Он же явно видел, что я не спала, тогда какого…?!
— Мы не договорили…, — он даже не закрыл дверь, поэтому я вошла без стука и застала его возле окна с бокалом виски.
— Хочешь продолжить? — он даже не обернулся, но сделал глоток, — я не в духе для второго раунда. И ты… можешь заплакать.
Его слова меня разозлили.
— Закрой дверь с обратной стороны, — он все еще смотрел куда-то, но не на меня.
Я так и сделала. Решила быть послушной. Вот только зашла я внутрь кабинета. Послушной получилось быть на половину.
— Как поговорим, так сразу уйду. Могу из этого кабинета, могу из этого дома…
Наконец-то Глеб перевел на меня взгляд. Всего-то нужно было немного поугрожать.
— Допустим, — я сделала шаг вперёд, — все то, что ты мне сказал про Светлану — правда. Тогда почему…
— Потому что…, — он резко развернулся и прервал мои слова. Посмотрел так, что я на месте застыла. Приближаться к нему категорически перехотелось.
Но вот зато мужчина, поставив бокал с виски на стол начал надвигаться на меня, полностью подавляя. При чем делал это расстегивая свою рубашку.
Если честно, то я даже немного растерялась.
— Я знаю, что ты любишь разговаривать в горизонтальном положении, — я стала пятиться назад, — но сейчас я бы предпочла воспользоваться словами.
В такие моменты нужно было все сводить в шутку. А то как-то непредсказуемо он вел себя в последнее время. Но в то же время его действия по-странному завораживали.
Но вот только мужчина все продолжал расстёгивать рубашку, а мои глаза увеличились в размере от увиденного.
— Что это? — Чернов по-прежнему не проронил ни слова, от этого вопросов становилось только больше. Особенно, когда я увидела зарубцевавшийся шрам у него на груди.
Его там раньше не было.
— Это ответ на твой вопрос. Но если все еще не понятно, то скажу, что это случилось через пять дней после твоего отъезда в Лондон…
— В тебя стреляли? — меня посетила ужасная догадка и от этого на коже появились ледяные мурашки.
— И не раз, — его ответ подтвердил самые ужасные предположения.
Я перестаю контролировать свои мысли и действия. Сорвалась с места и подошла к Глебу. Сначала для того, чтобы рассмотреть шрам поближе. Но, кого я обманывала? Пусть он и выглядит зажившим, а Глеб живее всех живых, я поняла одно — я очень сильно за него испугалась.
— Но как? Почему? — вразумительнее ничего спросить не могла. Просто стояла напротив него в нерешительности, пока не занесла руку и аккуратно не прикоснулась к пострадавшей коже.
— Мне угрожали, и вот результат, — я почувствовала, что даже под моими легкими прикосновениями его мышцы напряглись. Мужчина словно в каменную глыбу превратился. Замер и начал шумно дышать, — то же самое могло случиться и с тобой, если бы я не заставил тебя уехать…
Его слова вгоняют меня в подобие ступора. Если все то, что он говорит правда, то выходит, что…
— Ты специально отправил меня в Лондон? Это никак не связано со Светланой?
— Забудь ты уже об этой Светлане, — цедит он зло сквозь зубы. И я понимаю, что это его раздражает, — я даже не в курсе был всей той херни, что она тебе наговорила…
По тому, как это было сказано, я начинаю ему верить… или у Чернова так просто врать получается? Но зачем, спрашивается?
Я шумно сглатываю и все еще продолжаю прикасаться к его коже, не замечаю, как вожу пальцами уже не просто по шраму, но постепенно перемещаюсь дальше.
До тех пор, пока моё дыхание не сбивается точно так же, как и его.
Глеб перехватывает мою руку, тем самым вынуждая меня поднять на него взгляд. Смотреть в самую глубину его глаз, где полыхает пожар. И это пламя вот-вот перекинется на меня. Еще чуть-чуть и я ему поддамся, а Чернову сдамся.
— Мне нужно подумать над сказанным, — я не говорю, что не верю ему, но просто так в омут с головой кинуться не готова. Да он и не предложил…
Больше не сказав ни слова, но уловив то, что Чернов слегка растерялся от моих слов, я выдернула руку из его хватки и, развернувшись, побежала к двери.
Мне нужно было побыть одной. Мне нужно было подумать над сказанным. И, в случае если это все правда, мне нужно было решить, как действовать дальше.
Не знаю, сколько времени прошло, но мысли я привела в порядок достаточно поверхностно и очень условно.
Рассказ Чернова хоть и выдерживал критику, но у меня все равно оставалась куча вопросом. Несколько весьма глобальных.
Я просидела в растерянности до утра так и не сомкнув глаз.
В итоге решила спуститься к Чернову в кабинет и прояснить все основательно. Знала ведь, что он все еще не спит
— Я могу войти? — дверь все так же не была закрыта, но я решила заявить о своем присутствии.
— Да, — прозвучало в ответ, — ты хотела поговорить о чем-то еще?
Чернов усмехнулся, но далеко не радостно.
— Я… подумала над твоими словами, — решительность куда-то ушла.
— И что же ты надумала? — мужчина лениво поставил стакан с выпивкой на стол и встал с дивана.
Рубаха на нем была по-прежнему расстегнута и это притупляло мою решительность. Все усугубило то, что Глеб подошел практически вплотную, напрочь лишая меня возможности связно мыслить.
— Допустим…, — я стушевалась, — я тебе верю…
Я ему верила. Потому что до безумия этого хотела. Невыносимо желала найти ему оправдание, но также не могла понять базовых вещей…
— Допустим? — он переспросил, усмехнувшись и я почувствовала его прикосновение на своей коже. Оно обжигало и вгоняло меня в краску.
— Но даже в этом случае я не могу понять одно…
— Это ты не можешь понять? — повышенная интонация говорил о том, что Чернов выходил из себя и терял терпение, — что тогда сказать обо мне?!
— А что… ты? — я не поняла почему ОН возмущался.
— Как ты могла поверить…, — Глеб процедил эти слова сквозь зубы. Ему даже договаривать не пришлось, как я поняла, что он хотел сказать.
— Почему я не должна была ей верить? Точнее не так… я ей вначале не поверила и пришла к тебе. И как ты поступил? — это был риторический вопрос, на который я сама ответила, — ты меня прогнал… а теперь скажи мне… Что ты сделал ТОГДА, чтобы я тебе доверяла?
Произнеся это, я посмотрела ему в глаза. Казалось, в них сейчас океан покрылся льдом.
И я только усмехнулась. Горько. Потому что ответ нам обоим был известен.
Ничего.
— Я тебя услышал, — я видела, какой у Чернова был в этот момент взгляд. Полностью соответствовал фамилии.
— Точно? — с горечью переспросила, потому что прекрасно понимала, что ничего не изменилось. Скорее всего, он это сказал так, для галочки, — что ты сделал, чтобы я тебе доверяла? Могу сказать, что в постели ты явно постарался, чтобы собой затмить других, хотя мне и сравнивать не с кем, — в одну секунду он напрягся и расслабился, — но, где, блин, твоё человеческое отношение. В чем оно проявилось? Скажи мне… хоть в чем-то?
