— Беги! — крикнул Уоррену шеф Буньон. — Мы их задержим.
Уоррен кивнул. Не хотелось вот так бросать друзей, но он знал: они справятся с чем угодно. Аплодисменты стали громче и ближе, когда Уоррен, Петула и мистер Вандербелли вбежали в соседнее помещение.
— Похоже, мы на правильном пути! — обрадовалась Петула.
Открывшееся перед ними пространство было пустым, и лишь в самом конце его — небольшая сцена.
— Все чисто, — сказал Уоррен. — Скорей!
Они кинулись к дальнему выходу, но как раз когда пробегали сцену, ее высветил луч прожектора и громкий голос объявил:
— Сюда! Сюда! Вы увидите самую удивительную, самую ЖУТКУЮ, поражающую воображение интермедию, какую вам когда-либо доводилось видеть.
Невольно Уоррен и его спутники остановились, увидев, как занавес раздвигается и выходит широкоплечий мужчина в одежде дровосека. Свет странно играл на его золотистой бороде. Казалось, борода шевелится.
Уоррен сощурился. Что это?
— Пчелы! — в ужасе догадался он.
— Вот именно! — прогрохотал голос. — Печально известный Человек с Бородой из Пчел! Прежде он был дровосеком в Мальвуде, но совершил серьезный проступок — срубил дерево вместе с ульем. С тех пор его лицо служит прибежищем для пчел, и стоит ему ослушаться, они его насмерть зажалят!
— Двадцать лет, — заунывно произнес Человек с Бородой из Пчел. — Я уже забыл, как выглядит мое лицо. Жена при виде меня завопила и велела мне убираться прочь. Даже родная мать не приняла меня. Я бродил по лесам и горам, голодный, растерянный, пока не обрел новый дом в этом цирке.
— Какой кошмар! — искренне посочувствовал Уоррен.
— Одно утешает: у кого борода из пчел, у того всегда рядом тысячи друзей, — продолжал дровосек. — Я делюсь с ними секретами, я обучаю их всяким кунштюкам.
— Это же хорошо? — подхватил Уоррен.
— Я обучил своих пчел. Они выполняют все мои команды.
— Вот и хорошо, — повторил Уоррен. — Приятно было познакомиться, но нам пора. Всего доброго вам и вашей… э, бороде.
Уоррен, Петула и Вандербелли двинулись к выходу, но на двери висел замок.
— Черт! — выругался Уоррен. — Всюду замки.
— Ничего, я расплавлю его шаровой молнией, — сказала Петула. — Это недолго.
С кончиков ее пальцев заструилось пламя, и она принялась за дело.
— Боюсь, мои пчелки и я этого никак не можем позволить, — крикнул со сцены циркач. — КУСЬ ИХ!
Громко жужжа, рой отделился от лица Человека с Бородой из Пчел.
— О нет! — возопил Уоррен, услышав этот сердитый рокот. Он огляделся в поисках убежища, но спрятаться было негде. Их же сейчас зажалят насмерть!
— Не бойся! — решительно выступил вперед мистер Вандербелли. — Я однажды написал о пчелах статью, я знаю их слабые места.
— Что? — вскричал Уоррен, но мистер Вандербелли уже вырвал из блокнота несколько листов, свернул их в виде конуса и поджег от огня, в котором Петула плавила замок.
— Что вы делаете? — испугалась Петула.
— Ты замком занимайся! — велел ей мистер Вандербелли. — А я отгоню этих назойливых пчел.
Уоррен с изумлением следил за тем, как мистер Вандербелли машет бумажными конусами в воздухе. Почти сразу же пчелиные тучи дрогнули, дым явно сбивал их с толку. Растерянно жужжа, пчелы кружили, врезались в стены и потолок.
— Мои пчелки! — горестно завопил циркач. — Что вы с ними сделали? Перестаньте!
— Дым, — пояснил мистер Вандербелли, — утихомиривает пчел.
БУМ! Расплавившийся замок упал на пол.
— Открыла! — возвестила Петула.
— Бегите! — сказал мистер Вандербелли. — Если перестать их окуривать, пчелы разозлятся еще пуще и погонятся за нами.
— Вы останетесь? — От журналиста Уоррен такой самоотверженности не ожидал.
— Я справлюсь. Вперед!
— Спасибо! — крикнул Уоррен и побежал вслед за Петулой. До сих пор он не знал мистера Вандербелли с такой стороны, и эта сторона ему понравилась.
Глава XVII,
в которой Уоррен попадает на главный манеж
Ускользнув от пчелиного роя, Уоррен и Петула оказались в следующем помещении, где неяркие голубые лучи света отражались от медлительного искусственного ручья, который вился из конца в конец этой комнаты и исчезал в тоннеле. В глубине тоннеля ярко мерцали разноцветные лампочки, а у входа витиеватая надпись гласила: «Тоннель любви». Лодки в форме лебедей медленно, цепочкой, проплывали по ручью, скрываясь в тоннеле под зазывную мелодию, лившуюся из динамика.
— дружно сказали Уоррен и Петула.
— Похоже, по-другому никак. — Петула махнула рукой в сторону лодки.
Уоррен запрыгнул в лодку и помог залезть Петуле. Оба устало вздохнули, когда лодка неторопливо поплыла к входу в тоннель. Хотя бы ноги чуть отдохнут после беготни. Через несколько мгновений тоннель любви сомкнулся вокруг них, Уоррен уже почти не различал сидевшую с ним рядом Петулу, лишь силуэт ее проступал, очерченный гирляндой огней. Музыка становилась все пронзительнее, Уоррен нервно закашлялся, Петула все время ерзала на скамье. Лодка плыла очень, очень медленно. Какой же он длинный, этот искусственный ручей!
— Так вот, — сказал Уоррен.
— Что? — спросила Петула.
В мучительном молчании Уоррен соображал, как и что сказать. Наконец, выдавил из себя:
— Я виноват.
— В чем? — спросила Петула.
— Надо было слушать, что ты говорила про Бонни. Зря я тебе не поверил.
Петула вздохнула.
— Вообще-то мне это нравится: ты всегда видишь в каждом лучшее. Но жаль, что Бонни тебя предала.
— И мне жаль. Но сейчас я не стану об этом думать, главное — вернуть Скетчи домой.
— Верно! — Петула сжала его руку. — Мы уже близко. Я чувствую.
