Чувство скорби кольнуло в сердце, потому что я вспомнил настоящего Нойса. Вспомнил, как он погиб у меня на глазах. И мне до одури стало противно от того, на какой дешевый трюк пошли локсы, чтобы выбить меня из колеи.
— Я и не пытаюсь обманывать. Я лишь хочу тебя взбодрить. Иди вперед и не останавливайся, потому что время утекает, а ты стоишь на карачках, непонятно чего дожидаясь. Вставай и иди уже. У тебя осталось меньше пяти минут.
Черт!.. А ведь он прав! Превозмогая слабость в теле и мысленно говоря спасибо наваждению, которое вопреки домыслам оказалось полезным и мотивирующим, я поднялся на ноги и зашагал дальше. Но через мгновение услышал грубый голос Ролдана:
— Стой, сучий ты выродок!
Я замер, словно врезался в стену. Огляделся. И увидел напарника метрах в трех впереди. Он стоял при полном обмундировании и укоризненно смотрел на меня.
Я сделал шаг вперед. Ролдан вытянул руку вперед и приказным тоном потребовал:
— Стой, я тебе говорю.
Я опять подчинился. Но тут же вспомнил, что время беспощадно утекало, а мне нужно двигаться дальше. Я снова сделал шаг.
— Шой, в последний раз предупреждаю! Если двинешься еще раз, то я не ручаюсь за себя. — Он положил руку на рукоять меча.
Если бы я не понимал, что передо мной — пси-иллюзия, то я бы, конечно, повел себя по-другому. Но я все прекрасно понимал.
— Иди к черту, Ролдан! — рявкнул я и быстрым шагом направился дальше.
— Ты бросил меня умирать, гребаный ублюдок! — прокричал Ролдан мне вслед. — Бросил так же, как Нойса и Лайсона. Как всех остальных. Наша кровь на твоих руках! И тебе жить с этим всю оставшуюся жизнь!
Я хладнокровно шагал дальше. Меня не коробили его обвинения. Я прекрасно понимал, что пси-наваждение пытается пробиться в глубины моего сознания, задеть за самые болезненные струны и поиграть на них от всей души. Но меня все это не пробирало. Я ощутил себя камнем, который тысячи лет пролежал на одном и том же месте, равнодушный ко всему. Стал ли я жесток? Возможно. Лишился ли последнего светлого проблеска, что еще совсем недавно теплился в моей душе? Может быть. Интуиция подсказывала, что не последнюю роль во всем этом сыграла недавно изученная гипермутация. Но я осознанно пошел на эту жертву, потому что иначе поступить не мог. Как бы там ни было, сейчас все это уже не имело значения. Мне нужно было идти дальше, чтобы завершить этот гребаный раунд. И я сделаю это во что бы то ни стало.
Ролдан продолжал выкрикивать обвинения и проклятия, а потом его голос внезапно умолк. И я отчетливо услышал:
— Похвально, рядовой. — Это был капрал. — Ты продвинулся дальше всех. Остался единственным выжившим.
Я сбавил шаг, а потом будто какая-то неведомая сила заставила меня остановиться. Окинул взглядом оставшийся путь, который заканчивался через пару десятков метров переходом в узкий коридор, ведущий, как я помнил из пси-обзора, к чекпоинту, и невольно повернул голову вправо. Негр стоял в нескольких шагах от меня. Его правая полимерная рука была по локоть оторвана, лицо покрыто многочисленными порезами и ссадинами, а комбинезон в нескольких местах продырявлен и замарен. Выглядел негр так, словно пережил серьезную передрягу.
Я тяжело вздохнул и произнес:
— Хорошая, попытка, капрал, но я-то отлично знаю, что ты — ненастоящий. Ты погиб на уровне. Как и остальные. Ты — всего лишь плод моего воображения, навязанный пси-атакой.
— Я не собираюсь тебя переубеждать, но хочу заметить, что ни ты, ни кто другой из пленников Арены не видел моего тела. Я упал в бездну, и вы подумали, что я погиб.
Я кивнул. Так все и было.
— На войне тех, чьи тела не могут отыскать, считают пропавшими без вести, рядовой. Ты ведь знаешь об этом. Пропавшими без вести, но не погибшими.
— Это почти одно и то же, — сказал я.
— Вот именно, что почти, — подчеркнуто выразился негр.
— Да и это на войне, а здесь — Арена. Здесь другие законы. Если не вернулся с уровня, значит погиб. Иначе не бывает. А ты, капрал, с раунда не вернулся.
— Но ты ведь тоже не вернулся с того самого раунда. Забыл, рядовой?
Черт!.. А ведь он прав. С предпоследнего раунда второй фазы я действительно не вернулся, пав жертвой усыпляющего газа.
— Ты не вернулся. Но тебя вернули, — продолжил Лайсон. — Правила Арены были нарушены.
Я кивнул и произнес:
— Согласен. Но это было сделано всего один раз в исключительном случае.
— Нет никаких исключений. Правило было нарушено… дважды. Локсы спасли не только тебя, но и меня.
Я на миг задумался, попытавшись представить, возможно ли подобное. И сразу пришел к выводу, что — нет. Но что-то глубоко внутри меня дернулось в сомнении. А может, все-таки возможно?..
— Они оставили меня для подстраховки. Никто не надеялся, что ты выживешь. Все ставили на меня и Айрекса, и когда я выбыл из игры, любимчиком остался только один Айрекс.
В голове у меня помутилось. Что-то из недр подсознания явно твердило, что все было иначе. Не помню, откуда, но я был уверен, что как раз таки любимчиком являлся ни Лайсон и ни Айрекс, а я. Не для всех, конечно, — тот же распорядитель турнира ненавидел меня больше всего на свете, — но для большинства зрителей. И откуда я это знал?.. Может быть, на самом деле не знал, а лишь выдумал?
— Все ставили на Айрекса и на меня, рядовой, — снова проговорил капрал.
У меня же сильно закружилась голова, я присел на корточки и обхватил лоб ладонями.
— На мне были завязаны большие деньги самого руководство империи. Я должен был победить на Арене, но нелепый случай все поставил под удар, — продолжил Лайсон.
— Ты погиб у меня на глазах, — произнес я, вспомнив, как он сорвался и полетел в черноту.
— Нет, рядовой. Ты же не видел мой труп. Я выжил. Когда я провалился в бездну, то попал в какое-то помещение. На меня выпустили газ, и я потерял сознание. Но потом пришел в себя в светлой больничной палате. Сначала даже подумал, что попал в рай, — капрал усмехнулся. — Но потом передо мной появилась кривая рожа Кроноса. И он сказал мне, что формально для всех я погиб, но они готовы сохранить мне жизнь на случай, если в конце игр в живых останешься только ты. Этот случай произошел.
Я призадумался. Возможно ли такое?.. А почему нет? Локсы тоже ввели меня в кому и забрали для изучения на целые сутки, а потом вернули обратно. Так почему бы не провернуть подобное и с другим участником турнира?
— Допустим, что все так и было, — сказал я. — Но ведь это явно противоречит устоям Арены. Ты выбыл больше десяти раундов назад. Про тебя уже все давно забыли. Как руководство Арены объяснит зрителем твое триумфальное возвращение?
— Понятия не имею, Шой, — развел рукой негр. — Этот же вопрос я задал Кроносу, на что он ответил, что это не моя забота.
