— А ты бы этого хотела? - задает встречный вопрос Олег, внимательно разглядывая мое лицо.
— Да, конечно. - На самом деле, в этой фразе должно быть больше восторга, но я боюсь выглядеть… навязчивой. В моем недавнем прошлом уже был прецедент с «приглашением на премьеру». До сих пор не могу отмыться от последствий.
Я ловлю себя на мысли, что сегодня - тот самый первый день, когда в моей голове не было Меркурия. Не было абсолютно. С утра я не проверяла телефон, надеясь увидеть сообщение с незнакомого номера, не думала о нем, когда читала книгу в прикуску к утреннему кофе. Его не было в моей голове, когда я прибежала на репетицию, и потом, когда я добилась долгожданного триумфа - я не подумала о том, что вот теперь, когда я заблистаю на главной сцене и Макс увидит меня на афишах, он поймет, кого потерял. Сейчас эти мысли кажутся ужасно глупыми. Откровенным «влажными фантазиями» девчонки, с убитой в хлам самооценкой.
Но, самое главное - я не думала о нем вплоть до этой минуты. Целый чертов день его черных глаз и хмурого взгляда даже близко не было на горизонте моих мыслей.
— … если получится, - слышу словно издалека спокойный голос Юпитера, и быстро, пока не скатилась в очередной приступ самобичевания, переключаюсь на него.
— Я понимаю, что ты занят, - улыбаюсь, изображая вселенское понимание. - Все в порядке. Я уже достала билеты всему своему семейству, так что в зале будет минимум парочка желающих освистать Приму и вызвать меня на бис.
— Ты очень хорошо владеешь собой, - задумчиво говорит Олег, в который раз меняя вилку. Теперь на ней что-то вроде ассорти из креветки, кусочка черного хлеба и расплавленного кубика сыра. Пахнет настолько потрясающе, что я, с самым голодным видом, заглатываю все сразу, даже не касаясь вилки руками.
Олег немного щурится.
Протягивает ладонь, касается моего подбородка. Я внутренне слегка напрягаюсь, потому что обычно он делает это довольно жестко, но сегодня он как будто решил сделать идеально на всех фронтах - даже его пальцы, обычно грубые, касаются моей кожи почти ласково. Он задумчиво скользит большим пальцем по моей нижней губе - вверх, до самого уголка, как будто вытирает рот неаккуратному ребенку. А потом, убедившись, что я внимательно ловлю каждо его движение, неторопливо и как бы смакуя, облизывает собственный палец.
Я чувствую себя маленьким кроликом, которого уже наполовину заглотил большой удав, но вместо того, чтобы бежать, я продолжаю доверчиво заглядывать ему в пасть и верить, что могу спастись в любой момент.
— Ника? - Юпитер одобряет мою реакцию снисходительной улыбкой. - Я понимаю, что тебе важно мое присутствие, поэтому очень ценю твою взвешенную реакцию.
Мне остается только улыбнуться в ответ и оторопело перекатиться на другой край пледа. Чтобы хоть ненадолго выйти из-под влияния его подавляющей ауры. С первого дня нашего знакомства, еще когда он просто накрыл меня зонтом, я очень хорошо ее чувствовала, но с тех пор, с каждой новой встречей, она становилась все сильнее. Сейчас я как будто выдираю из его магнетического влияния последние куски своего права на свободомыслие.
Но, может, и это тоже - просто плод моего воображения?
Глава двадцатая: Меркурий
Глава двадцатая: Меркурий
Я медленно иду вдоль стеллажей со всякой едой и почти на полном автомате заполняю продуктовую тележку. Не особенно разбираюсь, что там. Но в основном полуфабрикаты. В гробу я видел это правильное питание. С моей профессией если еще и с ПП заморачиваться – совсем кукухой поедешь. В отпуске надо делать то, что максимально расслабит психику. В моем случае это секс, сон и еда. По большому счету по хрену какая, я ни разу не гурман и не ценитель тонких вкусов и ароматов. Хотя, откровенное дерьмо жрать по собственной инициативе тоже не стану. Готовить умею - спасибо суровому детству, так что, если есть настроение и время заморочиться - могу и мясо какое-то заделать, и рыбу, и любой не сложный гарнир. Но чтобы случилось это «если», должно столько всего совпасть, что ну его на хрен -с полуфабрикатами проще, а с доставкой - так вообще заебись.
Вообще, конечно, прямо сейчас я должен вплотную заниматься первым пунктом расслабления в своем списке - вызвонить и жарить какую-то подходящую бабу. Холодильник и так не пустой, в нем есть и фрукты, и шампанское с вином для создания подходящей атмосферы. Вроде даже свечи эти ебучие ароматические где-то валяются. Меня от всех этих реверансов иногда прям тошнит, но некоторым не усраться - но чтобы сначала было красиво, даже если точно знают, что приезжают чисто потрахаться.
Но… я брожу по торговому центру и закупаюсь, кажется, на целый год вперед.
Проблема в другом.
Человек привыкает ко всему, даже к самым ужасным условиям. Мне грех жаловаться. Я всего лишь выполняю свою работу – жесткую, грязную, необходимую. И к ней тоже привыкаешь. Привыкаешь к опасности, к почти невыносимым погодным условиям, к недостатку сна, еды, банальных удобств. Привыкаешь видеть смерть. И свои пацанов, и тех, чьи рожи видишь в прицел. Черствеешь, засыхаешь, учишься посылать на хуй и грязь под ногтями, и противно зудящие солнечные ожоги, раздолбанные ступни и прочие «радости» военной жизни.
Но пару дней назад меня перемкнуло. Так жестко, как никогда раньше, даже в первые военные вылазки, когда нас бросили, сука, в какие-то джунгли, в самую мясорубку и трех пацанов, таких же необстрелянных, как я, тупо замочили еще до того, как они попытались понять, где мы и кто нас мочит.
В этот раз мне «прилетело». Та граната должна была разорваться прямо у меня под ногами. Но почему-то не разорвалась. И я даже вспомнил о ней не сразу, а уже потом, сидя во временной палатке, когда все закончилось. Вспоминал, как она застряла в песке и торчала запалом наружу, как какой-то сраный поплавок. А я думал - да взорвешься ты блять или нет? Думал об этом почти спокойно, спинным мозгом понимая, что даже если отпрыгну - все равно приму на себя смертельную «дозу» осколков». Многолетняя выучка и концентрация на время могут лишить любых чувств и эмоций - просто смотришь и прикидываешь, что случилось и что могло не сработать. В те моменты, когда и собственная, и чужие жизни зависят от долей секунд, отвлекаться на сомнения и страхи нельзя. Работаешь на инстинктах, на рефлексах, отточенных многолетними тренировками и на мышечной памяти.
А сейчас, «в тылу», задуматься и отвлечься можно. Хотя, не уверен, что нужно.
По-хорошему, мне бы сходить к мозгоправу - многие мужики практикуют, даже самые отъявленные циники и скептики. Говорят, помогает чего-то там переработать, вывести из башки интоксикацию войны. Возможно, и мне пора? Или сомнения начали появляться потому что у меня началось профессиональное выгорание? Говорят же, что если выключается инстинкт самосохранения - значит, ломается психика и пора закрывать лавочку. Раньше, по-чесноку, относился ко всему этому с заметной долей ржаки. Типа, какая там психика, какие военные заебы, какой «эффект тишины»? Эти мозгоправы просто тупо качают из нас деньги. Пока однажды, когда мы пару дней сидели в тихом болоте, у одного из моих пацанов не «протекла крыша». Он схватился за автомат, начал палить во всех вокруг, орать, что ему, блять, слишком тихо. Пацана мы скрутили. Но пара ребят пот так, по дурке, схлопотали огнестрел. Хорошо хоть не смертельный.
