Я, конечно, смеялась их шуткам, разглядывала странички в социальных сетях парней, которых подруги упорно пытались мне сосватать, и отплясывала под зажигательную поп-музыку. Я даже соревновалась, кто быстрее слопает шоколадный чизкейк.
Но на душе у меня было очень паршиво. У меня сложилось ощущение, как будто Роб не просто плюнул мне в душу, но утопил меня в грязи. Он не дает мне поднять голову, сразу же начинает топить в трясине жидкой похоти.
Я стараюсь удержаться на плаву, но у меня ничего не получается. Абсолютно ничего. Я чувствовала себя обреченной.
Мой старший брат – настоящий мерзавец. У него нет совести, он двуличный. Брат втирался ко мне в доверие на протяжении двух недель только для того, чтобы цинично поиметь и не забыть указать мне на мое место.
Роб решил, что мое место – это место шлюхи возле его члена. Ко всему прочему, он прекрасно знает, что я буду помалкивать. Секс со старшим братом по отцу – это не та новость, которой поделишься с кем-нибудь из посторонних.
Роб знал, что у меня нет доверительных отношений с Мартином. Старший брат прекрасно понимал, что мне просто некуда идти, поэтому я буду вынуждена терпеть его приставания.
Терпеть приставания? Терпеть?!
Боже, я желала их так же страстно, как он трахал меня!
Наш секс – это как образование сверхновой звезды. Невозможно удержаться.
Я просто не могу! Я таю в его руках, а его член возносит меня на седьмые небеса блаженства.
Но так не может больше продолжаться.
Я должна сопротивляться этому губительному влиянию.
Робу плевать. Он цинично будет трахать меня и наслаждаться моей зависимостью.
* * *
Я приехала в больницу к маме и проплакала возле ее постели больше часа. Опоздала на работу, потому что приехала туда на два часа позже положенного срока и получила первое предупреждение. Пришлось заверить администратора, что такого больше не повторится. Я объяснила, что навещала больную маму.
Администратор немного смягчился, предложив отработать эти два часа в вечернюю смену. Мне не хотелось задерживаться допоздна, но еще меньше мне хотелось терять работу. Поэтому я согласилась.
Я едва не валилась с ног от усталости поздним вечером. Поэтому не сразу заметила мужчину, идущего к выходу. Его столик обслуживала не я, но моя напарница. Я заметила мужчину только когда натолкнулась на него плечом, уронив, слава богу, пустой поднос.
– Извините. Я вас не заметила! – торопливо произнесла я, наклонившись за подносом.
– Нет. Это вы меня извините.
Я подняла глаза, узнав в мужчине партнера отца, Александра Нейтана. Он подал мне поднос и тоже узнал меня. Он был неподдельно изумлен нечаянной встрече.
– Кассандра? Ты здесь работаешь? Неожиданная встреча.
– Я тоже не ожидала встретить вас здесь.
– Я иногда бываю здесь. Раньше тут неплохо варили кофе, потом поменялся бариста и напиток стал напоминать помои, прости. Сегодня я просто проезжал мимо и заглянул по старой памяти. На удивление, кофе вновь стал хорош.
– Это заслуга нашего баристы, Николя. Он готовит с душой.
– Это заметно, – улыбнулся Александр.
– Кэс, ты заканчиваешь? – спросила Мэри, подойдя. – Или я обслужу ту парочку?
– Я уже заканчивала… – я нерешительно потеребила фартук.
– Давай я их обслужу? – предложила Мэри.
– Спасибо! Я была бы признательна тебе.
– Без проблем! Я вижу, что ты еле держишься на ногах! К тому же… – подмигнула Мэри, – чаевые никогда не бывают лишними!
– Спасибо тебе!
Я сердечно поблагодарила Мэри.
– Если ты закончила, я могу подвезти тебя, – предложил Александр. – Сейчас в час-пик весь общественный транспорт забит под завязку.
– Хорошо, – согласилась я, не желая толкаться среди множества тел.
– Я подожду тебя снаружи.
Я переоделась и через несколько минут вышла на улицу. Мне за шиворот попали капли дождя, я поежилась от холода. Александр подошел и раскрыл над моей головой черный зонт, проводив до своего светло-серого седана.
– На Нью-Йорк обрушились дожди. Как бы нас всех не затопило, – добродушно пошутил Александр и уточнил, заводя мотор. – Ты живешь у Мартина?
– Другой альтернативы нет, – грустно усмехнулась я.
– Как чувствует себя твоя мама?
– Без изменений. Она не приходит в себя. Врачи не дают никаких гарантий, – ровным голосом ответила я.
Меня так часто спрашивали о состоянии мамы, что фраза выходит автоматически, спокойно. Но никто не догадывался, сколько боли скрывается за моими словами.
– Сочувствую. Я надеюсь, что ты не потеряешь самого близкого человека… – осторожно ответил мистер Нейтан. – Терять родных очень больно.
– Вы знаете об этом не понаслышке, мистер Нейтан? – решилась я задать вопрос.
В машине повисла тишина. Александр Нейтан посмотрел на меня и перевел взгляд на дорогу, выругавшись.
– Пробка. Надо же!
– Похоже, вам не стоило подвозить меня. Из-за меня вы застряли в пробке.
– Ерунда. Мне некуда торопиться.
Александр Нейтан откинулся на кресло.
– Кстати, можешь называть меня просто Александр. Обойдемся без официальных обращений.
– Хорошо, Александр.
Мистер Нейтан помолчал, потом нажал на педаль газа. Машина медленно ползла вперед со скоростью улитки. Дождь стекал струями по лобовому стеклу. Было слышно, как шуршат дворники, на заднем фоне гудели клаксоны авто на разнобой.
– Иногда мне кажется, что в Нью-Йорке проще всего сойти с ума, – пробормотала я. – Здесь так шумно!
Александр согласно кивнул, коротко ответив.
– Да.
Мужчина вздохнул.
– Это ответ на твой вопрос. Да, я знаю не понаслышке, каково терять близких. Очень близких.
– У вас погиб сын? Я слышала только о трагическом событии, но не знаю подробностей.
Я вдруг подумала, что не очень-то хорошая идея выспрашивать подробности у человека, который, возможно, с тайным умыслом сообщил нам, где будет проходить торжественный прием моего отца. Из услышанного ранее я поняла, что Александр и Мартин – больше не партнеры, отец давно готовился отделиться от Нейтана.
Вдруг это была маленькая месть Александра? Сообщить маме место и время приема, надеясь на то, что она закатит грандиозный скандал, а потом пресса раздует его до невероятных размеров?
– Да, Кассандра. У меня погиб сын. Сейчас моему Оливеру было бы столько же лет, как тебе. Девятнадцать.
Мистер Нейтан прочистил горло.
