было похожей и, честно говоря, я даже не знала, откуда Женька раздобыл на неё денег. Знала только, что у Давида и моего брата часто водились дела в городе.
Спустя пять дней кукла исчезает. Спрашиваю подружек, может кто видел, куда подевалась моя Барби? Но все молчат. Вечером встречаю Давида и Женю со слезами на глазах и рассказываю им о потере. Знаю, что они из-под земли достанут обидчика. Так и происходит. В тот же вечер кукла чудеснейшим образом вновь оказывается под моей подушкой и больше не пропадает.
Открываю глаза и оглядываюсь вокруг. В грудной клетке становится так тесно, что невозможно вдохнуть. Я проснулась в постели Давида… И пусть его самого сейчас нет, но наша с ним ночь мне не приснилась. Провожу ладонью по смятым простыням и пустующей половине кровати. Я уже привыкла к тому, что Юсупов совсем мало спит, а ещё бесшумно уходит. Даже обидно, что я никогда этого не слышу.
Пьянящий запах терпкого парфюма обволакивает моё тело. Вновь падаю на подушку и зажмуриваю глаза. Да, чёрт возьми, Юсупов стал моим первым мужчиной! Ещё недавно я и мечтать об этом не могла, теперь же просыпаюсь в его постели совершенно голой.
В знак напоминания низ живота слегка потягивает. В голове прокручиваются картинки нашего с ним обоюдного безумства. Горячие поцелуи, покалывающие губы и жаркие прикосновения, оставляющие следы на теле.
Боже мой, надеюсь, что теперь так будет всегда. Давид дал шанс на то, что на этом наши взрослые отношения не закончатся. Это повторится ещё и ещё, тогда, когда разрешит доктор. Я рада, что стала его помутнением, даже если и временным.
Слышится тихий стук в спальню, который прерывает мои мысли. Нахожу одеяло, прикрываю обнаженное тело и разрешаю войти. На пороге показывается Раиса.
- Катя, к тебе врач приехал, - сообщает будничным тоном. - Он ждёт тебя внизу.
Щёки тут же заливает густой румянец. Надеюсь, доктор не представился домработнице и не сказал по какой причине приехал меня осматривать.
- Спасибо, Раиса. Сейчас приду.
Наспех приняв душ в комнате Давида, спускаюсь на первый этаж.
Доктором оказывается достаточно молодая и современная женщина по имени Ольга. Стеснение рядом с ней отходит на куда-то на дальний план. Кажется, что я разговариваю с подругой – легко и непринуждённо. Она задаёт мне вопросы в шутливой форме, я с азартом отвечаю.
Во время осмотра мне не больно, никаких выделений больше нет.
- Как планируешь предохраняться? – спрашивает Ольга Ивановна.
- Я… не знаю. Ещё не решила, - пожимаю плечами.
Наверное, она знает о том, что Юсупов не планирует со мной детей. Он точно сказал ей об этом.
- Твой муж просил подобрать для вас контрацептивы, но я не могу назначить их на глаз. Мне нужно, чтобы ты появилась у меня в клинике и сдала анализ крови, согласно которому я смогу тебе их подобрать, - продолжает доктор. – Если ты не возражаешь, конечно.
- Я спрошу у мужа.
Всё ещё помню, что без его разрешения мне нельзя покидать особняк. Ольга Ивановна посылает мне дружелюбную улыбку и разрешает одеться.
- Если хочешь, я поговорю с ним сама, - отвечает мне. - С тобой всё в порядке, а обильные кровяные выделения, которые были вчера это особенности твоего организма. Для кого-то первый половой акт может пройти абсолютно бессимптомно, а у кого-то так как у тебя. Это норма.
Опустив глаза в пол, киваю ей. Похожее смятение я испытывала в детском доме, когда девчонки постарше рассказывали нам о менструации и том откуда на самом деле берутся дети. Мне не у кого было спросить о самых элементарных вещах, поэтому я жадно внимала каждому их слову, но также густо краснела от услышанного.
***
- Ты как? – спрашиваю Сашку, набирая её номер.
- Уволилась с работы только что. Начальник-мудак, стал обзывать и отказался оплачивать сверхурочные за прошлый месяц. Я просто положила заявление на стол и свалила.
- Рада, что ты решилась, Саш. Ты достойна большего, я всегда тебе об этом говорила.
Время до вечера тянется мучительно медленно, словно пытка.
Солнце закатывается за горизонт, а в сердце зреет тревога. Приедет ли сейчас Давид? Найдет ли для меня время?
Весь день я работала в саду. Твёрдой рукой управлялась с ножницами, срезая стебли, удобряла землю и занималась поливом. Спросила у Раисы можно ли расширить клумбу и посадить кроме роз, например, лютики или крокус. Домработница сказала, что спрашивать стоит у Давида. Немного подумав, решила, что не стану его тревожить такими мелочами. Розы так розы, они тоже красивые.
- Ты права, Кать. Пойду в «Дельфин», спрошу нужны ли им работники. Опыт у меня есть, прорвусь.
- Обязательно, Саш.
В этот момент вижу мелькающий за окном свет фар и слышу шум мотора. Сердце падает куда-то в пятки, внутренности скручиваются в тугой узел. Это он… Давид вернулся! Спешно прощаюсь с подругой, кладу телефон на тумбу и глушу свет в его комнате.
Взглянув на себя в зеркало, распускаю волосы, одергиваю платье. От волнения не знаю куда себя деть. Ладони становятся влажными, дыхание сбивается и становится неровным.
Может быть зря я пробралась к нему в комнату и стала ждать здесь? Одна совместная ночь не означает, что я могу приходить сюда, когда захочу. Юсупов вполне может разозлиться, но бежать назад уже поздно - тяжелые шаги за дверью набатом стучат в моей голове.
