– Ты серьезно? – медленно произнес он. – Ты отказываешь мне?
Горло Аннабель сжалось.
– Да, – с трудом произнесла она.
Лицо Себастьяна стало мертвенно-белым. Мучительное чувство сожаления нахлынуло на Аннабель, лишив дара речи.
Честь не позволила бы ему нарушить данное обещание, даже если предложение было сделано под давлением обстоятельств. Завтра или на следующей неделе Монтгомери будет благодарен ей за то, что она не воспользовалась случаем.
– Знаешь, – сказал Себастьян почти дружелюбно, – я начинаю думать, что ты отказалась бы быть со мной в любом качестве. И думаю, это не имеет ничего общего ни с твоей моралью, ни с моей репутацией, причина лишь в твоей собственной трусости.
Эти слова вывели Аннабель из оцепенения, как пощечина.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ты боишься. Мужчины, от которого вдруг станешь зависеть, и я не имею в виду брак. Хотя, думаю, ты вполне способна ужиться с любым деспотом, потому что внутри тебя крепость, которую невозможно взять силой. Но мне удалось покорить ее: ты сама отдалась мне. Почему же сейчас ты не позволяешь мне поступить с тобой честно?
Потому что люблю тебя больше, чем собственное счастье.
Решимость с новой силой отразилась в каждой черте его лица, и Аннабель поняла – пока Себастьян уверен, что она любит его, он не откажется от своего безумного плана. Он пожертвует всем. Опозорит себя, станет объектом насмешек в обществе, в прессе. Его родовое гнездо, политическое положение будут потеряны, древний род прервется. Ему пришлось бы отказаться от дела всей своей жизни из-за какой-то деревенщины. В конце концов его страсть неизбежно угаснет, он начнет злиться на нее или, что еще хуже, на себя за принесенные жертвы.
Аннабель обхватила руками свои дрожащие плечи.
– Если хочешь знать, не далее как сегодня утром мне сделали гораздо более подходящее предложение.
Выстрел из пистолета произвел бы на Себастьяна меньший эффект. Он застыл на месте, пораженный.
Когда он наконец заговорил, Аннабель с трудом узнала его голос.
– Профессор…
Она кивнула.
– Ты приняла его?
– Меня отстранили от занятий, – сказала она, – а он…
– Ты приняла его предложение? – повторил Монтгомери, и его взгляд заставил ее поднести руку к горлу.
– Нет, – ответила она тихо. Виновато.
– Но ты думала об этом. Клянусь богом, ты обдумываешь его предложение.
– Мы были бы подходящей парой…
Монтгомери грубо расхохотался, закинув голову.
– Нет. Если ты выйдешь за него замуж, ты станешь еще большей шлюхой, чем ты была бы, став моей любовницей!
Аннабель поперхнулась от возмущения.
– Как ты смеешь говорить мне такие вещи?!
Монтгомери внезапно начал расхаживать, кружа вокруг нее, словно хищник, пока не остановился прямо у нее за спиной.
– Да потому, моя милая, что ты не любишь его, – пробормотал он. От его прохладного дыхания пушистые волосы на ее затылке шевелились. – Он нужен тебе лишь из-за того, что может дать, а не потому, что ты его хочешь.
Аннабель крепко зажмурилась.
– Тебя я тоже не люблю.
– Ерунда! – выдохнул он. – Видела бы ты свои глаза после моих поцелуев…
– Считай как угодно, но учти – у любой женщины голова пойдет кругом от внимания такого блестящего ухажера. На самом деле все это от начала до конца связано с суфражистскими делами. Мы просто шпионили за тобой, вот почему я появилась в Клермонте в первый раз. Вспомни, каждый наш разговор сводился к тому, что я пыталась заручиться твоей поддержкой в нашем деле. У нас даже есть досье на тебя.
Монтгомери схватил и повернул ее к себе.
Выражение его лица было ледяным.
– Досье? – грозно произнес он. – Что ты хочешь этим сказать?
– Правду, – прошептала она. – Правду.
Он еще сильнее сжал ее плечи.
– Ты лжешь! Ты забыла, что я держал тебя в объятиях всего несколько ночей назад. Я знаю тебя и знаю, что ты лжешь!
– Знаешь? – спросила Аннабель дрожащим голосом. – Да ты ничего не знал даже о собственной жене, пока она не сбежала с другим! А ведь она была в твоей постели в течение нескольких месяцев.
Она увидела, как лицо Себастьяна застыло, как посмертная маска. Он резко отпустил ее, как будто держал в руках что-то ядовитое. Чуть заметный презрительный изгиб его губ пронзил ее сердце. Застыв и онемев, она смотрела, как Себастьян повернулся к ней спиной и вышел.
Аннабель не слышала, как захлопнулась за ним дверь. В голове стоял странный звон. Она опустилась на край кровати.
Все правильно… И пусть теперь она задыхается от горя, зато поступила так, как следовало. По крайней мере, не стала причиной трагедии, которая вошла бы в историю Англии. Все тихо закончится и однажды умрет вместе с ней.
Аннабель не знала, сколько прошло времени – минута? час? Она очнулась, лишь когда перед ней предстала миссис Форсайт. Лицо невозмутимой компаньонки пылало, она гневно смотрела на Аннабель сверху вниз.
– Я предупреждала вас – никаких мужчин, – брызгая слюной, прошипела она, – и в первую же ночь вы привели в мой дом какого-то негодяя.
– Мне очень жаль, что так вышло, – бесцветно произнесла Аннабель.
– Я не какая-то злыдня, – сказала миссис Форсайт, – так что можете остаться на ночь. Но надеюсь, завтра вы уйдете.
Глава 29
На рассвете Аннабель, усталая и разбитая после бессонной ночи, украдкой выскользнула из дома миссис Форсайт. Утренний холод обжег щеки и немного взбодрил ее, но, когда девушка добралась до домика привратника у входа в Сент-Джонс, ее взгляд был по-прежнему сонным и мутным.
Вчера вечером приветливый носильщик с ручной тележкой доставил оба ее чемодана из Леди-Маргарет-Холл в дом миссис Форсайт. Быть может, и в Сент-Джонсе найдется такой же и поможет ей перевезти вещи. Здешние носильщики знали ее, ведь она приходила сюда на занятия с Кристофером Дженкинсом. Но куда же перевезти чемоданы? У Катрионы и ее отца квартира в жилой части колледжа в западном крыле. Мимолетная связь с багажом Аннабель, вероятно, не слишком повредит репутации подруги. Правда, Аннабель понятия не имела, как объяснить причину своего внезапного выселения. При одной мысли о том, что придется плести очередную небылицу, ей становилось не по себе.
Домик привратника казался пустым. Во дворе колледжа стояла необычайная тишина, вокруг не было ни души, лишь на другом конце двора в тени галереи прогуливался одинокий студент.
Аннабель в растерянности застыла на известняковой дорожке. Прошлая ночь лишила ее руля и паруса, оставив дрейфовать свободно, как плот. Так куда же пойти – налево, в западное крыло, или вернуться к домику привратника?
