— Вообще не заходят, — отрезал Граймторп.
— Возможно, это и к лучшему, — продолжал лорд Питер. — Больше ценится домашний круг. Часто возникает мысль, что в городе видишь слишком много чужаков. Не то что в семье, где все, что говорится и делается, исключительно приятно. Вы женаты, мистер Граймторп?
— Какого черта вам здесь нужно? — прорычал хозяин с такой яростью, что Уимзи тревожно оглянулся: не прорвались ли в дом недавно упомянутые собаки.
— Не горячитесь, — ответил Уимзи. — Просто я подумал, что та очаровательная девочка — ваша дочь.
— Если бы я думал иначе, то придушил бы сучонку вместе с матерью. Как вам такое?
Вопрос, который следовало расценивать как разговорную формальность, был таков, что естественное красноречие Питера подверглось серьезному испытанию. Он прибег к обычному мужскому выходу из положения и предложил хозяину фермы сигару, а сам подумал: «Какую же окаянную жизнь ведет с этим типом женщина!»
Фермер, отказавшись от сигары коротким «нет», надолго замолк. Уимзи, раскурив свою, задумчиво разглядывал «собеседника». Это был видавший виды мужчина лет сорока пяти, грубый, неотесанный, с широкими рельефными плечами и короткими толстыми ногами — одним словом, бультерьер с дурным характером. Решив, что тонкие намеки такой организм не проймут, Уимзи начал напрямую.
— Сказать по правде, мистер Граймторп, я заявился без какого-либо повода. Хотя, приходя в чей-то дом, всегда полезно поводом обзавестись. Но вас повидать — это так замечательно, что и повод не нужен. Хотя, если честно, повод все-таки был: я ищу приятеля, который, как он мне сообщил, обретался где-то в округе. Боюсь, я с ним разминулся. Понимаете, я только что приехал с Корсики — интересная страна, я вам скажу, только очень далекая. Из того, что говорил мне друг, он должен был объявиться здесь с неделю назад и искать меня. Но мне, как всегда, не везет — он, не оставив карточки, лишил меня всякой уверенности. Вы его, случайно, не встречали? Высокий, с большой ступней, на мотоцикле с коляской. Может, проезжал мимо. Не знаете его?
Лицо фермера перекосилось и потемнело от бешенства.
— В какой день это было? — прорычал он.
— Речь идет о среде или ночи на четверг, — продолжал Уимзи, держа руку на своей тяжелой малайзийской трости.
— Так и знал, — прохрипел Граймторп. — Эта шлюха и все эти грязные бабьи хитрости… Слушай сюда, мистер. Говоришь, он твой приятель? Так вот, в среду и четверг я был в Степли, и ты это знал. Знал? И твой дружок тоже знал. Раз я его не поймал, тем хуже для тебя. Я бы его в бараний рог согнул, как тебя через секунду! А будете здесь еще рыскать, костей не соберете!
С этими удивительными словами он кинулся на Питера, норовя вцепиться в горло, как бульдог.
— Э, так не пойдет! — воскликнул Питер, освободившись от захвата с ошеломительной для противника легкостью и заломив его запястье загадочным и чрезвычайно болезненным приемом, от чего тот моментально обмяк. — Очень неразумно, так можно и убить. Убийство — дело скверное. Следствие и все такое. Обвинитель станет задавать неприятные вопросы. А потом вам накинут на шею петлю. К тому же ваши методы весьма примитивны. Стойте спокойно, идиот, иначе сломаете себе руку. Вот так. Теперь сядьте. В один прекрасный день вы влипнете в серьезные неприятности, если будете себя вести подобным образом в ответ на вежливый вопрос.
— Убирайся из моего дома! — мрачно потребовал Граймторп.
— Непременно, — кивнул Питер. — Спасибо за вечернее развлечение. Жаль, что не сообщили новостей о моем приятеле.
Фермер вскочил, изрыгая потоки брани, и ринулся к двери с криками:
— Джейбез! Джейбез!
Лорд Питер секунду смотрел ему вслед, затем обвел глазами комнату.
— Что-то здесь нечисто, — пробормотал он. — Этот тип что-то знает. Опасный ублюдок. Интересно… — Он заглянул за скамью и внезапно наткнулся взглядом на лицо женщины — тусклое светлое пятно в плотной тени.
— Вы? — хрипло выдохнула та. — Вы? Вы сумасшедший, раз явились сюда. Быстрее! Быстрее! Он пошел за собаками.
Она уперлась ладонями в его грудь, решительно выталкивая обратно, а когда пламя из камина осветило его лицо, сдавленно вскрикнула и застыла с выражением ужаса, как у Медузы с картины Караваджо…
Предание гласит, что Медуза была красива. Эта женщина тоже. Открытый белый лоб под копной темных волос, блеск черных глаз из-под прямых бровей, широкий чувственный рот такой изумительной формы, что даже в этот напряженный момент в жилах Питера взыграла кровь всех шестнадцати поколений знати. Его руки инстинктивно сомкнулись вокруг плеч прекрасной незнакомки, но женщина сжалась и поспешно отстранилась.
— Мадам, — начал Уимзи, приходя в себя, — я не совсем…
В его голове роилась тысяча вопросов, но прежде, чем он успел облечь их в слова, за домом послышался лай.
— Бегите, бегите! — вскрикнула женщина. — Собаки! Боже, что со мной станется? Скорее, пока меня из-за вас не убили. Уходите! Имейте жалость!
— Послушайте, — попытался успокоить ее Питер. — Я могу остаться и защитить вас…
— Вы можете остаться и погубить меня. Не медлите!
Питер, послав ко всем чертям традиции привилегированной школы, подхватил трость и выскочил наружу. Злобные зверюги преследовали его по пятам, пока он бежал к выходу. Питер ударил палкой первую — собака, зарычав, отпрянула. Человек у забора по-прежнему опирался на ворота. Позади слышался хриплый голос Граймторпа — он требовал, чтобы тот схватил беглеца. Последовала свалка из людей и псов, и Питер вдруг почувствовал, что перелетает через ворота. Он поднялся и на бегу слышал, как фермер отчитывает работника, а тот оправдывается — мол, ничего не мог поделать. Их перебранку перекрывал испуганный женский голос. Питер оглянулся через плечо. Работник, женщина и еще один человек, присоединившийся к веселью, отгоняли собак назад и как будто уговаривали Граймторпа не выпускать их с территории. Слова, судя по всему, подействовали, потому что фермер повернул прочь, а второй работник криками и ударами хлыста продолжал прогонять псов. Женщина что-то сказала, муж сердито накинулся на нее и повалил на землю.
Питер дернулся было, чтобы прийти на помощь, но его остановило твердое убеждение, что от этого будет только хуже. Он стоял и смотрел, как женщина поднялась и пошла к дому, утирая шалью кровь и грязь с лица. Фермер погрозил Питеру кулаком и последовал за ней. Джейбез увел собак, а приятель Питера снова облокотился на ворота.
Питер дождался, когда за семейством Граймторп закрылась дверь, достал платок и помахал работнику, который, проскользнув в ворота, медленно направился к нему.
— Большое спасибо, — поблагодарил Питер, вкладывая ему деньги в ладонь. — Боюсь, я невольно стал причиной скандала.
Мужчина посмотрел на него и на деньги.
— Держитесь отсюда подальше, мистер, если не хотите, чтобы ее кровь пала на вашу голову.
