Вот я снова на острове с Олегом, вот он предлагает мне туда поехать, вот мое выступление на сцене, вспышки софитов и камер журналистов.
А вот пляж, где Олег впервые устроил мне романтическое свидание.
И сообщение от Меркурия, которое я удалила, прочитав всего раз, но до сих пор помню каждую букву: «Я просто хочу тебя увидеть. Где и как?»
Я вижу собственные пальцы, удаляющие сообщение - они не дрожат, моя голова хоть и наполнена разной нервной мишурой, все равно ясная, и я принимаю решение взвешенно и осмысленно. Мной не руководит бессмысленный импульс, я не пытаюсь манипулировать молчанием. Я четко понимаю, что это сообщение, скорее всего, будет последним, которое он напишет, но во мне нет ни капли сожаления. Только какая-то злость, даже если она насквозь пропитана обидой, как испорченный тирамису. Но я точно знаю, что, когда удалю сообщение без ответа - во мне больше ничего не ёкнет, не начнет трепетать, и не захочется плакать.
Собственно, так и случилось.
Я приняла решение, взвесила его, взяла на себя ответственность - и никогда даже не думала, а что было бы, если бы я все-таки ответила Меркурию - и наши планеты снова сошлись в опасной близости. Он ушел из моей жизни - я приняла это по-взрослому.
Но сегодня, прямо сейчас… Что-то не так с той уверенной молодой женщиной, которая на том одиноком пляже запивала легкую горечь прощания безалкогольным шампанским и была уверена, что перевернула эту страницу своей жизни.
Перевернула, но не сожгла.
— Ника? - Мой «обморок на ногах» прерывает Олег.
Его большие пальцы так крепко вдавливаются в мои ладони, что я едва сдерживаюсь, чтобы не вскрикнуть. Но когда смотрю ему в лицо - там только напряженное недовольство. Еще бы, тут, в красивой загородной усадьбе какого-то старого графа, собралось больше двух сотен его «самых важных гостей». Олег долго не простит мне даже эту минутную задержку.
— Согласна, - проговариваю еле-еле, потому что язык предательски прилипает к верхнему нёбу.
Мой взгляд ускользает за плечо Олега.
Меркурий там.
На меня не смотрит. Смотрел ли? Я не знаю, потому что за все утро после их с Олегом приезда запретила себе даже на мгновение искать поблизости его темноволосую голову. Как будто одного нашего случайного перекрестного взгляда могло быть достаточно, чтобы Юпитер снова начал что-то подозревать.
А сейчас смотрю почти в упор.
Как будто если вдруг он это почувствует и повернет голову - это и будет тот самый переломный момент, после которого мы, схватившись за руки в лучших традициях голливудских фильмов, просто убежим навстречу закату. И плевать, что сейчас почти полдень.
— Согласны ли вы, Олег, взять в жены Веронику? - Голос ведущей доносится как будто издалека.
— Согласен, - без намека на заминку отвечает он.
И Меркурий все-таки смотрит в нашу сторону, потому что что именно ему «выпала почетная миссия» протянуть нам подушку с кольцами. Олег четким, как будто заранее отрепетированным движением нанизывает мне на палец ободок из белого золота, усыпанный бриллиантовой крошкой. А я слишком поздно понимаю, что не одергиваю руку только потому, что смотрю куда-то сквозь нее, и даже не в мраморную плитку у себя под ногами, а куда-то глубже.
Это просто плохое кино в стиле артхаус.
«Возьми кольцо, Вера, - ковыряет внутренний голос, - возьми, надень его на палец мужику, который вел себя как бог все это время, потому что ты - здоровая личность, а не какая-то невротичка с потребностью в страданиях».
Кажется, я пересмотрела инстаграмных психологов.
Но кольцо уже на пальце Олега, и я «отпускаю» свое тело, когда муж тянется, чтобы скрепить поцелуем слова ведущей о нашем новом статусе.
Муж.
И точка. Как в той дурной песне.
Хорошо, что ведущая на нашей свадьбе - это что-то среднее между неугомонной одесской тетей Соней и окончательно поехавшим Джокером из старых комиксов, потому что с момента поцелуя следующие несколько часов превращаются в сплошную карусель каких-то слов поздравлений, подношений, длинных пафосных речей. Я не удивлюсь, если в одной из бесконечных красиво упакованных коробок, которыми заваливают специально отведенную для подарков зону, найдется что-то неприлично дорогое или неприлично безобразно импрессионистское.
И за всем этим шумом я как будто тоже становлюсь частью декорации.
Меня поздравляют, меня даже пару раз «поливают» конфетти из хлопушки, а потом вытаскивают в центр зала, где я должна с завязанными глазам разбивать привязанную к потолку пиньяту в форме сердца. Из нее на меня снова сыплется какая-то мишура. Что-то достаточно мелкое, чтобы забить глаза и нос, но я стойко сношу все трудности, потому что гости, судя по бурным аплодисментам, в абсолютном восторге.
Потом приходит время первого танца.
Он у нас под старую песню времен молодости мамы Олега – тут меня тоже никто не спрашивал. Администратор нашей свадьбы, когда дело дошло до выбора песни для первого танца, просто в который раз опустила нос в свой блокнот, поправила очки и с облегчением сказала, что Олег Владимирович уже высказал пожелания на этот счет. Наверное, если бы для меня это было принципиально - я бы поборолась за свое право принять участие, но я так устала, что только кивнула и с радостью отметила еще один вычеркнутый из длинного писка пункт.
Кстати, о маме Олега.
На свадьбе я вижу ее впервые - вот такой парадокс.
Как и его отца.
И хорошо помню, как администратор несколько раз повторила, что этих гостей обязательно нужно рассадить как можно дальше друг от друга. Наверное, они в разводе и это было не самое миролюбивое расставание?
Олег похож на них обоих - такой же упрямый взгляд из-под бровей как у отца, и такие же тонкие губы как у матери, с ровно той же иронично-небрежной улыбкой. Он как будто всю свою жизнь тренировался улыбаться в точности как она.
Господи, во время своего первого свадебного танца я не строю планы на будущих детей, а корю себя за невнимательность, потому что даже не в курсе, как зовут моих свекровь и свекра! Хотя, если так уж разбираться, я тоже как-то не успела познакомить Олега с семьей. Помню только, что, когда попыталась завести разговор на эту тему, он выдал почти всю мою родословную, на что я, пожав плечами, сказала: «А, ну ладно».
Олег делает еще один круг по залу.
Он хорошо двигается, без единой помарки, хотя у нас было всего две репетиции - и на них он пару раз наступил мне на ногу. Я тогда пыталась пошутить и предложила станцевать какой-то веселый гопак, как это сейчас очень модно, но Олег только сдержано ответил, что в этом нет необходимости и все пройдет хорошо. Кажется, я уже перестаю удивляться его «хорошо» всегда и во всем, даже там, где, казалось бы, он точно не может быть хорош.
— Устала? - спрашивает муж, когда музыка стихает и мы выдерживаем минуту триумфа, пока гости посыпают нас лепестками роз из маленьких корзиночек, которые им периодически раздают помощники ведущей.
