От бессилия и усталости закрываю глаза и опускаю голову на колени. Мне до дрожи хочется вернуться в дом Давида, чтобы ухаживать за розами, ждать возвращения с работы мужа. Какой же глупой я была, считая, что сижу в заточении! Вот он настоящий ад, вот настоящая мука и несвобода…
Лязг замка заставляет меня встрепенуться и поднять голову. В этот раз интуитивно чувствую, что это не подмога и никакое не спасение. Ко мне зачем-то пришли люди Цуканова.
Я не ошибаюсь. Внизу подвального помещения оказывается худощавый мужчина с раскосыми глазами. Он светит в мою сторону фонарём и подзывает к себе рукой, словно собачонку.
- Не пойду, - мотаю головой.
От одной только мысли, что после Лоры надо мной будут измываться точно так же, бросает в жар, а затем в холод. Правда, за жену Цуканова некому было заступиться, а раз меня не убили на ночной трассе, значит я всё ещё зачем-то нужна им живой.
- Не бойся, пойдем, - произносит на ломаном русском мужчина.
У него на лице возникает подобие улыбки, совершенно не похожей на звериный оскал. Я позволяю себе ему довериться, да и выхода у меня в общем-то нет. Не захочу – заставят силой, поэтому я плавно приподнимаюсь с земли, чтобы не закружилась голова. Ноги пружинят, затекли, почти не держат меня. Такое ощущение, что за часы заточения мышцы совершенно атрофировались…
Я резко щурюсь и чувствую, как слезятся глаза, когда мужчина толкает дверь из подвала и выводит меня на улицу. Ночь прошла, наступило утро. Самое ужасное утро, которое у меня только было.
Перед глазами разноцветные блики, ничего не вижу вокруг: есть ли здесь дома по соседству, как далеко мы находимся от проезжей части? Если бы у меня было хоть немного сил, я могла бы найти какой-нибудь тяжелый предмет и ударить им сопровождающего по голове. Возможно, у меня получилось бы сбежать…
Мужчина подталкивает меня в спину и направляет в дом. Внутри тихо работает телевизор, несёт перегаром, комнаты закрыты… Наверняка перед тем, как развлечься с Лорой, мужчины употребляли алкоголь, а затем издевались над ней по очереди. Сейчас после шумной ночи они завалились спать, вот только где сама девушка?
Моим новым пристанищем является чердак. Если сравнивать с сырым подвалом, то здесь куда лучше: есть кровать и стол, на котором стоит похлебка с ржаным хлебом и стакан с водой. На окнах решетки, поэтому сбежать отсюда так же нереально, как и с подвала.
Тяну руку к воде, делаю несколько жадных глотков, утоляя жажду. Ощущаю как мужское тело впечатывается в мою спину и тут же содрогаюсь.
- Сними шмотье, ты на бомжиху в нём похожа, - произносит мужчина шепотом.
- Не тронь меня, - шиплю, ощущая как тело становится деревянным. – Если только мой муж найдет меня, клянусь, тебе не поздоровится.
Он не хочет слышать мои слова. Убирает волосы с плеч, касается шершавыми губами ключиц и шеи. Не знаю какой дьявол вселяется в меня, но я делаю резкий разворот на сто восемьдесят градусов и с силой бью его стаканом по голове. Слышится отчётливый звон, стеклянная посуда раскалывается на кусочки. Мужчина делает шаг назад, покачивается и летит вниз по деревянным ступеням.
Внутри меня всё коченеет от холода. Он живой? Я убила его? Что происходит? Судя по струйке крови, быстро стекающей по виску, я глубоко его ранила. На шум сбегаются несколько других мужчин. Бросают злобный взгляд в мою сторону, оттаскивают тело товарища в комнату и запирают меня на замок.
Шум в доме становится отчётливее, люди Цуканова суетятся, разговаривают на повышенных тонах и громко матерятся. Кажется, из-за меня. На любой посторонний звук действую остро и на нервах. Волнуюсь, что меня накажут за мой поступок, ведь они так просто не оставят это дело. Когда суета стихает, я с облегчением вздыхаю и забираюсь на кровать, свернувшись в клубок. Жутко хочется спать, ещё больше – оказаться в надежных руках мужа.
Живот пронизывает резкая острая боль. Опустив руку под платье, отодвигаю в сторону белье и провожу по промежности двумя пальцами. Едва не вскрикиваю от шока, когда достаю руку и вижу алеющие пятна крови…
Знаю, что это плохо. Это очень-очень плохо.
Пока за мной не вернулся Давид, принимаю решение лежать на кровати и не двигаться с места. Как только он спасёт меня, то обязательно что-нибудь сделает: отвезет в лучшую клинику города, заплатит любые деньги, только бы ребёнка спасли. С этими мыслями проживать часы становится чуточку легче, но ненамного.
ПС. Сори за пессимистичные главы. Скоро будет чуточку легче, обещаю!
Глава 42.
***
На чердаке я могу примерно ориентироваться по времени.
Здесь отчётливо видно заход солнца, он отсвечивает оранжевым сиянием по всей комнате, попадая сквозь железную решетку и грязное окно.
С тех пор как острая боль покидает меня, я ни разу не поднимаюсь с постели, даже тогда, когда мне приносят ужин в виде каши и жаренной рыбы. Мужчина не смотрит в мою сторону: просто ставит еду на стол и молча спускается вниз, будто меня здесь и нет. Каким-то шестым чувством я знаю, что меня не тронут и это дает силы не сойти с ума.
В следующий свой приход тот самый мужчина приносит мне ведро, чтобы было куда испражняться. Я смелею и прошу ещё бутылку воды, потому что меня мучает жажда. Он кивает, выходит из комнаты и приносит двухлитровую бутылку минералки спустя полчаса. Какие-никакие, но удобства…
Когда на небо выкатывается полный месяц, освещая своим сиянием чердак, движения в доме утихают. По голосам я могу примерно определить сколько человек находится на первом этаже. По моим подсчетам их трое. Изначально было не меньше пяти, но остальные куда-то подевались. Да и зачем больше, если втроем они с легкостью могут справиться с беременной обессиленной женщиной. Не сбегу я сейчас… Из-за крови не смогу. Мне остается только ждать Давида.
Мужчины постоянно о чем-то спорят, разговаривают на повышенных тонах и, кажется, пьют алкоголь.
Силы почти покидают меня: глаза слипаются, повороты на кровати даются мне с огромным трудом. Нужно поспать хотя бы немного, но едва я закрываю глаза и слышу посторонний скрип, как липкий холод плотными щупальцами окутывает моё тело.
- Они тебя не тронут… Не тронут, спи, - шепчу самой себе.
Глубокой ночью мне удается крепко уснуть. Несмотря на то, что сон тревожный, тягучий и наполненный моими слезами, он придаёт мне немного сил.
Из-за громкого шума в доме резко открываю глаза, слышу выстрел. Это точно он, я могу в этом поклясться, да только никак не соображу: он прозвучал в реальности или это приснилось мне?
Следом за первым звучит второй, словно в подтверждение того, что это по-настоящему. Сажусь на кровати, обнимаю руками колени и мелко дрожу. В доме происходит настоящая перестрелка – слышится ругань, крики и топот ног. Мне отчаянно хочется верить, что это пришли за мной, но находясь в этом доме почти сутки, кажется, я разучилась верить в чудеса. Есть вероятность того, что одичалые мужчины, которые охраняли меня, перебрали водки и решили перестрелять друг друга.
