— Правильно, — кивают девочки. — Матери не говорила?
— Нет, боюсь, — я правда боюсь. Она для меня сейчас непредсказуема.
— Ох, Рената, — качает головой подруга.
После пар я направляюсь в женскую консультацию. Меня принимает врач. Расспрашивает. Я отвечаю на ее вопросы. Просит раздеться за ширмой и сесть в кресло.
У меня трясутся поджилки. Волнуюсь жутко.
— Давай сразу на УЗИ сходим? — улыбается. — Не волнуйся ты так. Все будет хорошо, — успокаивает меня.
В кабинете УЗИ я ложусь на кушетку, оголяю живот, чуть приспустив брюки. На кожу выдавливают холодный гель и неприятно размазывают его датчиком. Закрываю глаза. Стараюсь не думать о плохом.
— Смотрите, мамочка, — говорит врач, привлекая мое внимание.
Я раскрываю глаза, задирая голову вверх, и натыкаюсь взглядом на монитор.
— Вот, прикреплен к задней стенке матки. Размерами соответствует семи неделям. Но судя по вашим показаниям, беременности пять-шесть недель.
— У нас папа большой, — еле сдерживаю улыбку.
— Очень может быть, — улыбается женщина. — И самое главное, — она на что-то нажимает и я слышу стук.
Тук-тук-тук…быстро-быстро.
Замерла, разглядывая эту маленькую горошинку, у которой уже бьется сердечко. Невероятно!
— Все прекрасно. Поэтому можем пройти обратно в кабинет. Я выпишу вам направления на анализы и на витамины.
— А можно сделать снимок? Мне для папы малыша.
— Конечно.
Домой возвращаюсь в приподнятом настроении. А войдя в дом, я слышу отцовский голос. Улыбка нарисовывается на моих губах. Скидываю быстро кроссовки и иду на голос. Они с мамой в столовой.
— Папа, — тороплюсь обнять родителя, — тебя отпустили?
— Привет, — обнимает. — Как видишь.
Отрываюсь от отца, поцеловав того в щеку, обращаю внимание на маму. Она сидит за столом, внимательно меня разглядывая, чуть прищурив глаза.
— Ну, как учеба? — спрашивает она, откинувшись на спинку стула.
— Хорошо, — сажусь за стол, передо мной тут же появляется тарелка с салатом. — Спасибо, — благодарю домработницу.
— Все успеваешь? Восстановила пропущенное? — продолжает спрашивать.
Я не понимаю, что происходит. Разглядываю маму. Она на удивление трезва. Стало быть, знала, что отец сегодня приедет.
— Да.
— Ничего нам с отцом рассказать не хочешь? — ее бровь взлетает дугой.
— Дорогая, ты к чему все это? — отец, видимо, тоже ничего не понимает.
— А ты спроси у своей любимой дочурки, — оба родителя смотрят на меня.
— Я не понимаю, что должна вам сказать, — пожимаю плечами, а у самой бешено бьется сердце.
— А ты поделись с любимыми родителями, от кого залетела? — взвизгивает мать.
У меня выпадает из рук вилка.
— Что? — отец впивается в меня колючим взглядом.
— А то. У меня полно знакомых. И даже в той клинике, где сегодня была она. Так от кого ребенок? От Красовецкого? — спрашивает она.
— Нет, — отвечаю, прекрасно понимая, что сейчас будет.
Боже мой, Макар, какая я у тебя дура. Какая же идиотка!
— От шавки, охранявшей тебя? — вскрикнул отец, ударив кулаком по столу.
Молчу.
— Моя дочь раздвинула ноги перед кем? Перед дворнягой!
Боже, это какой-то дурдом. Как я могла выбрать их? Как?
— Завтра же едешь на аборт, — холодно и спокойно проговорила мать. — Я уже записала тебя к своему знакомому врачу.
— Ты правильно все решила, дорогая, — спокойным голосом проговорил отец.
Я смотрю на своих родителей и не понимаю, как я не могла раньше этого в них увидеть? Правильно мне все сказал Макар. А я? Боже…
Поднимаюсь из-за стола. Родительские взгляды тут же впиваются в меня.
— Я не буду делать аборт, — отступаю.
— А тебя не спрашивают, — говорит отец. — Завтра как миленькая и послушная дочь сделаешь то, что тебе говорят. Скажи спасибо, что Эд об этом не узнает.
— А что мне ваш Эдик? Что? — повышаю голос на отца. — Ты с ним какие-то темненькие делишки крутишь? Меня пообещал? Или это такой прекрасный шаг для слияния капиталов? — вдруг озарило меня. — Да ладно, папа? И ты готов отдать меня ему?
— Ты учишься в самом престижном вузе страны. Ты живешь на мои деньги. И ты сделаешь все, что я тебе скажу.
— Да как бы не так! — огрызнулась.
Взмах руки отца и щеку опаляет огнем. Отшатываюсь от него. Больно.
— У нее же сотрясение! — взвизгивает мама, только отцу все равно.
— Не смей разговаривать со мной в таком тоне, — процедил сквозь зубы. — А теперь пошла вон, — указал пальцем на лестницу.
* * *
Я всю ночь проревела в подушку. Писала Данилу, но он и предыдущее сообщение не сразу прочитал. А раз их нет в городе, то, скорее всего, он вообще мне не ответит. Писала девочкам. Обе меня успокаивали. Советов не давали. Я понимала, что все должна решить сама.
Утром меня разбудила мама.
— Собирайся, — скомандовала.
Я собралась быстро. Сделав пару глотков чая, вышла из дома. Она уже ждала меня в машине. Я оглянулась. Словно ищу помощь. Но не от кого. Сажусь в машину.
Всю дорогу до клиники мама на удивление разговорчива.
— Ты сама потом скажешь спасибо, — говорит она. — Тебе сейчас это только помешает, — продолжает. — Да и от кого? Какая там генетика?
Хорошая генетика. Отец пышет здоровьем. Ребенок будет в него.
— Да и где он? Думаю, ты его известила, — усмехается. — Сбежал?
Если бы он знал…
— Отец поможет тебе. После учебы устроит на престижное место. Может, за границу уедешь. Там и Эд разберется со своими проблемами, — продолжает строить планы на будущее. — А там и детей заведете.
Только вот ее планы с моими ну никак не сходятся.
— Это моя жизнь, — возражаю.
— Ты ничего в этом не понимаешь, — усмехнулась и отвернулась.
Вскоре машина останавливается у клиники. Мама выходит. Выхожу и я.
— Пойдем, тебя уже ждут, — зовет.
Я же поднимаю глаза на здание. У самой все внутри дрожит. И что мне делать?
— Иногда приходится решать очень серьезные вопросы и принимать тяжелые решения, — звучит голос Макара в моей голове, — не имея права на ошибку. Жизнь одна.
И эта жизнь моего ребенка.
Глава 19
Рената
