Монтгомери стремительно спешил к ним, рассекая толпу, его холодные яркие глаза были прикованы к лорду Баллентайну, и этот взгляд напоминал взгляд стрелка, целящегося из винтовки. Аннабель почувствовала, как напряглась рука Баллентайна, тело виконта немедленно отреагировало на угрозу.
Когда герцог приблизился к ним, воздух вокруг него, казалось, искрился от напряжения.
– Мисс Арчер, – сказал он, не сводя глаз с лорда Баллентайна.
– Ваша светлость.
– Баллентайн.
Баллентайн почтительно склонил голову.
– Герцог.
Монтгомери предложил ей руку, все еще глядя на молодого виконта.
– Позвольте, мисс.
Баллентайн не растерялся, он не бросил резко ее руку, а медленно отпустил ее и поклонился.
– Мисс, вы оказали мне большую честь. – Повернулся к Монтгомери и кивнул. – Герцог.
– Баллентайн.
Аннабель взглянула на удаляющуюся спину лорда Баллентайна, затем на свою руку, лежащую теперь на предплечье Монтгомери. Он спас ее прямо посреди бального зала. Аннабель не осмеливалась взглянуть на герцога. Даже сквозь одежду, сквозь все эти слои шелка и шерсти, она чувствовала, как напряжены его мышцы, взгляды сотен людей, казалось, прожигали ее. Ей хотелось провалиться сквозь землю.
Зазвучала веселая кадриль, а Монтгомери уводил ее прочь из толпы, в то время как топот танцующих эхом отдавался в ее бешено пульсирующей крови.
Глава 15
Зал для приемов остался позади, какофония голосов и музыки стихла, и прохладный воздух наконец коснулся ее разгоряченного лица. Монтгомери по-прежнему смотрел прямо перед собой, источая недовольство. Оно прямо-таки клубилось вокруг него, как пар.
– Советую вам держаться подальше от Баллентайна, – сказал он.
– У меня не было намерения общаться с ним, ваша светлость.
– Но вы танцевали с ним.
– Потому что он и леди…
Аннабель прикусила губу. С какой стати она оправдывается перед ним? Она независима и самостоятельна в своих поступках.
– В следующий раз, когда он будет увиваться за вами, старайтесь избегать его общества. С ним нужно быть очень осторожной.
Аннабель сняла свою руку с предплечья Монтгомери, ее горло сжималось от разочарования.
– Тогда не лучше ли вашей светлости побеседовать с самим лордом Баллентайном?
Монтгомери остановился, и правила приличия, пропади они пропадом, заставили Аннабель повернуться к нему лицом.
В его глазах пылал гнев.
– Я только что сказал ему все, что нужно, – произнес он, – дальше решайте насчет Баллентайна сами, хотя, учитывая ваш сегодняшний вид, неудивительно, что он забыл обо всем на свете.
Аннабель гордо вскинула голову.
– А что, собственно, не так с моим внешним видом?
Взгляд герцога скользнул по ее обнаженной шее, и его глаза мрачно сверкнули.
– Что не так? – повторил он.
Аннабель сверлила его глазами, почти желая, чтобы он сказал что-нибудь оскорбительное.
– Черт, – мягко сказал герцог, – а ведь вы и в самом деле не прикидываетесь.
– Я…
– Вы самая соблазнительная женщина на сегодняшнем балу, к тому же совершенно беззащитная, – перебил он ее, – напропалую флиртуете с самым грязным распутником Лондона, и теперь каждый мужчина в этом зале смотрит на вас как на весьма доступную особу.
Флиртуете?!
Как же она ненавидела его в этот момент!
– Не стоит так беспокоиться за меня, – сказала Аннабель. – Я вполне способна позаботиться о себе сама.
Монтгомери нахмурился.
– Позвольте с вами не согласиться.
Он шагнул на нее, оттесняя куда-то в темноту, и она отступила назад. И вмиг протрезвела.
Это был альков. И в этом тесном пространстве она оказалась наедине с мужчиной, в опасной близости… Откуда-то издалека доносились едва слышные звуки музыки.
Проклятье!
В пылу спора она следовала за ним не задумываясь, доверчиво, словно теленок на рынок. Ведь это был Монтгомери. Такой правильный, такой искренний…
Но ведь он мужчина. И сейчас стоял совсем близко, так близко, что она чувствовала исходящий от него запах мыла. Инстинктивно Аннабель шагнула назад. Голые плечи прижались к прохладной штукатурке. Она судорожно и громко проглотила появившийся в горле комок, нарушив тишину. До сих пор Аннабель не замечала в Монтгомери хищника. Теперь его намерение было чуть ли не осязаемым…
Ему хватило одного шага, чтобы сократить расстояние между ними. Аннабель выставила вперед руки, пытаясь отстранить его твердую грудь.
– Ваша светлость…
Он уперся руками в стену по обе стороны от ее головы.
– Все, – пробормотал он, – хватит.
Он наклонился, и Аннабель ощутила его губы, гладкие и шелковистые, на своей шее.
Он… целует ее?
Аннабель смотрела через его плечо, ничего не видя перед собой, лишь ощущая прикосновение его пылающих губ на своей шее.
С этим мужчиной мы обязательно поцелуемся.
Разве она не знала об этом еще раньше?
Знала с тех самых пор, как впервые увидела его, надменного и властного, там, на Парламентской площади, и теперешний поцелуй был лишь естественным развитием событий.
Время словно остановилось, они застыли, прижавшись щекой к щеке, она вдыхала его запах, а он не шевелился и ждал, ждал чего-то…
Аннабель судорожно сжала лацкан его фрака. Монтгомери отстранился, пристально посмотрел ей в лицо, а затем прильнул к ее рту. Его пальцы погрузились в мягкие волосы на затылке, теплые губы мягко раздвинули ее губы, и язык проник внутрь, ловкий, требовательный…
Теплая волна разлилась по телу Аннабель. Ее целовал Монтгомери. И она прижималась к нему, пробуя его на вкус, отвечая на его ласки.
Сейчас Монтгомери совсем не казался отстраненным. Он откинул ее голову назад, и поцелуй стал сладострастным: мягко и настойчиво его язык касался языка Аннабель, умелые губы ласкали ее губы. Она прильнула к нему, и руки герцога крепче сжали ее. В нем чувствовалась сдерживаемая сила, и от этого все в теле Аннабель бурлило и пульсировало. Она тихо стонала и слышала, как прерывисто и его дыхание. Его руки скользнули по ее обнаженным рукам, нежным возвышенностям грудей, к талии… бедрам… стиснули их… Тут он замер.
Его пальцы впились в верхнюю часть бедер. Господи! Ведь на ней ни корсета, ни панталон!
Аннабель оторвала свои губы от его губ.
– Я не…
Хриплый звук вырвался из его горла. Он обхватил ее бедра и прижал к себе. Она ощутила каменную твердость между его ног и поняла, насколько сильно он возбужден. В голове не осталось никаких мыслей. Инстинктивно Аннабель выгнулась навстречу ему, словно предлагая его твердости свою мягкую плоть. Монтгомери откинул голову назад и застонал, низко, как человек, испытывающий боль, и в этом стоне слышался призыв к ее женскому естеству, призыв продлить эти сладкие муки и одновременно унять их своим телом, руками, ртом… Он выпустил ее и отступил назад.
