Мартин улыбнулся одними губами.
– Это не совсем законно. Для того, чтобы узнать такие сведения, обычно требуется специальное разрешение, ордер. Но у нас нет заявления и состава преступления. Поэтому поиски будут вестись осторожнее, чтобы не вызвать подозрений. Это займет чуть дольше времени. Поиски уже ведутся. Я обязательно расскажу тебе обо всем, что я узнал.
– Спасибо, – сердечно поблагодарила я Мартина.
Внезапно зазвонил его телефон. Он ответил и уже через несколько секунд выражение его лица резко изменилось. Я поняла, что случилось что-то нехорошее.
– Да. Скоро буду.
Мартин спрятал телефон в кармане пиджака.
– Кассандра…
Мне резко стало нехорошо.
– Мне позвонили из больницы. Твоя мама скончалась, не приходя в сознание.
Кружка выпала из моих ослабевших пальцев. Горячий шоколад плеснул во все стороны, запачкав дорогие светлые брюки отца.
Глава 25
Кассандра
Когда мы слышим: «Умер Джон с Седьмой авеню. Ну, тот чудак в коротком твидовом пальто…», мы пожимаем плечами и спокойно идем дальше. Когда мы слышим: «У твоей подруги умер дядя. Она тоскует…», нам становится чуточку горько.
Но все эти события, смерть и потери кажутся нам ужасно далекими. Кажется, что с нами точно не произойдет ничего подобного.
Это будет с кем-то, но не с нами. Мы будем жить всегда.
Но сейчас я услышала шокирующие слова о смерти моей мамы, это точно не что-то далекое.
Это то, что происходило прямо сейчас. То, что уже произошло.
Мартин обнял меня, прижав к себе.
Мы поехали в больницу.
Надежды не осталось. Мартин громко требовал, чтобы врачи сделали все возможное, но ему ответили, что уже пытались спасти маму, заставив сердце биться. Ее организм не выдержал еще одного кровоизлияния в мозг.
Отец отвел меня в сторону и усадил на диван. Мартин крепко сжал мои пальцы в своих огромных ладонях. Впервые я заметила, какие большие и широкие у него ладони.
Отец что-то говорил мне. Я слышала его слова, но не понимала их смысл. Я даже не плакала, мне просто было больно дышать. Я вдохнула и тут же подавилась воздухом. Тело трясло в судороге.
Моя жизнь на каждом вдохе опять и опять разбивалась на осколки, как та кружка с горячим шоколадом.
Мамочка…
– Кэс. Я не оставлю тебя, слышишь? Ни за что! – заверил меня Мартин. – Ты – моя дочь. Я позабочусь о тебе. Я сделаю все, что от меня зависит, чтобы ты ни в чем не нуждалась.
Отец говорил и говорил.
А я знала, что моя жизнь никогда не будет прежней.
Мне стало так невыносимо стыдно, что я оставила свою маму и умчалась на вечеринку. Я бросила ее и потеряла возможность провести с ней еще немного времени.
Я вдруг поняла, сколько времени было потрачено зря, а можно было посвятить его маме, как она посвящала мне всю свою жизнь.
В больнице суетились врачи. Мартин о чем-то договаривался и звонил разным людям.
Я просто сидела неподвижно, как камень. Мне позволяли проститься с мамой, прежде чем увезти ее тело в морг. Я погладила ее холодные пальцы и прикоснулась губами к бледной коже впалых щек. Мамочку не вернут даже самые ласковые прикосновения и самые горькие сожаления.
Вдруг сразу вспомнились все обидные слова и недомолвки. Мне начало казаться, что это я довела маму до больного состояния. Я вполголоса начала просить у нее прощения за все.
– Кэс, пойдем…
Мартин силой увел меня из больницы и привез обратно в свой, ненавистный для меня, дом. Нам навстречу вышла Анна. Она даже не посмотрела на меня, сразу начала говорить Мартину.
– Милый, у меня пропали сережки с бриллиантами!
– Потом, Анна! – резко оборвал ее тираду Мартин. – Попроси прислугу поискать пристальнее.
– Уже поискали. Везде, кроме комнаты Кассандры!
Я не выдержала и начала кричать:
– Давай вызовем полицию, миссис Пирсман! Не удивлюсь, если сережки обнаружатся среди моих вещей. Но на них не найдется моих отпечатков пальцев! Потому что вы нагло мне их подкинули!
Мартин отпустил мой локоть, отодвигая Анну в сторону.
– Анна, ты в своем уме? Уймись! Это переходит все границы!
– Но…
– Меган скончалась в больнице. Твои обвинения неуместны. Если ты будешь настаивать…
Я метнулась к телефону, желая вызвать полицейский патруль.
– Кэс? Куда ты звонишь?
– В полицию! Пусть они осмотрят все, а потом я напишу заявление на клевету! – выкрикнула я, плача.
Но пальцы не попадали в нужные кнопки. Мартин забрал у меня телефон.
– Анна. Убирайся к себе. Я не желаю тебя видеть! – рявкнул Мартин.
– Мартин! – потрясенно воскликнула она.
– И прежде, чем закрыться у себя. Будь так добра, найди… – с нажимом произнес Мартин. – Найди свои сережки!
* * *
Это была самая длинная и темная ночь в моей жизни. Потом наступил такой же темный и безрадостный день и снова ночь. Только циферки весело сменялись на часах.
Отец провел ночь со мной в комнате, сидя в кресле. Он настороженно смотрел на меня и пытался подобрать слова.
Его взгляд выдавал мысли. Отец боялся, что я от горя наложу на себя руки или сделаю еще что-нибудь ужасное. Он позвонил на работу и извинился за меня, рассказав о трагедии. Отец взял на себя решение о том, что я больше не выйду на работу. Я бы и не смогла. У меня все валилось из рук.
На время я забыла и о старшем брате, и о попытках докопаться до правды о семействе Пирсманов. Мне было плевать на все. Но пальцы сами стискивали телефон. Роб даже не прислал сообщения с соболезнованиями.
Я набрала номер старшего брата, но услышала, что телефон отключен. Потом я случайно услышала, что и Мартин не может дозвониться до Роба. Ни у друзей, ни в мастерской его нет.
Роберт никому не сообщил, куда уехал. Даже его невеста была не в курсе, хоть и сообщила отцу Роба, что они виделись. Конечно, они виделись! Если Роб показал ей мои фотографии.
Боже, нет! Мне совершенно не плевать. Мне так больно и одиноко. Мне не хватает Роба, его сильных объятий и низкого голоса. Рядом с Робом мне стало бы чуточку легче! Но его нет… И никто не знает, где его искать.
* * *
На похоронах присутствовало не очень много народа. Мало кто знал Меган Уилсон. Из всех собравшихся любила ее только я. И, может быть, отец был чуточку увлечен ею, когда завел с моей мамой интрижку в молодости. Все остальные были чужими людьми, которых я не знала. Анна натянула скорбное черное платье, но жутко модное и хорошо сидящее на фигуре.
