Наклоняется, пару сантиметров между нашими губами. И мне так хочется, чтобы Ник прекратил говорить. Просто сам прижался, поцеловал. Смял губы, подчинил себе. Это похоже на лихорадку, меня похотью отравили.
– Ты ведь, красивая, сама хочешь, - его губы касаются моего уха, обжигают. Вздрагиваю, а сама ближе жмусь. Продолжаю пытку словами, правдой. – Сыграй со мной. И получишь возможность прикрыться проигрышем, чтобы своё получить.
– А если… Если я не хочу?
Щетина колется, раздражает кожу. И при этом… Приятно. Место, где щека Ника касается моей, горит. Пощипывает от жестких волосков, тревожит интимностью.
Близостью, в которой нет ничего предосудительного. А при этом дышать тяжело, корсет платья слишком сдавливает. Грудь вздымается, кожа мурашками покрывается.
Коснись, ну пожалуйста.
Вылечи меня, найди лекарство, Ник. Чтобы не так сильно хотелось, чтобы всё закончилось. Может, если поддаться искушению, то магия развеется? Не запретный плод, не деликатес. Всё случится и не будет больше душу тревожить…
– Тогда ты лгунья, красивая. А за это наказание полагается. И…
Твою-то!
Задыхаюсь, в ушах гул появляется. Не слышу, что ещё Ник говорит, это смешивается в неясный комок фраз. Потому что к нам возвращается Клаус. В отличии от брата, на нем белая рубашка. Небрежно закатанные рукава, расстёгнутый воротник. Синие джинсы, совсем не нарядные.
Мужчина выглядит так, словно ему на весь мир плевать. Не имеет значения, наряд под руку попался. Хозяин судьбы, ни под кого же не прогнётся, не уступит.
Мне хочется попросить прощения у Ника. Потому что если раньше мне он касался эталоном мужской красоты, то Клаус… Совсем другой уровень, другой вид. Тонкие грани их красоты, которые сейчас меня до приступа доведут.
Черт.
Глухо стону, надеюсь, что никто не услышит. В горле ком, а мышцы подрагивают. Всё мое естество реагирует, тянется навстречу. Не может больше скрываться в груди, хочет, чтобы мужчины видели всё. Знали, как на меня действуют.
Чувствовали.
– Да, красивая?
– Да. Стой, что? – резко разворачиваюсь к Нику, возвращаюсь в реальность. Словно с глубокого дна оттолкнулась, всплыла на поверхность. Кислород бьет по легким, голова кругом идет. – О чём ты?
– Ты согласилась сыграть.
– Нет! Я не играю. Ни во что…
– Уверена? – Клаус садится передо мной, убирает мои ноги. На секунду сжимает щиколотку, ласкает косточку подушечкой пальца. – У нас много вариантов.
– Бутылочка? Правда и действие? Не интересно. На выпивку я тоже играть не хочу, больше не поведусь.
Пожимаю плечами. Так хочу вернуть себе непринужденный вид. Уверенность напускную показать, мол, не страшно. И не волнуют меня. И пальцы подрагивают по другой причине, а не потому, что мне прикоснуться к ним хочется.
– Мы не твои студентики на вписках, - Ник усмехается, отстраняется. Лишает своего тепла, а огонь в камине совсем не греет. – У нас другие развлечения.
– Прошлую игру я помню. Отвечать или пить, так? Не верх оригинальности.
– Аккуратнее, красивая, - Клаус предупреждающе понижает голос. – Не стоит так говорить.
– Или снова наказанием воспользуешься?
– Нет. Раззадоришь моего брата, после не жалуйся на его игры.
Уголок его губ дергается в подобии улыбки, а у меня вакуум внутри образовывается. Черная дыра, которая всё затягивает, скручивает, воздуха лишает.
Тянусь за бокалом, делаю несколько жадных глотков. Алкоголь приятным вкусом растекается по языку, теплом спускается ниже. Придает смелости, а ещё получается маленькая пауза.
Слизываю каплю вина с губ, ловлю внимательный взгляд Ника. Тот не скрывается, следит за тем, как мой язык скользит по губам. Мне бы вдох сделать, но не получается. Замираю, пока мужчина тянется ко мне.
– Дразнишься, красивая, - вроде упрек, но слишком довольный голос. – Опасно голодных мужиков изводить. Кто знает, в какой момент мы не выдержим?
– Разве… Разве у вас не должна быть идеальная выдержка?
– Должна, ты права. Проверим?
– Что?
– Игра, Карин. Правила простые – не сдаваться, не отказывать. Посмотрим, у кого лучше получается держать себя в руках. Раунд первый – поцелуй без прикосновений. Проиграешь – выполняешь желание.
Кажется, Клаус был прав.
Ник придумывает игру, а у меня сладостная дрожь по венам спускается. От осознания, что загнала себя в ловушку. Выигрыш, который точно получу не я…
Но, может, Ник тоже не ошибался? Может, это возможность и для меня получить то, чего тайно желаю?
Глава 25. Карина
Я могу отказаться. Никто не заставит меня играть, пусть только попробуют. Можно улыбнуться, пожать плечами и сказать, что мне такое не подходит. Сделать вид, что меня не волнует их близость и губы не покалывает от желания очередного поцелуя.
У меня есть способ сбежать от этой игры, конечно. Проще простого, даже напрягаться не нужно. Но пока я решаю нужно ли мне это, мужчины всё решают за меня.
Один рывок, чтобы я оказалась напротив Ника. Наши носы соприкасаются, его дыхание ласкает кожу. Мгновение до того, как весь мир взорвется.
– Нельзя же касаться, - шепчу, страшно говорить громче. Словно тогда мужчина поймет всё. – Это проигрыш.
– Мы ещё не начали. Но меня радует, что ты помнишь правила.
Не помню.
В голове вакуум, будто кто-то ластиком прошел. Или дыма напустил, закрывая обзор на всё, что было в голове. Мысли становятся недоступными, чужими.
Потому что Ник целует.
По-новому, будто в первый раз. Медленно прикасается, едва сминает губы. Пробует, неспешно растягивает удовольствие. Так обычно целует парень впервые, когда провел до дома. Точно не Ник, никогда ещё так не делал.
И от этого эффект сильнее. Лучше бы мужчина накинулся, как обычно. Выдавил бы всё сопротивление, подчинил себе. Потому что сейчас я медленно растекаюсь. Мышцы становятся ватой, нужно за что-то удержаться. Невыносимо тянет провести пальцами по мужскому лицу, обхватить за мощные плечи.
Прижаться, усилить давление. Пусть между нами не будет расстояния, ни сантиметра. Тело к телу, прикосновения по всем участкам. Чувствовать жар, запускать его под кожу.
А то, что происходит сейчас, напоминает пытку. Невыносимую сладостную пытку. Желание острыми шипами царапает кожу, именно в тех местах, где так не хватает ладоней мужчины. Задыхаюсь в поцелуе, не сдерживаю рвущийся тон.
Я будто таю, как та Снегурочка у камина. Растекаюсь от нежного поцелуя, сдержанного и такого чувственного. Язык Ника едва касается моих губ, толкается внутрь, а после обратно. Мазком проходится по нёбу, а меня током простреливает.
