Наверное, я был слишком… грубым.
Просто в какой-то момент она показалась похожей нату,другую… Которую я неосторожно впустил в свою жизнь, и которая в итоге заплатила за это слишком высокую цену.
— Интересуешься балетом? - хмыкает Оля, заглядывая мне через плечо.
— Ага, - бросаю я, продолжая листать ленту.
— Или подыскиваешь новую женщину? - еще один идиотский вопрос. - У балерин, кстати, кривые ноги и совсем нет груди. И они стервы, потому что вечно голодные, а голодная женщина не бывает ласковой.
Так и хочется сказать, что она то и дело трется об меня видимо для того, чтобы показать «ласковость», но не в состоянии запомнить, почему у меня болит рука, и что я не пью сладкий кофе. Но это ведь мелочи - главное, что у нее есть сиськи.
— Не боишься, что начну ревновать? - продолжает допрос Оля. - Мог хотя бы для приличия прятаться.
Бля, как заебало-то.
Прячу телефон в карман, встаю, не говоря ни слова - протискиваюсь между столами в сторону выхода. Ни одна телка, даже если она отлично трахается, не стоит того, чтобы тратить нервы. Еще я не отношения не выяснял с бабой, которой не обещал абсолютно ничего. Если разобраться - чем она принципиально лучше той малолетки? Обе мозгоебки, только у каждой - своя тема.
— Максим, подожди!
Я хорошо слышу ее крик в спину, но даже не оборачиваюсь.
— Ты вот так просто уйдешь?! - кричит Оля. Судя по запыхавшемуся голову - она явно не владеет талантами быстрого бега на каблуках. - Максим!
— Надеюсь, у тебя есть жетоны на метро, Оль. Ну и удачно потусить в СПА с подружкой. Кстати, - все-таки поворачиваюсь, потому что хочу видеть ее реакцию на свои следующие слова, - если хочешь, чтобы твои мужики ебали только тебя - не устраивай посиделок с Мариной. Меня вот ее жопа не впечатлила, а кто-то запросто поведется. Оно тебе надо - такое перекрестное опыление?
Оля останавливается, хлопает глазами, как будто внутри ее головы произошла критическая ошибка.
— Считай это моим прощальным подарком, - салютую ей, прыгаю в своего «крокодила» и отчаливаю с чувством полного, охуенно приятного облегчения.
Все-таки, нужно было закрывать эту тему еще вчера.
Глава двенадцатая: Венера
Глава двенадцатая: Венера
— Калашникова, задержись, - окрикивает меня Ольховская, как раз когда я с трудом поднимаюсь со скамейки.
Сегодня действительно очень устала.
Настолько, что впервые за последний месяц в моей жизни были целых девяносто минут без мыслей о Нем. То есть - без любых мыслей. Была только музыка, боль и мои непрекращающиеся попытки довести до совершенства каждый танцевальный элемент. В конце концов, у меня начало получаться как раз тогда, когда я, наконец, нашла в своей голове тот заветный выключатель, нажав на который мое тело просто потеряла чувствительность и превратилось в инструмент.
Стало чем-то вроде красивого японского клинка, который я снова и снова, и снова затачивала до идеальной остроты. Правда, сев на скамью в конце репетиции, первой моей мыслью было: «Кажется, я не встану без посторонней помощи».
Ольга Игоревна становится рядом со мной, без спроса забирает из моих беспомощных пальцев убитые в хлам пуанты и вертит их из стороны в сторону. Как будто оценивает степень моей усердности по степени их «убитости».
— Мне вот это, - возвращает их мне, - очень хорошо знакомо. У меня тоже было разбитое сердце, когда я получила свою первую главную партию.
Учитывая то, что я занимаюсь у Ольховской уже шестой год, бессмысленно отнекиваться. Последние пару лет в танцевальной студии я провожу гораздо больше времени, чем рядом со своей семьей. Наставница знает меня как облупленную, буквально со всех сторон.
— Это помогает, - отвечаю я.
Она понимающе кивает.
— Тем не менее, твои успехи стали настолько очевидны, - продолжает Ольховская, - что я решила рискнуть и рекомендовать тебя на одну из ведущих партий.
От неожиданности я мотаю головой. Нет, нет, это мне снится. Я, конечно, убивалась последние недели просто как проклятая, но делала это не для того, чтобы Ольг Игоревна меня заметила и, наконец, выделила из десятка таких же из кожи вон лезущих девочек.
— Ты против? - хмурится Ольховская, видимо не так истолковав мое поведение.
— Я… что вы! - Снова в панике глотаю слова. - Мне просто… тяжело поверить, что… может быть…
— … мечты сбываются? - подсказывает она.
— Да. У меня давно ничего не исполнялось.
Конечно, я имею ввиду совсем не танцы, но это откровение пусть канет в лету. Сейчас в моей жизни есть только балет и моя танцевальная школа. И еще, конечно, книги. Куда же я без своих любимых космодесантников без страха и упрека.
— Завтра на репетиции будет Барский.
— Ох, блин. - Я, как маленькая, закрываю рот рукой, потому что на языке вертится пара слов покрепче. Не уверена, что Ольховскую порадует наличие таких слов в лексиконе трепетной балерины.
— Надеюсь, - наставница указывает пальцем куда-то в центр моей груди, - ты отыщешь там то, что ранит больнее всего, возьмешь всю эту боль и выложишься на двести процентов. Тогда, возможно, ты получишь партию.
От волнения сдавливает гортань. Ни звука не могу протолкнуть, поэтому лишь порывисто обнимаю Ольгу Игоревну, кое-как хриплю, что выложусь на триста процентов и, забыв о разбитых ногах, бегу в раздевалку.
Партия!
У меня будет вторая партия!
А когда я выхожу на крыльцо в уже порядком потеплевшие первые майские сумерки, оказывается, что этот день приготовил мне еще один сюрприз. Хоть я его и не просила.
Даже не знаю, почему я сразу понимаю, что тот мужчина рядом с белым «внедорожником» известного немецкого люкс-бренда - этот тот самый Щеголь, чей зонт я высушила, бережно сложила и поставила в углу прихожей. У многих моих знакомых по танцевальному классу есть парни или просто «мужчины», которые встречают их после занятий. Такое тут не редкость - все привыкли, никто не обращает внимания.
Но за этого мой взгляд хватается почти мгновенно.
Может, все дело в букете, который он небрежно держит одной рукой, как будто даже не заботясь о том, что кремовые розы едва не трутся об асфальт, словно веник. Их там штук… пятьдесят? Нужно очень постараться , чтобы держать такую тяжесть одной рукой, а у него откровенно скучающий вид - ни намека на усилия.
Как он меня нашел?!
Первые секунды ступора пытаюсь выстроить какую-то логическую связь между нашим коротким столкновением, его зонтом и вот этой, уж точно не случайной встречей, и только потом, когда мимо пробегает пара девушек, догадываюсь подумать о другой, более прозаичной и железобетонно логичной причине, по которой он тут появился.
