Вздрагиваю от упирающейся твёрдости между ног. Давид почти невесомо приподнимает меня за бедра и резко входит, утоляя пульсацию внизу живота. Цепляюсь ногтями в его плечи, широко распахиваю глаза и до металлического привкуса крови кусаю губы.
Сильные уверенные руки управляют мной словно куклой. Поднимают то вверх, то вниз до самого упора. Когда тёплый рот Давида втягивает в себя поочередно то один, то другой затвердевший сосок, я не выдерживаю и взрываюсь, разлетаясь на мелкие осколки и разрывая лесную тишину вокруг своим громким стоном.
Через несколько минут мы возвращаемся в дом. Давид достает из бара вино и бокалы, наполняя их до самого края. На мне нет одежды, но обнаженное тело прикрыто клетчатым пледом, которое Юсупов нашёл в шкафу на втором этаже.
В камине трещат самые настоящие дрова, за окном завевает ветер. Поудобнее располагаюсь на ворсистом ковре и подзываю к себе Давида.
- Один звонок, - отвечает он и уходит куда-то на кухню в одном полотенце на бедрах.
Наверное, это личный рекорд Юсупова, потому что при всей его занятости весь день он продержался без телефона. Я и вовсе не знаю, где мой мобильный... Обычно кроме Сашки мне никто и не звонит.
Тянусь к бокалу на тумбе и делаю глоток алкоголя. Красное вино обжигает внутренности и попадает в желудок. Хорошо… Так хорошо, как давно не было. Ощущение такое, будто я заново влюбилась, но нет. Просто чувства будто бы трансформировались, стали осознаннее и без розовых очков, которые я оставила в родном городе. Сейчас нет чёткого понимания моего значения в жизни Давида, я словно двигаюсь наощупь, но теперь уже с его помощью. Я чувствую, как он держит меня за руку и плавно направляет туда, куда нужно.
Вино заканчивается так быстро, что я и опомниться не успеваю. Становится жарко, даже горячо немного. Снимаю с себя плед, прикрыв только ягодицы и бедра. Языки пламени в камине разгораются ярче и сильнее, завораживая своими танцами.
Слышу позади себя шаги. Поворачиваюсь назад, замечаю Давида. Если он и расстроен чем-то, то по его лицу не угадать: каменное, непроницаемое. Знаю, что даже если спрошу, он ничего не расскажет.
- У тебя закончилось вино.
Тянется к бутылке, опускается рядом, забирает у меня бокал, вновь наполняя его до самых краев. Я пригубляю немного, чтобы не разлить, но получается несколько иначе. Движения такие смазанные, что я сама не понимаю, как красная жидкость оказывается на моем теле. Вино проливается на грудь, скатывается вниз к животу. Беспомощно смотрю на Давида в надежде, что он принесет мне салфетки, но он неожиданно опускает меня на лопатки, прямо на ворсистый ковер, и нависает сверху.
Его чёрные волнистые волосы спадают на лоб. Тянусь к нему, касаюсь небритости на лице. Боже, какой он красивый… Неземной... Давид усмехается, и я не сразу понимаю, что произнесла это вслух, а он конечно же всё услышал. Сейчас я достаточно пьяна, чтобы не следить за своим языком.
Юсупов наклоняется ниже, слизывает одну из дорожек красного вина, растекающегося по телу. Втягиваю живот, напрягаюсь, почти не дышу… Он проделывает тоже самое с другой дорожкой. Лижет где-то в районе пупка. До мурашек приятно и немного щекотно.
Кажется, вина на мне больше не осталось, но он продолжает делать это ещё и ещё. Раскрывает плед, разводит мои ноги в стороны... Рванный хрип выходит из горла, когда его губы касаются внутренней стороны бедра, а колючая щетина немного царапает область лобка. Он же не хочет… нет, кажется, именно это Давид как раз и хочет, потому что без спросу закидывает мои ноги себе на плечи и делает то, чего я совершенно не ожидала.
Прогибаю позвоночник, ёрзаю на ковре. Тёплый язык Давида умело скользит между влажных складок. Почти нереально то, что сейчас происходит. Жар концентрируется внизу живота, по вискам быстро стекают капли пота.
Кончиком языка задевает клитор. Втягивает его, ласкает, рисует на нем невообразимые узоры, после которых тело бьётся в сладкой агонии совершенно нового для меня удовольствия.
Давид не даёт мне ни минуты на отдых. Шире разводит ноги, накрывает моё тело своим и до упора в меня проникает. Влажно, запретно, остро, на грани... Так не бывает в реальности, чтобы сплошная белая полоса до конца жизни.
В груди распирает всё шире. С каждой порцией наслаждения я испытываю одновременно любовь к этому мужчине и необъяснимое сожаление.
- Не хочу, чтобы было завтра… Не хочу без тебя… - шепчу, сотрясаемая его резкими толчками.
Давид убирает назад мои влажные от пота волосы, прилипшие к лицу, пронзительно и долго смотрит в глаза, словно обдумывая каждый шаг и каждое слово. Он никогда не решает эмоциями.
- Я тебя не оставлю здесь, - произносит, накрывая мою шею ладонью и слегка надавливая. - Со мной вернешься.
Глава 59.
***
- Не спишь? – Давид сильнее вжимает моё тело в своё и коротко целует в затылок.
Просыпаться в его объятиях – самое приятное, что может быть на всём белом свете.
- Нет, смотрю в окно. Красивый сегодня рассвет...
Мы замолкаем, устремляя взгляд в одном направлении.
Электронные часы на тумбе показывают почти семь, а я не сплю с пяти утра. Всё боюсь, что Давид уйдет и мы не попрощаемся.
Пока Юсупов спал я смаковала каждую минуту, проведенную вместе. Весь вчерашний день от начала и до конца. Было волшебно. Настолько, что, проснувшись утром, тут же стала искать Давида. К счастью, он был рядом, просто я почему-то выползла на другой конец кровати во время сна. Перевела дыхание и с особым удовольствием вновь зарылась в его объятия.
Вчера Юсупов сказал, что заберёт меня... Это значило больше, чем громкие признания и слова. Три коротких слова «вернёшься со мной» полностью перевернули моё мироощущение… Дышать стало гораздо легче, жить захотелось и планы строить тоже, хотя обещала себе, что не буду.
Быстрый завтрак на первом этаже, волнующие взгляды и касания…. А потом Давид полностью погрузился в своё привычное рабочее состояние, отвечая на звонки и ругаясь по телефону, а я не мешала ему и вела себя тихо. Когда за мной приехал тот самый чёрный автомобиль, который привёз меня в комплекс, тихо всхлипнула и прижалась к Давиду, чтобы ещё раз услышать то, что он не передумал. Разве могло быть иначе? Юсупов не бросает слов на ветер.
- Ты не работаешь сегодня?
Отрицательно мотаю головой, сжимаю пальцами рубашку не в силах самостоятельно его отпустить. Где-то глубоко внутри меня что-то неприятно царапает. Сначала тихо-тихо, будто играя, а потом всё отчётливее до рваных ссадин. Но я гоню эти ощущения куда подальше. Всё будет хорошо. Иначе просто быть не может, особенно после того, что мы уже преодолели.
- Правильно, - отвечает Давид. - Посиди дома, особенно вечером. Я приеду за тобой, как только смогу.
Встав на носочки, тянусь к его губам. Целую жадно, смело, одичало. Целовала бы целый день, долго-долго, до легких покалываний на губах, да только Юсупов мягко меня отстраняет. Ему опять звонят.
