В комнату вошла Кассандра. Я автоматически отметил распущенный галстук и две расстегнутые пуговицы на рубашке Нейтана.
Глаза Кэс были покрасневшими и блестели.
Я подскочил и ударил Александра кулаком в нос.
– Что ты ей сделал, урод?!
* * *
Кассандра
Дом Александра встретил нас тишиной и темнотой.
– Я живу один, – пояснил Александр, правильно расценив мой вопрошающий взгляд.
Он задернул шторы и направился на кухню.
– Выпьешь чего-нибудь?
– Если у вас найдется сок или минеральная вода, я с удовольствием выпью.
Александр кивнул, скрывшись ненадолго. Он вернулся с бокалом сока и достал для себя бокал для виски. Партнер ослабил галстук и расстегнул верхние пуговицы на рубашке.
Сейчас, когда на его лице не было дежурной вежливой улыбки, он казался очень уставшим мужчиной и потрепанным жизнью. Он налил себе виски и сел на тот же диван, где сидела я, но на некотором расстоянии от меня.
– Я прошу прощения, если лезу не в свое дело, – еще раз извинилась я перед мистером Нейтаном.
Я, честно, не понимала, на что я рассчитывала, приехав к нему домой.
Тишина в его доме оглушала. Может быть, Александр соврет мне во всем?.. Но я решила не травить себя сомнениями, а выслушать его.
– Сейчас вы с Мартином больше не партнеры?
– Да. Мартин уперся в то, что ему стоит идти в политику… – Александр пожал плечами. – Я пытался его отговорить. Но он не хочет слушать меня, а я не желаю стоять на месте. Планирую расширять бизнес и дальше.
Александр отпил виски.
– Не думаешь ли ты, что я не буду с тобой откровенен из-за этого?
Я густо покраснела, до самых кончиков ушей. Мужчина раскатисто рассмеялся. Его смех показался мне жутко знакомым. Я смотрела на веселое лицо мужчины, понимая, что его искренняя улыбка один-в-один, как у Роберта. Мое сердце пропустило удар.
Александр перестал смеяться.
– Что с тобой? Ты как будто увидела приведение на месте меня?
– Ничего. Просто показалось. Я не хотела обидеть вас недоверием.
– Пустяки. Это хорошо, что ты в столь юном возрасте уже здраво размышляешь и не идешь на поводу у всех. К тому же… – вздохнул Александр. – Увы, но я не безгрешен. Когда ты и твоя мама заявились в офис, ища Мартина, я был раздосадован на него. У нас был не самый приятный разговор накануне. А тут появились вы, искательницы справедливости. Я назвал твоей маме адрес.
– Вы думали, что моя мама закатит скандал?
– Да, я думал, что так и произойдет. Я решил, что пресса раздует семейные склоки, протащит новость по всем, самым желтым изданиям. Мартин сразу бы передумал идти в политику. Потому что в таком случае в его личной жизни будут копаться не единожды. И, поверь мне, найдут гораздо больше неприятных пятен, травмирующих не только его честь и имя.
– Кажется, вы говорите о трагедии, связанной с вашим сыном и Робертом?
– Да. Я говорю именно о ней! – резко сказал Александр. – Прошло достаточно много времени. Но когда теряешь ребенка, кажется, что не прошло и одного дня с момента гибели. Я говорил Мартину. Стоит ему выдвинуть свою кандидатуру в будущем, как конкуренты сразу же начнут совать нос в его жизнь. Они обязательно раскопают сведения о трагедии. Газетчики, жадные до сплетен и шокирующих слухов, пойдут на все, начнут совать свои грязные языки всюду, не считаясь с болью семей жертв трагедии.
– Вы боялись, что вас рано или поздно начнут осаждать репортеры?
– Да. Именно этого я опасался и предупреждал Мартина. Он – хороший человек, но иногда чересчур амбициозный. Я не могу его винить, он хочет достичь многого. Но не могу и поддержать, будучи уверен, что доберутся и до меня, желая выведать как можно больше информации.
– Что случилось тогда? – осторожно спросила я и поспешно добавила. – Я не буду никому рассказывать, честное слово! Просто я слышала кое-какие обрывки, о попытках суицида Роба и… И…
Я пыталась сглотнуть ком в горле.
– И тебе стало страшно?
– Да. Немного! – едва слышно ответила я.
– Никакого секрета здесь, по большому счету, нет. Единственное, тогда с Мартином мы договорились, чтобы в прессу не просочилось даже короткой заметки о произошедшей трагедии. В то время я был женат. У нас с женой рос мальчик, Оливер. Твой ровесник. Наши семьи тесно общались. Общались бы еще теснее, если бы не неприязнь Анны. Но сейчас не об этом.
Мартин налил себе еще виски.
– В тот день мы устроили большие посиделки на две семьи в загородном доме. Мы пили пиво и играли в бильярд. Наши дети, двое мальчишек, играли на улице. Оливер всегда тянулся к Робу. Тот на удивление, неплохо с ним ладил и дружил, несмотря на то, что был старше него почти на пять лет. У нас громко играла музыка, мы были слегка навеселе и не услышали шум двигателя. Мы хватились своих детей, когда было уже слишком поздно. Моя жена спустилась проведать мальчишек и увидела, что их просто нет на месте. Как нет и одной из легковой машин. Мы сразу же позвонили в полицию и бросились на поиски. Мальчишки любят машины. В тот день Роб и Оливер решили покататься на тачке. Роб всегда был уверенным в себе парнишкой. Конечно, ведь отец давал ему управлять автомобилем, где-нибудь на пустом бездорожье.
Александр закрыл глаза. Острый кадык дернулся вверх-вниз. Я напряглась и застыла, слушая мужчину.
– Когда мы нашли детей, было уже слишком поздно. Роб, ожидаемо, не справился с управлением спорткара. Машина вылетела с дороги, перелетев через ограждение. При падении повредился бензобак. Началось возгорание. Роб был не пристегнут и смог выбраться. Моему Оливеру не так повезло. Он был пристегнут. Его прижало погнувшимся корпусом машины. Огонь перекинулся очень быстро. Мой сын сгорел заживо. До приезда пожарных и скорой помощи.
Я выронила бокал из ослабевших пальцев. Александр открыл глаза и подобрал стакан, убрав его в сторону.
– Простите, я сейчас все уберу! – забеспокоилась я из-за того, что забрызгала разлитым соком дорогую обивку дивана.
– Ерунда! В жизни есть гораздо большие огорчения, чем пару пятен от апельсинового сока.
Мартин допил остатки виски.
– Когда мы прибыли на место происшествия, спасти удалось только Роба. Он и сам сильно обгорел, остался без волос и ресниц, с волдырями на руках, потому что пытался помочь моему мальчику. Но, увы, выжил только один сын Мартина.
У меня мурашки побежали по коже от ужаса, а в горле встал ком, через который я не могла вдохнуть воздуха. Я просто не могла себе представить этот кошмар! Убитые горем родители, мертвый мальчик, Роб, пытающийся спасти маленького друга.
– Тогда было сказано много обидных слов. Мне до сих пор иногда бывает стыдно за все то, что сказала моя жена и я сам.
