Как я доберусь до Мэткемб?
Глупо, конечно, паниковать из-за слов официантки. Я одна проделала весь путь из Нью-Йорка. Мне вполне под силу преодолеть и последние несколько часов, но почему-то сейчас мне так не кажется.
Я была абсолютно уверена, что найду его в Ки-Уэст.
Я опускаю саквояж на пыльную землю — он вдруг становится слишком тяжелым.
Мимо проносится мышь, волоча по грязи свой хвостик.
Я взвизгиваю.
Когда родители подарили мне на шестнадцатилетие элегантный дорожный комплект с моими инициалами, я представляла, как буду разъезжать с ним на роскошных лайнерах — в Европу, Ньюпорт, Палм-Бич и тому подобные места. Столь бесславный конец я и представить себе не могла.
Я достаю кошелек и снова пересчитываю наличные. Едва хватает на еду и проживание, а с билетом на поезд от моего бюджета останется просто пшик. И что тогда? Капиталы водятся только у одного моего знакомого, но сомневаюсь, что он станет меня выручать, когда узнает, что я сбежала.
Я роюсь в сумке, царапаю пальцы о бриллиантовое кольцо, ищу носовой платок…
— Вам помочь? — слышится вопрос.
— Все в порядке, я… — Я поднимаю глаза и вижу прямо перед собой мужчину в сером костюме, моего недавнего попутчика, который смотрит на меня с высоты своего роста с необоснованным превосходством.
Вот черт.
Я комкаю в руке старенький платочек и принимаюсь тереть под глазами, молясь о том, чтобы тушь не потекла, а мои щеки заливаются краской от негодования.
Ну почему именно его принесло сюда, когда я нахожусь в таком унизительном положении?
— Я в порядке, — уже с нажимом повторяю я и добавляю «спасибо», потому что мама всегда говорила, что благовоспитанные девушки должны быть вежливыми, пусть даже мне сейчас не хочется быть ни «вежливой», ни «воспитанной».
Ну, будем надеяться, что он отправится восвояси.
— По вам не скажешь, — довольно бестактно замечает он.
— Спасибо, вы очень наблюдательны. Но я в порядке.
Я жду, что он извинится.
Не тут-то было.
— Я вас не задерживаю, — говорю я, решительно позабыв про «вежливость» и «воспитанность».
— Ах, теперь вам не терпится от меня избавиться — прежде за вами это не замечалось.
Он что, ухмыляется?
— Мне было скучно, — говорю я. — Когда долго едешь, такое случается. Оказавшись в тесном пространстве, все немного сходят с ума.
— Скучно? Что-то не верится. У вас отбоя не было от поклонников.
— Никакой радости от таких легких трофеев.
— Так вам хотелось большего?
— Почему, когда мужчина рассматривает женщин как трофей, его превозносят, а когда женщина выходит на охоту, ее клеймят как слишком агрессивную, энергичную и алчную? У мужчин нет монопольного права на рынок амбиций. Или на пристрастие к охоте.
Он смеется — к нашему обоюдному удивлению.
— Тут вы правы. Кстати, о трофеях — а где же ваш приятель из поезда? Все еще любуется рыбками в океане?
Выходит, он все-таки обращал внимание.
— Где-то там. А теперь, пожалуйста, уходите. Мы с вами мило побеседовали, исполнив ритуальный танец взаимных оскорблений, но у меня больше нет на это времени и, как ни больно мне развеивать ваши заблуждения, вы действительно интересовали меня лишь как возможность скоротать часы поездки.
Но он не уходит. Вместо этого он прислоняется к перилам рядом со мной и складывает руки на груди.
— Что ж, теперь, когда мы установили, что вы не страдаете от безнадежной любви ко мне, удовлетворите мое любопытство вот в чем: почему вы стоите тут на солнцепеке в том же самом платье, с саквояжем и выглядите совершенно потерянной. Вы кого-то ждете?
— Нет, я никого не жду. Я приехала сюда одна.
Почему он не уходит?
— Кроме шуток? А мне казалось, вы направляетесь к семье… друзьям…
— Я приехала, чтобы разыскать кое-кого, — после паузы отвечаю я. — Я думала, он здесь, а его нет. Поэтому я уезжаю. И вам тоже пора.
— Но если его здесь нет, тогда где он?
Мне хочется солгать или вообще не отвечать, но я слишком устала, чтобы утруждать себя, и потому говорю правду.
— Наверное, на Лоуэр-Мэткемб. Или Уиндли-Ки. Я точно не знаю. Мы не общались. Но, насколько я поняла, там находится лагерь бывших солдат.
— Он воевал?
— Да.
— В этих лагерях такой, как вы, не место.
— Я могу за себя постоять, — уже второй раз за день говорю я.
Знали бы они, что за жизнь была у меня дома. Ки-Уэст не идет ни в какое сравнение с Нью-Йорком. В наши дни девушка должна быть все время начеку, иначе ей крышка.
— Не сомневаюсь, что вы можете за себя постоять, но до Мэткемба неблизко. Вам предстоит долгая дорога.
— Я в курсе. Я проделала весь путь сюда из Нью-Йорка. Еще несколько часов, и что с того?
— Много чего. Как вы намерены добираться туда? Сегодня вечером поезда не будет.
Я чувствую острый укол разочарования.
— Вы уверены?
— Последний поезд отошел от вокзала час назад.
— Ну, тогда завтра, — с фальшивым смешком говорю я. Здесь, само собой, есть где остановиться. Не идеально, но могло быть хуже, и подобный вариант уже приходил мне в голову.
Он окидывает меня взглядом и слегка прищуривается. Кажется, поношенность моего наряда для него не тайна, и он прекрасно понимает, что лиф мне тесен не из-за кокетства, а скорее всего потому, что платье было сшито несколько лет назад.
— Вам есть где переночевать? — прямо спрашивает он.
— Я в порядке.
Он раскачивается с пятки на носок, хмурит лоб…
— Я сейчас за рулем, — он указывает на припаркованный у дороги «Студебекер». — Я могу отвезти вас на Мэткемб.
— Шутите?
— Ничуть. Но если мы хотим успеть на паром, времени у нас немного. Ну что, едете?
— Вы были непростительно грубы со мной в поезде, а теперь хотите помочь?
— Не люблю, когда со мной играют. Просто терпеть не могу. В поезде вам была нужна мышка. Сейчас мы выяснили, что у нас нет никакого романтического интереса друг к другу, и поэтому я думаю, что могу сделать доброе дело, а вы определенно могли бы воспользоваться моей помощью.
Он запускает руку в нагрудный карман и показывает мне жетон.
Агент Сэм Уотсон. Федеральное бюро расследований.
— Вы работаете на правительство?
— Именно так.
