Аннабель чуть отступила назад.
– Я получила подарок на Рождество от ваших слуг. – Она показала на пальто.
– Вижу. Вам к лицу.
Она чопорно сцепила руки перед собой, но в глубине ее глаз светилось тепло, которое согрело его душу.
– Не могли бы вы поблагодарить их от моего имени? – попросила девушка. – Такой щедрый подарок. И как раз то, что мне нужно.
Монтгомери в состоянии дать ей гораздо больше. Но разве он мог?
Не в его натуре отступать, не добившись желаемого. И все же сейчас все иначе. Аннабель гораздо ниже его по положению, к тому же его гостья. Если уж не честь, так элементарные правила приличия требовали, чтобы он не докучал ей своими ухаживаниями, ибо вряд ли она решится отказать ему. Даже хорошо, что больше у них не будет времени для волнующих встреч наедине. На следующие два дня он запланировал массу дел в городе, чтобы они не навалились на него в последние часы перед балом. И до того, как в его жизни появилась она, этот план казался вполне разумным.
– Сегодня я уезжаю в Лондон, – произнес герцог, и ей стало не по себе от его неожиданно холодного тона. – И еще вот что. Я получил письма от леди Лингхэм. Она предлагает, чтобы мистер Питер Хамфрис сопровождал вас на бал в качестве кавалера.
Теплота, которое так согревала его сердце, исчезла из ее взгляда.
– Очень любезно со стороны графини, ваша светлость, – ответила Аннабель. – Я и в самом деле нуждаюсь в сопровождающем.
Она ушла. Герцог смотрел ей вслед, и его не покидала мысль, что он чем-то обидел ее.
– Ты же говорила «изумрудное». – Взгляд Аннабель метался между Хэтти и открытой коробкой с платьем на ее кровати.
– Говорила, – согласилась Хэтти, – но ведь этот гораздо эффектнее.
– Этот…
Она даже не могла подобрать название цвету платья. Даже «кричащий розовый» не передавало точно его оттенок.
– Пурпурный, – уточнила Хэтти. – Самый модный цвет.
Аннабель сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Сегодня вечером она будет яркой, как павлин. Ни единого шанса раздобыть другое платье. Гости на бал начали прибывать сразу после завтрака, под окнами ее комнаты нескончаемым потоком проносились кареты. Аннабель оставалось либо надеть пурпурное платье, либо не идти на бал.
– Тебе не нравится, – жалобно вздохнула Хэтти.
– Не сомневаюсь, ты хотела как лучше.
– Ну что я наделала! Я же вижу, ты расстроена. – Лицо Хэтти полыхало, как факел. – Я хотела как лучше… Просто сегодня все дамы с зелеными глазами будут в изумрудном, а ведь пурпур – идеальное обрамление для твоих глаз. Дополнительный цветовой контраст, если хочешь. Ты всегда носишь такие унылые вещи… О боже, как неудачно все вышло! Я просто… не удержалась. Сама не знаю, как сказала: «Беру пурпурное».
Аннабель подняла платье с кровати. Под ним лежали прозрачная нижняя юбка, пара белых перчаток до локтя и две маленькие нераспечатанные коробочки. В первой лежал изысканно расшитый бархатный чокер, во второй – серьги, крупные жемчужные капли, прикрепленные к квадратным камням розового цвета.
– Это только на время, – быстро сказала Хэтти, – ведь я знаю, насовсем ты не согласилась бы принять.
– Верно, – сказала Аннабель, пытаясь не показывать нарастающее в душе раздражение.
Хэтти так тщательно продумала ее наряд. Как же объяснить подруге, что в этом платье Аннабель будет выглядеть, будто ворона в павлиньих перьях? Как выскочка, дочь викария, на один вечер прикинувшаяся высокородной леди?
Она повнимательнее разглядела платье. Теперь оно показалось ей не таким уж ярким, но было чересчур облегающим. Платье-футляр, приталенное, с глубоким вырезом на груди – фасон, который она видела лишь на страницах журналов в общей комнате колледжа.
– Для такого платья нужен… корсет до середины бедер?
При упоминании о столь интимных вещах глаза Хэтти удивленно расширились.
– Да. Ну и что?
Аннабель взглянула на нее с шутливым отчаянием.
– У меня короткий, только до талии.
Короткие корсеты давно вышли из моды, но к платьям Аннабель устаревших фасонов вполне походили.
Хэтти развела руками.
– Одолжить тебе один из моих?
– Но ведь ты намного ниже меня.
– А если попросить еще у кого-нибудь…
– Не стану же я просить незнакомых дам одолжить мне их… нижнее белье, – прошипела Аннабель.
Щеки у обеих подруг пылали.
– Черт! – Расстроенная Хэтти опустилась на кровать. – Я и впрямь все испортила! А ведь я так надеялась, что хотя бы ты сегодня будешь выглядеть ослепительно.
Аннабель присела рядом с ней.
– Что ты имеешь в виду?
Подруга провела рукой по пурпурному шелку.
– Я-то буду настоящим пугалом. Наряды мне выбирает мама, а она ничего не понимает в моде. У меня будет блеклое пастельное платье, без намека на декольте.
Аннабель печально улыбнулась одними уголками рта.
– И поэтому вместо себя по своему вкусу ты решила одеть меня.
Насупленная Хэтти горестно пожала плечами.
Аннабель сжала ее руку.
– Ты так старалась, подобрала для меня… полный наряд, и я правда очень благодарна тебе.
Хэтти растерянно промямлила:
– И все-таки как же быть с корсетом?
Ничего, Аннабель поступит так же, как и всегда.
– Придется проявить смекалку.
Будем надеяться, что платье сядет по фигуре. И, боже, надеть панталоны, скорее всего, не получится, ведь сквозь плотно облегающую тело ткань они будут видны…
Двери распахнулись, и в комнату ворвалась Катриона, дико озираясь по сторонам.
– Вы не видели мои очки?
– Катриона! – воскликнула Хэтти. – Без них ты выглядишь совсем по-другому!
Подруга повернула голову в ее сторону и моргнула. Сейчас она была совсем не похожа на ту Катриону, к которой они привыкли. Ее лицо казалось будто раздетым. Хотя и красивым. Оказалось, очки скрывали ее большие кельтские голубые глаза, окаймленные длинными черными ресницами.
– О чем ты? – сказала Катриона. – Я сегодня ужасно рассеянная.
И она снова выскочила из комнаты.
Хэтти бросила на Аннабель многозначительный взгляд.
– По-моему, Катриона неравнодушна к Перегрину Деверо, – пробормотала она. – И сняла очки, чтобы привыкнуть обходиться без них, ей хочется хорошо выглядеть на сегодняшнем балу.
Аннабель нахмурилась.
– Но ведь лорд Деверо уехал в Уэльс около часа назад.
Она видела, как Перегрин с застывшим каменным лицом садился в карету. Его брат, однако, еще не вернулся в Клермонт. От предвкушения грядущего бала по спине Аннабель пробежала дрожь.
