Вот Руслан хватает воздух руками, не успевая поймать Марину; вот она рывками несется на меня, и её ноги уже на том самом платье, очень близко ко мне. Буквально в шаге. И нож… мне нужно отклониться, но я не успеваю, я могу только смотреть, но не двигаться.
Зато Мирон смог.
Он загородил меня собой в самый последний миг.
Я успела увидеть, как меняется выражение лица Марины со злорадного на напуганное, а потом Мирон осел к моим ногам.
А в груди его нож.
Глава 38
Глава 38
Сижу на больничной лавке, и смотрю на свои руки.
Кровь с них вытерли. Ладони чисты, но я до сих пор вижу, как с них капает вязкая кровь. Загустевающая от воздуха. Темно-красная, почти черная.
— Ян, — Руслан сел рядом со мной, приобнял. — Пока не пускают, но я уверен, что все будет хорошо.
Хорошо? После ножа в грудь?
Мирон не умер до приезда скорой только чудом.
Марина визжала, скукожившись у стены, оглушала криком. Руслан вызывал скорую, пытался привести всех в чувство, а я… я зажимала рану Мирона, пачкаясь в крови. И не слышала звука его дыхания. Не слышала биения сердца.
Раньше я думала, что лютый ужас моей жизни был связан с Тарасом. Потом — с отъездом из дома, когда я уезжала, не понятая никем.
Потом была гибель Аллы.
Но все померкло на фоне того, как я сидела на полу, над Мироном, и мои руки были в его крови.
Это были самые кошмарные минуты в моей жизни. Я думала, что он умер, но молилась и Богу и дьяволу, чтобы он ожил.
И он был жив.
Жив, и теперь в реанимации, куда нас не пускают, и ничего не сообщают о состоянии Мирона.
— А вдруг он…
— Нет, — жестко перебил Руслан, и притиснул меня ближе к своему телу. — Не думай об этом. Он жив, ясно?
Рус склонился ко мне, я ощутила, как его горячее дыхание греет мою щеку, и его губы коснулись меня.
Мимолетно, ведь я дернулась, отодвигаясь.
— Рус, не нагнетай, — сипло прошептала я, и кивнула вперед.
Напротив, на лавке сидит Марина, и смотрит на нас с Русланом.
— Она в прошлом.
— Она здесь. Я не хочу новых скандалов, — устало выдохнула я. — Вдруг кинется? И… почему она здесь, а не в полиции?
Я даже не помню, приезжала ли полиция. Скорую вот помню, как врачи силой меня от Мирона отдирали, чтобы оказать ему помощь. А я орала, плакала, и все продолжала прижимать к его груди красную от крови ткань. Казалось, что отпущу его — и это навсегда, он больше не взглянет на меня, что умрет.
А приезд полиции не помню — был он или не было. Вроде бы, полиция должна приезжать в случае таких ранений. Но… Марина здесь, в больнице, и на ее запястье нет наручников.
Почему?
— Обнимать тебя мне тоже нельзя?
— Можно, — сдалась я. — Так почему она здесь?
— Я не вызывал полицию. А врачи… они знают, что это за семья, и в такие разборки не полезут, — тихо ответил Руслан. — Мирон сам решит, что делать с Мариной.
— Супер, — всхлипнула я. — Разумеется, он не станет её наказывать. И… и пусть. Лишь бы выжил.
— Выживет! Не смей даже сомневаться!
Скривила губы, с трудом сдерживая слезы. Не помогут они сейчас, только сама себя добью.
— Это ты виновата, Яна. Только ты, и никто больше. Я бы никогда не причинила вреда брату, — хрипло, монотонно выдала Марина.
— Ты уже причинила ему вред, всадив в него нож! — прошипела я.
Я слукавила, говоря Русу, что мне плевать на наказание Марины. Ладно, она меня оскорбляла и шантажировала, но такое? Нож в сердце? Это не должно остаться безнаказанным!
— А кто меня довел до этого? И метила я не в Мирона, — с ненавистью выплюнула Марина.
— Но попала в него.
— А жаль, — заявила Марина. — Жаль, что не ты в реанимации, а мой брат. Мы отлично жили без тебя…
— Заткнись! — рявкнул Руслан.
— Почему же, любовь моя, я должна затыкаться? Мы жили прекрасно, пока не явилась эта шлюха, и не испортила все. За одну, мать ее, ночь!
— Мы не жили прекрасно, — парировал Руслан. — Ты, видимо, приняла нас всех за марионеток, дорогая бывшая невеста, но никто из нас не был доволен подобным.
Я вопросительно взглянула на Руслана, и он коротко пояснил:
— Я был женихом Марины на не совсем добровольных началах. Потом расскажу.
— Ты остаешься моим женихом, — в голосе Марины холод, в позе — неестественное спокойствие. — Мирон выживет, он поймет. Я не хотела, это аффект, да и не грозит мне ничего. Брат на сестру не заявит. Яна уедет из города, и…
— Нет, — перебила я резко. — Я больше не собираюсь бегать.
— Ты уедешь, — надавила голосом Марина. — Ты ведь не хочешь, чтобы все узнали, что ты любишь толпой? Если не уедешь, то узнают обязательно, поверь, милая. Может, даже подловят тебя, и отлюбят так, как ты предпочитаешь!
В ушах зазвенело, Руслан подался вперед, что-то зло выговаривая Марине.
Она отвечает. Я вижу, как шевелятся её губы, но звуки до меня не долетают. Угрожает рассказать? Она может. И в нашем поселке найдутся те, кто решится на изнасилование. Ни совсем молодые парни, ни мужчины не знают слова «нет».
Я ведь уже проходила это.
Но сейчас меня заботят не угрозы Марины, пожалуй, мне плевать. Я просто хочу, чтобы Мирон выжил, чтобы поправился, и чтобы Марина получила по заслугам.
Какие же они разные — Мирон и его сестра! И как я могла долгие годы быть настолько слепой? Как?!
— Я не уеду, — прошептала я.
— Ты не уедешь, да. Я все улажу, — пообещал Руслан.
— Ты просто идиот, — усмехнулась Марина.
— Хватит! — повысила я голос. — Мы решим все позже, сейчас нам всем нужно думать о Мироне!
Марина хотела съязвить, но наткнулась взглядом на Руса, и отвела взгляд на двери в реанимацию. В коридоре пусть и темно, я знаю, что уже утро, что эта ночь завершилась. И, наверное, за окном уже солнечно и ярко.
Но солнца я не вижу. Только темноту.
Я даже пожалела, что попросила прекратить скандал. Тяжело. Очень тяжело слышать эту густую тишину, вдыхать больничный запах, и понимать, что бессильна, и ничем не можешь помочь. Лучше, наверное, занимать себя скандалом, чем думать.
Думать о том, насколько виновата в произошедшем.
Останься я в комнате с Мироном, этого бы не было. Нет, я не жалею о том, что было между мной и Русланом, это было хоть и пошло, но прекрасно. Сейчас все видится четко — это было предопределено, Мирон правду говорил, что рано или поздно нас бы притянуло друг к другу. Но нужно было дождаться, пока он расстанется с Мариной. Тогда до реанимации бы не дошло.
