– Конечно, – пробормотал он. – Тогда завтра.
– Завтра? – Нервная дрожь от дурного предчувствия пробежала по телу, на затылке поднялись волосы.
– Я составлю все в письменном виде, приму все твои условия, – сказал он. – Даю слово.
Условия?
Монтгомери попытался поцеловать ее снова. Что-то в выражении ее лица остановило его. Он отстранился, поправляя брюки, его губы недовольно кривились.
– Ведь сейчас у меня нет под рукой адвоката, – сказал он.
Кровь застыла у Аннабель в жилах. Значит, она поняла его правильно. Он считает, что она хочет заключить соглашение.
– Вы подумали, я хочу составить договор, – произнесла она.
Монтгомери нахмурился, уловив холод в ее голосе.
– А разве нет?
Монтгомери все еще тяжело дышал. Сейчас он выглядел совершенно по-мальчишески, галстук сбился на сторону, волосы взъерошены ее нетерпеливыми руками. Наверное, она и сама выглядела не лучше.
Какая женщина стала бы обсуждать условия договора в пылу любовных утех, когда мужчина теряет разум и может пообещать что угодно? Расчетливая куртизанка, вот кто.
Тошнота подступила к желудку.
– И вы согласны на любые мои условия? – услышала она свой голос. – Как насчет яхты, ваша светлость?
Он наклонил голову.
– Если она вам нужна.
У нее вырвался короткий язвительный смешок. В темноте он совсем не видел ее лица.
Так, значит, для него ничего не значили их разговоры, прогулки и неистовые поцелуи, все это время он не переставал считать ее расчетливой куртизанкой, которая пытается повыгоднее продать свои услуги. Начнем с того, что приличной женщине он вряд ли предложил бы совокупиться стоя в его библиотеке.
Аннабель одернула юбки.
– Я говорила вам, что такие вещи меня не интересуют.
Возникла пауза. Когда он заговорил, голос был холодным.
– Так что же тебе нужно, Аннабель?
Тебя.
Рано или поздно ее чувства должны были проснуться и заставить желать невозможного, совершать безумные поступки.
– Я не хочу быть вашей любовницей.
Монтгомери не отрываясь смотрел на нее, в этом взгляде она остро чувствовала недоверие и знала, как выглядит в его глазах: растрепанная женщина, которая не стесняясь положила руку на его член.
Сердце Аннабель сжалось. Ей было стыдно, будто с нее сорвали одежду, досадно за свою беспросветную глупость. Как можно в двадцать пять лет быть безмозглой и импульсивной, как ребенок. Она резко повернулась и нащупала ключ в дверном замке.
Через мгновение Монтгомери оказался у нее за спиной, его рука остановила ее судорожные попытки открыть дверь.
– Аннабель…
Она покачала головой.
– Понимаю, что, сам того не желая, обидел вас, но, поверьте, у меня не было подобных намерений, – сказал он.
– Что вы, – произнесла она, – я сама создала о себе неверное впечатление, о чем сожалею. Но я не стану вашей любовницей. Не стану.
Он колебался два удара сердца, возможно, три. Затем его рука опустилась, и он отступил назад, унося с собой тепло своего тела.
– Как вам будет угодно.
Его тон был официальным и бесстрастным. Даже равнодушным. Совсем не похожим на тот, какой был во время их первой встречи в этой библиотеке.
Аннабель открыла дверь и поспешила в ночь. Издалека до нее доносились хлопки и взрывы фейерверка, которого она так и не увидела.
Глава 19
Рассвет едва забрезжил над горизонтом, а экипаж уже был готов к отправлению в Лондон, где герцогу предстояла еженедельная встреча с королевой.
Себастьян остановился в прихожей на полпути к дверям.
– Бонвилль! – рявкнул он.
Дворецкий появился, словно из воздуха.
– Ваша светлость?
– Что-то с освещением.
Дворецкий окинул прихожую быстрым взглядом, штукатурку, люстру, французские стулья, расставленные вокруг камина, и в его глазах появился оттенок паники. Очевидно, Бонвилль не нашел в освещении никаких изъянов.
– Лампы, – нетерпеливо сказал Себастьян, снова направляясь к входу. – Они совсем не дают света. Полагаю, во время вечеринки сеть была перегружена.
Наверняка дело в этом. Вроде бы мелочь, но из-за тусклого света в доме стало совсем мрачно.
Бонвилль тут же бросился исполнять указание герцога.
– Я вызову специалистов по газу, чтобы они проверили трубы и каждую лампочку, ваша светлость.
Себастьян быстро кивнул.
Лакеи распахнули перед ним двойные двери, и от струи холодного утреннего воздуха у него заслезились глаза. Он поспешно спустился по скользкой лестнице к карете. Легкий снежный покров, благодаря которому Клермонт выглядел сказочным уединенным замком, за последние пару дней превратился в слякоть. Впрочем, это не имело значения. В его рабочем кабинете погода всегда была одинаковой.
Лондон медленно, но неуклонно пропитывался серой моросью. Когда герцог вошел в Букингемский дворец, его кожаные туфли блестели от влаги, несмотря на раскрытый над ним черный зонт.
Сегодня Монтгомери не ожидал теплого приема. И королева, и Дизраэли вряд ли придут в восторг от его последних рекомендаций. Но он все равно будет настаивать на своем. Он всегда знал наверняка, как нужно действовать, так же как его фермерам какое-то шестое чувство подсказывало, в какую сторону изменится погода. Усаживаясь, герцог гадал, известно ли уже Виктории о побеге его возможного наследника. Это означало бы выпустить из бутылки джинна, которого он предпочел бы держать взаперти.
Королева и премьер-министр сидели на своих обычных местах: она – у окна в похожем на трон высоком кресле, он – прямо у камина, словно его все время знобило. Записи Себастьяна были аккуратно разложены на низком столике.
Тусклые, без блеска глаза королевы напоминали ониксовые серьги в ее ушах.
– Рада слышать, что ваша новогодняя вечеринка удалась, – сказала она.
Он почувствовал неожиданный укол в сердце. Та вечеринка теперь всегда будет напоминать ему о личной неудаче.
– Рад, что оправдал ваши ожидания, мадам.
– Я не сомневалась, что так и будет. – Ее взгляд переместился с него на бумаги перед ней. – Однако ваши идеи по поводу кампании нас, признаться, чрезвычайно удивили. Вы предлагаете нам идти на уступки фермерам, Монтгомери?
– Когда-то вы назвали их опорой Британии, мадам, – бесстрастным тоном ответил он.
Королева поджала губы, решая, нравится ли ей, когда ее собственные слова используют против нее.
