— От чего помогает?
— От морской болезни.
— И где здесь неподвижный предмет?
За последние несколько часов погода разгулялась не на шутку — ветер завывает, волны бьются о судно, их гребни поднимаются все выше и выше.
— Тогда упритесь ногами и надейтесь на лучшее.
Паром швыряет из стороны в сторону.
— Держитесь за поручень. Я вас подстрахую! — кричит Джон.
Судно подбрасывает — я валюсь вперед, а Джон подхватывает меня.
Внезапно мы сбрасываем ход и начинаем двигаться почти черепашьим шагом.
Я еще крепче вцепляюсь в поручень — ужасно тянет живот, точно внутри свинцовый шар.
— Почему мы замедляемся? — спрашиваю я Джона.
Что, если нас преследует Том?
— Сейчас узнаю, что происходит. Справитесь тут одна?
Я киваю.
Пассажиры поблизости тоже обращают внимание на то, что паром сбросил скорость, — звучат приглушенные голоса и крики.
Мы в открытом море, я ищу глазами «Хелен» — вдруг паром остановился из-за Тома, но, куда ни посмотри, кругом бушующие волны, которые того гляди поглотят наше суденышко.
Что я наделала?
Сзади слышатся шаги и голос Джона…
— Один винт полетел. Из-за этого ход замедлился. На том, что остался, добираться будем гораздо дольше, чем обычно.
Я перегибаюсь через борт и избавляюсь от остатков завтрака.
Глава 12
Элизабет
Ктому времени, когда мы отправляемся в дорогу, день уже в самом разгаре. Мы движемся к первому лагерю, в машине висит молчание, и вдруг мне становится невмоготу — необходимо срочно выкинуть из головы одолевающее меня беспокойство и занять мысли чем-то другим.
Я пялюсь в окно.
— Что за странное местечко. Можно встать посреди дороги, вытянуть в стороны руки, и они обе окажутся в воде.
— Живо представляю, как вы это проделываете, — хихикает Сэм. — И заодно создаете аварийную ситуацию.
— Да будет вам известно, я не только дебоширка. У меня есть другие достоинства. И потом, моя ли это вина, что мужчины теряют голову при виде хорошенькой девушки?
— Мне казалось, мы уже пришли к выводу, что вы не просто хорошенькая. Но вы правы. Когда речь идет о женщинах, мужчины действительно совершают редкие глупости.
— Скорее всего, мужчины совершают редкие глупости по собственному почину и просто прикрываются женщинами в качестве удобного предлога. Это вы говорите, исходя из собственного опыта, да?
— Возможно, — усмехается он.
— Даже не могу представить, какая женщина способна задеть вас за живое.
— Что вы имеете в виду? — Он бросает на меня любопытствующий взгляд.
— Вы не похожи на романтика.
— А вы, могу предположить, влюбляетесь каждую неделю.
— Только по вторникам. По понедельникам я слишком занята, а влюбляться в выходные — слишком банально.
— А по средам?
— К среде я начинаю скучать и переключаюсь на следующего. Тут очень тонкая грань.
— Понимаю. И кто же был вашей последней любовью? Ваш жених?
Тон нейтральный, но под наружным безразличием, где-то глубоко внутри, я улавливаю нотку интереса.
Я молчу, точно мысленно перебираю легион вариантов, тогда как на самом деле ответ до боли прост.
— Нет, не он, — я качаю головой. — Билли.
Когда я произношу его имя сейчас, по прошествии времени, мне больно только самую малость.
— Билли?
— Уильям Рэндольф Уортингтон-третий.
— Билли, — фыркает он.
— Да, Сэмюэл. Для друзей просто Билли.
— И вы, разумеется, были добрыми друзьями.
— Между прочим, да. Некоторым образом.
— И вы любили его?
— Билли все любили.
— И на следующий день он вам наскучил?
— Что-то в этом роде, — я натянуто улыбаюсь.
— А что случилось на самом деле?
— Почему вы спрашиваете?
— Может, просто чтобы убить время.
— Вы о чем? Тут два шага, через минуту будем на месте.
— Ну и развлеките меня в эту минуту.
— А я не говорила вам, что ненавижу, когда мне приказывают? — огрызаюсь я.
— Нет необходимости. По вашим манерам все видно.
— И тем не менее вы нарываетесь.
— Потому что вы любите провокации. Готов поспорить, Билли вас не провоцировал.
Это верно, но к делу не относится.
— Билли был душка. Чего нельзя сказать о его мамаше.
— Она не одобряла.
— Именно.
— А почему?
— Вам действительно непонятно?
— Вы довольно славная.
— Какая щедрая похвала, — фыркаю я.
— Так почему же миссис Уортингтон-вторая недолюбливала вас?
— Наверное, она считала, что я испорчу ее сына. Что и ее семья станет частью скандала, постигшего нашу.
— А мне казалось, скандалы в вашем кругу — обычное явление.
— Не такие. Когда вы занимаете высокое положение, о вас сплетничают и вам завидуют, а когда вы падаете, люди хотят только одного — забыть о вас.
— Они испугались, — говорит Сэм. — Испугались, что несчастья вашей семьи коснутся их.
— Возможно. Когда рушится здание, это всем в назидание, — я пожимаю плечами. — Абсурдно, в самом деле. Депрессия по большей части обошла стороной Уортингтонов и им подобных. Судьба — дама капризная, невозможно предугадать, кого она коснется. Одну семью пощадит, а другую — в порошок сотрет.
— Если бы Билли любил вас, он остался бы с вами.
— Полагаете, от этих слов мне станет легче? — смеюсь я.
— Если бы вы любили Билли, вы никогда не позволили бы ему отказаться от вас.
— Каким, интересно, образом? Если мужчина решил свалить, очень сомневаюсь, что женщина способна остановить его.
— Тогда вы себя недооцениваете. Не думаю, что найдется мужчина, который уйдет от вас и не пожалеет об этом.
Я открываю рот, чтобы сказать…
Мужчина, вы сбиваете меня с толку.
— Вы только посмотрите на себя. Вы проделали такой путь, чтобы найти нужного вам человека. Вас непросто остановить. Если Билли был вашей большой любовью и вы отказались от него, тогда что привело вас сюда? Разыскиваете жениха? Он сбежал прежде, чем оказался у алтаря?
