С тем лишь отличием, что раньше было просто нельзя.
А теперь она сама меня отталкивает.
Глава 41
Глава 41
Я отправилась в больницу.
Сидела там, у дверей коридора реанимации сама не своя. Допрос этот гадкий, снятие отпечатков — к чему? Всё пустое, никчемное.
И Марина среди одноклассников соловьем разливалась. Как же, с трудом оторвалась от «умирающего» брата, и все ради Аллочки, которую она, оказывается, любила как сестру.
Чертова лгунья!
Я сотни раз думала, что любовь моя к Марине испарилась. Но, пожалуй, окончательно она ушла даже не из-за ножа, воткнутого в Мирона. И не от ее истерик, не от оскорблений, а именно в участке, когда Марина так упоённо отыгрывала роль любящей сестры, законопослушной гражданки и лучшей подруги мертвой уже Аллы.
И ведь всегда такой была, а я, дура, так сестру хотела, так обожала Маринкин живой нрав, что предпочитала закрыть глаза.
И сейчас этой любящей сестры Мирона нет здесь. Как и Руслана. Помирились?
И плевать, я должна быть рядом с Мироном.
— Как он? Можно к Мирону? — подскочила я, когда из коридора вышел знакомый врач.
— Без разрешения родственников — нет. Да и не пришел он в себя. Ждите вечера. Ему лучше, опасность полностью миновала, — сжалился надо мной мужчина. — Лучше езжайте домой, отдохните.
Я покачала головой в ужасе — как можно оставить Мирона?! Да, ему лучше, опасность ушла, и это счастье, но уехать, бросить его? Нет, нет, и еще раз нет!
— Девушка… Яна, так? — уточнил он, и я слабо кивнула. — Думаю, скоро приедет сестра пациента. И как только Мирону станет лучше, мы вас пропустим ненадолго. И что он увидит? Не люблю делать замечания хорошеньким девицам, но вам бы привести себя в порядок. Пациенту нужны положительные эмоции, а какие эмоции можно испытать при виде настолько перепуганной и несчастной девушки? Я вам как врач говорю, вам нужно немного отдохнуть, перекусить, привести себя в порядок. И тогда уже идти в палату к больному. Не бойтесь уехать, состояние не критическое, угрозы жизни нет.
Мужчина отреагировал на звук сообщения на своем планшете, и тут же забыл про меня. Скрылся в коридоре, а я задумалась, и пришла к выводу — да, мне нужно привести себя в порядок.
А затем вернуться сюда, к Мирону. Красивой, а не заплаканной и грязной. Чтобы он улыбнулся при виде меня, чтобы захотел поскорее вернуться домой.
Ко мне.
С этими мыслями я и поехала домой.
Три часа я провела в больнице, но ни Руслана, ни Марину я так и не дождалась. Чем они занимались, пока Мирон был совсем один? Неужели, и правда, помирились?
Я вошла в душ, чувствуя себя разбитой. Включила воду, встала под напор, не дожидаясь, пока польется горячая, и начала омывать свое тело, усеянное мелкими синячками. Я помню, кто и как их оставлял. Они — свидетельство мужского эгоизма, нашей общей похоти, и все ее следы остались на моем теле.
Руки ноют, все тело болит, немеет.
Из душа я, превозмогая себя, не выползла, а вышла. Сейчас перекушу, оденусь, и поеду к Мирону.
Только прилягу ненадолго. На пару минут…
Едва стоило лечь на кровать, как я сразу отключилась, провалилась в муторный сон, в котором раз за разом случалось что-то плохое: Мирон снова заставал нас с Русланом, и бросался на него с ножом; Марина убивала Мирона…
… Руслана убивала я.
Застукав их с Мариной.
Я просыпалась в ужасе, и снова отключалась, и руки мои были в крови.
А затем исчезли все, и пришла Алла. В своем развратном платье она больше не смотрелась вульгарной любительницей пластики, я видела ту одноклассницу, которую помнила — веселую, ищущую любви и внимания, и находящую их в объятиях случайных любовников.
Я видела Аллу, стоящую в школьном дворе, и смотрящую на меня с укоризной.
— Ты же знаешь, кто это сделал со мной… ты знаешь…
— Я знаю, — проснулась я с криком.
Утерла лоб от пота. На улице еще светло, но чувствуется приближение сумерек.
— Я знаю, кто это сделал. Знаю, кто виноват, — прохрипела я, и потянулась к телефону.
Руки дрожат. Не знаю, простыла я, умираю от болезни, или же это что-то психическое. Знаю лишь то, что мне невероятно плохо.
И что я не могу допустить, чтобы Марина ходила, и лгала всем, что любила Аллу. Что не она в школе распускала про нее гадкие слухи. Что она страдает по брату. Возможно, Мирон меня осудит за это, за то, что я делаю, но я не могу по-другому.
— Карим, это Яна. Это срочно, прости, времени болтать нет. У тебя есть номер следователя?
— Есть, конечно. Обижаешь!
— Можешь скинуть мне его?
— Могу. А зачем? Понравился? — хохотнул парень. — Так он женат, не самый перспективный вариант, но…
— Карим! — оборвала я, и смягчилась: — Мне, правда, сейчас не до того. Отправь мне его контакт.
— Ладно. Жди, — пробурчал он.
Я отключилась, взглянула на пропущенные от Руслана. Перезванивать не стала. Не хочу сейчас его слышать — в том, что случилось с Мироном виновата не только Марина, но и мы с Русом. И если бы Мирону стало хуже, мне бы нашли способ сообщить.
Пришло входящее от Карима, я опустилась на подушку, чувствуя, как от дурноты темнеет в глазах, и набрала следователя.
Пора ему узнать, что такое — Марина Кавьяр.
Про ее угрозы, про шантаж, про отношение к Алле. Про Мирона, в которого она всадила нож.
Я, захлебываясь словами, выложила все внимательно слушающему меня мужчине на том конце провода, и спросила:
— Если нужно, я могу хоть сейчас приехать, и написать заявление. Что угодно. Я не лгу, и за свои слова готова ответить, и отстаивать их. Про Аллу — догадки, но Марина на моих глазах напала на Мирона. И она ничуть не раскаивается, она уверена, что выйдет сухой из воды. Что мне сейчас делать?
— Сейчас — ничего. Я проверю ваши слова, будьте на связи. Скорее всего вам придется приехать, и подтвердить все, что вы мне сейчас рассказали, — встревоженно ответил следователь.
Я выдохлась от этого рассказа.
Мы попрощались, и на этот раз я заснула уже спокойной. На несколько камней на моей душе стало меньше.
Глава 42
Глава 42
МИРОН
— Вам нельзя домой! В любой момент вам может стать хуже, вы это понимаете?
— Понимаю, — уже в который раз отозвался я.
— Это не шутки. Вас не поцарапали, это ножевое. В грудную клетку. И…
— И я уже выписался. Хватит. За все последствия я буду отвечать сам. Спасибо, что вытащили, но я домой.
