У нее вид испуганного ребенка, который заигрался в соседнем дворе, а потом вдруг услышал, как перепуганная мать зовет его по имени.
Вот. Вот оно. То самое, почему в моей голове они рядом никак не складываются в пару. Олег - это не про любовь, Олег - это про контроль, или я ничего о нем не знаю. Он любит брать бабу, окучивать ее, сажать на поводок и, когда становится скучно, подзывать щелчком и свистом. А Венера - про сопли, ванильные фантазии и всю эту поебень.
Но, может, ей по душе роль ручного зверька?
— Я на машине, - киваю в сторону дальнего выхода из парка. - Подброшу до соседнего квартала.
Особо не рассчитываю на согласие, но Вера охотно кивает и послушно идет за мной.
Забирается в моего «аллигатора», но теперь уже практически не отрывает взгляд от телефона. Вижу, как то и дело одергивает себя от желания написать сообщение. Неужели так сильно боится прогневить будущего мужа? Потому что не хочет нарваться на его дурной характер или просто боится ссоры?
У нее и правда вид затравленной малышки.
Твою мать. Это не моя вина, но совесть стальными зубами вгрызается в нутро и требует, чтобы я, как взрослый, большой и сильный, разрулил эту проблему.
— Рюкзак на заднем сиденье, - говорю почти что себе под нос. Заранее жопой чувствую, что когда-то обязательно пожалею, что вмешался и, возможно, не дал ситуации круто развернуться на сто восемьдесят градусов.
— Что? - не понимает Венера.
— В рюкзаке - книга, доставай. - Она медлит, и мне приходится напомнить себе, что передо мной - просто испуганная девчонка, а не прохававшая жизнь баба, которая заранее придумала сто правдоподобных отмазок на любую дичь. - Планетка, не тупи, ну?
Она разворачивается на колени прямо на сиденье, перегибается через спинку.
Торможу на светофоре.
«Не смотри, - приказываю своей беспринципной похотливой внутренней твари, - это жопа без пяти минут жены твоего лучшего друга, смотреть на нее - все равно, что дрочить в церкви».
Но взгляд все равно прилипает к ее упругим ягодицам.
У нее маленькая задница. Я бы даже сказал - обычная, не выдающаяся ничем и никуда, ниже среднего. Очень ниже среднего. Но в моей башке вдруг начинают крутить такое отборное порно с ее участием, что приходится вцепиться в руль сразу двумя руками.
Олег трогал ее?
Раздевал?
Что онуже успелс ней сделать?
Почему мне хочется сунуть ее в ванну и собственноручно соскрести с ее кожи даже намек на отпечатки его пальцев?
— Ничего себе. Откуда у тебя этот раритет?
Вера возвращается обратно в кресло, кладет на колени большой том нового омнибуса про космодесантников, который я еле вырвал у перекупщика по тройной цене. Книжка новенькая, еще в пленке, пахнет, как только что из типографии, хотя это был ограниченный тираж позапрошлого года, и книги, как горячие пирожки, разобрали еще по предзаказу. Я не успел, потому что три месяца торчал в пустыне - и мне было, мягко говоря, не до книг.
— Я высажу тебя около книжного, - объясняю свой план, стараясь вытравить из головы все неприличные мысли. - Скажешь Олегу, что очень хотела именно этот выпуск, что пришлось выстоять большую очередь. Как раз до закрытия еще десять минут. Пока встретитесь - магазин закроется, проверять он не пойдет.
Вера смотрит на меня во все глаза, как будто я предлагаю не реально работающий вариант, который избавит ее от проблем, а делюсь планами устроить показательный теракт.
Сворачиваю в сторону книжного.
Конечно, если совать нос в детали - обман вскрыть не сложно, но Олег никогда не отличался любовью к «ненастоящей» литературе, а уж мои увлечения этой вселенной так и вовсе называл «фантазиями мальчика, который в детстве не наигрался в игрушечных солдатиков». Я и не спорил, но всегда держал в уме, что в равной степени так же срать хотел на его моральное дрочево в сторону, прости господи, современной продвинутой литературы о страдающих наркоманах. Или о чем там принято писать, чтобы эпатировать и просвещать страдающую от скуки элиту?
В общем, он точно ни хрена не знает ни о том, что эту книгу выпустили пару лет назад - и в магазин она точно не могла попасть, ни о том, что Вера даже близко не ходила в этот книжный. Поэтому - все выгорит.
— Я… - Вера начинает говорить и осекается. Как вижу, даже ее наивное заикание никуда не делось. - Я верну тебе деньги, сколько скажешь.
«Засунь их себе в жопу, малыш», - мысленно зло огрызаюсь я, но вслух, как хороший мужик, говорю абсолютную пустую херь:
— Не надо, Планетка, считай, это тебе свадебный подарок.
Она опускает взгляд и, пока мы едем оставшиеся метры, теребит край полиэтиленовой обертки, как будто это какой-то антистресс.
Я паркуюсь на стоянке около супермаркета, чтобы «затеряться» среди других машин.
Вера быстро выпрыгивает из салона, одной рукой крепко прижимает к груди тяжеленную книгу, другой - захлопывает дверцу. Я все это «слышу» боковым зрением. Потому что запрещаю себе даже смотреть в ее сторону.
Ни пока, ни до свидания не говорит никто из нас.
Но даже спустя несколько минут я все равно отчетливо чувствую запах ее волос - именно волос, потому что она, бля, моет их каким-то детским шампунем. «Кря-кря» что ли? Почему он так хорошо мне знаком? А еще… на кожаной обивке как будто до сих пор сохранились небольшие вмятины. Хотя нет, ну на хуй, это просто мое больное воображение, которое, воспользовавшись сбоем в башке, снова врубило кино для взрослых с ее участием.
Почему вообще случилась эта херня?
Как, блин, она могла случиться именно с нами?
Когда она признавалась мне в любви, единственное, о чем я думал - это роскошная жопа той тёлки, которая, как потом оказалось, все-таки меня дождалась и приятно скрасила вечернее недоразумение. Почему тогда мне было, строго говоря, насрать на отбитую малолетку, а сейчас мысль о ней и Олеге разъедает изнутри как ржавчина?
Может, потому что Олег уже здесь, а я не успел свалить до того, как его новая роскошная тачка «причаливает» около книжного? А у меня, даже если я не хочу, билеты на это представление как раз в первый ряд.
Вот он выходит из машины. С букетом цветов, конечно же, чтобы Олег - и без пафосного веника? Вот Вера идет к нему, двумя руками придерживая мою книгу в области сердца. Вот Олег что-то ей говорит, дает букет, отбирает «покупку», вертит в руках. Что-то спрашивает. Вера немного нервно теребит волосы.
«Спокойно, Планетка, - мысленно подсказываю я, - держи себя в руках, не давай панике похерить мой замечательный план».
И пока даю ей эти напутствия, ловлю себя на том, что еще немного - и собственные ладони до дыр затрут кожаную обивку руля. Вот, какой я «молодец» - корю сопливую девчонку за то, что сам ни хрена не в состоянии контролировать.
