Через некоторое время мне пишет Фэй, узнать, как Рэйч. Я отвечаю, что она спит. Мы договариваемся увидеться за завтраком, и я решаю, что тоже могу лечь спать. Уже достаточно поздно, а мы рано встали. К тому же разные часовые пояса сбивают мои внутренние часы.
К счастью, обнимая Рэйчел, я довольно быстро засыпаю.
Проснувшись следующим утром по будильнику, я обнаруживаю Рэйчел сидящей в кровати и жующей фрукты.
– Привет, – сонно потираю глаза и сажусь, облокачиваясь на изголовье кровати. – Давно не спишь?
– Не слишком. – Я рад слышать, что ее голос звучит более уверенно. – Я проснулась от голода.
– Я подумал, что такое может произойти, поэтому заказал кое-что для тебя.
– Это было очень дальновидно. – Она наклоняется и нежно целует меня в губы. – Спасибо. Спасибо, что заботишься обо мне.
– Я рад быть здесь ради тебя.
– Я тоже. – Она кладет голову мне на грудь, и я обнимаю ее за талию. В этот момент я хотел бы быть только с этой девушкой, и больше, чем просто жилеткой, в которую можно выплакаться. Я хочу стать для нее целым миром и чтобы она думала так же.
Не знаю, как такое могло произойти, но Рэйчел – мой человек.
Мне остается только надеяться, что она думает обо мне то же самое.
Глава 33
Рэйчел
– Давайте покончим с этим, – говорю я, когда мы завершаем завтрак. Джеймс и Кай сегодня не идут с нами. Мне кажется, на встречу с родителями лучше отправиться в компании Брэда и Фэй. Было достаточно сложно заставить родителей в такой короткий срок оказаться в одном месте в одно время, не подливая масла в огонь. Если бы я явилась с группой поддержки, они бы тут же насторожились, а эта встреча и так будет отстойной.
– Надеюсь, они учли мою просьбу и придут без своих новых пассий. Обойдусь как-нибудь без них.
Для встречи я забронировала отдельный номер в эксклюзивном пятизвездочном отеле недалеко от Графтон-стрит. Когда мы приходим, папа уже ждет в номере.
– Привет, детка, – говорит он, заключая меня в объятия в ту же секунду, как моя нога ступила в номер. – Очень рад тебя видеть. Я скучал по тебе.
Знакомый запах его лосьона после бритья успокаивает. Я улыбаюсь, отмечая несколько новых седых прядей в его густых темных волосах и новые тонкие морщинки вокруг глаз. На нем черные брюки, голубая рубашка и галстук, и он выглядит так же, как выглядел раньше, выходя на работу. Он уволился из страховой компании в тот день, когда мои родители получили подтверждение выигрыша в лотерею, и с тех пор не работал ни дня, но, полагаю, от старых привычек трудно избавиться.
– Я тоже скучала по тебе, папа.
Я прижимаюсь к нему так, будто вернулась на десять лет назад и стала девятилетней девчушкой, жаждущей внимания отца.
– Я ожидал увидеть тебя более загоревшей, – замечает он, оглядывая меня.
Я съеживаюсь, испытывая дискомфорт из-за того, что обманула его. Я знаю, что это ранит, но не могу приступить к основной части, пока не придет мама, поэтому вместо ответа я переключаю его внимание.
– Пап, помнишь Фэй? – Я тяну подругу к себе за руку.
Папа поднимает глаза и только теперь замечает Брэда и Фэй.
– Конечно, помню. Привет, как дела? Немало воды утекло. – Он коротко обнимает ее.
– Я в порядке. Америка ко мне благосклонна.
Он слегка хмурится.
– Вы заранее договорились о поездке?
На этот раз вмешивается Брэд, выступая вперед.
– Рад встрече, сэр, – протягивает он руку.
Папа крепко ее пожимает, с любопытством разглядывая Брэда.
– А ты?
– Брэд. – Он бросает на меня быстрый взгляд. – Парень вашей дочери.
Его слова вызывают во мне трепет, что, конечно, глупо, я не должна позволять этому забить мне голову. Он делает для меня то, что я сделала бы для него. Я знаю, что он волнуется обо мне. Он не стал бы делать всего этого, если бы ему было плевать, но я не могу забегать вперед и предполагать, что он хочет стать моим парнем или задумывается об этом. Пусть мне и хочется самой так его назвать.
Я поражаюсь открытию и не могу скрывать от себя правду. Мне очень нравится Брэд, и я впервые хочу попробовать нормальные отношения. Получить то, что есть у Фэй и Кая.
Папа чешет в затылке.
– Но ты же американец. Не понимаю.
На этот раз мою шкуру спасает появление мамы. Она шумно врывается в номер. Ее волосы окрашены в яркий блонд, и, судя по безупречному цвету лица и гладкому лбу, с ней поработали косметологи. Она стройнее, чем когда-либо. В узких джинсах, тонкой блузке кораллового цвета и приталенном черном пиджаке, она легко могла бы сойти за женщину на десять лет моложе. На шее небрежно повязан узорчатый шарф, на ногах – дорогие ботинки на танкетке. Она сбрасывает пальто на спинку стула и подходит ко мне. Пока она сжимает меня в объятиях, я несколько раз моргаю, гадая, действительно ли это очаровательное создание – моя мать.
Я до сих пор помню, как безвкусно она выглядела в той отвратительной темно-синей форме, которую приходилось носить на работе в супермаркете. Я также помню день выигрыша в лотерею, когда она радостно сожгла ее в саду за домом.
– Прекрасно выглядишь, дорогая, – говорит она мне, оценивающе рассматривая. – Великолепно. Одно из твоих творений? – Она щупает на мне черно-красный пиджак в стиле кимоно. Я киваю. – Потрясающе! Какой у меня талантливый ребенок.
– Что это за прикид? – с усмешкой спрашивает папа, глядя на то, как она одета. – Ты как баран, переодевшийся ягненком.
– А ты бы так и не понял, что такое хороший вкус, даже если бы этот баран укусил тебя, – парирует мама.
– Пожалуйста, не начинайте, – умоляю я. – Мне нужно вам обоим кое-что рассказать, и это будет очень нелегко. Так что можете ли вы заключить перемирие? Пожалуйста. Ради меня.
Мои родители пристально смотрят друг на друга. Папа уступает первым.
– Согласен, если твоя мать тоже согласится.
– Хорошо, – огрызается она, отводя взгляд. В ее глазах вспыхивает интерес, когда взгляд останавливается на Брэде, и ее плохое настроение временно улетучивается. – Привет. Кажется, мы не знакомы. Я мать Рэйчел.
Она протягивает ему руку. Брэд пожимает ее.
– Приятно познакомиться. Я Брэд. Парень Рэйчел.
Мама внимательно осматривает его, и я снова съеживаюсь. Что, черт возьми, на нее нашло? Повернувшись ко мне, она усмехается.
– Одобряю. Весьма одобряю, – подмигивает она, и я поеживаюсь второй раз. Как же неловко.
– Джеральдина! Ты выставляешь себя на посмешище, – вмешивается папа.
– Что бы ты понимал, – усмехается она. – Ты всего лишь отставший от жизни ворчун.
