— Ключ? — удивился Энтони. — У меня нет такого, что подойдет к сараю. Простите.
Инспектор злобно посмотрел на него.
— Попробуйте снова, — сказал он.
Энтони покачал головой и повторил:
— Простите.
— Итак, если у вас нет ключа, то как вы вытащили кресло из сарая вечером в четверг и вечером в пятницу?
— Я вообще не понимаю, о чем вы говорите, — пожал плечами Энтони.
— Господи! — воскликнул Блоксхэм.
После короткой паузы Энтони спрыгнул со стенки и на этом завершил свои упражнения.
Инспектор же опять отправился к мисс Кэддик.
— Что бы вы сказали, мисс Кэддик, — начал он, — если бы я сообщил вам, что мистер Энтони получил доступ к сараю и вытащил кресло наружу?
Она нервно заморгала.
— Ну, раз уж вы завели об этом речь со мной, инспектор, то я должна заметить, что не удивлена. Не удивлена ни в малейшей степени! Ужасающе недостойный молодой человек во всех отношениях. У меня нет сомнений, что у него в мыслях было сделать так, чтобы дорогая миссис Паддикет умерла от простуды, чтобы он мог унаследовать ее состояние, которое, согласно новому завещанию, он определенно получит, если она умрет раньше, чем кто-либо из ее внучатых племянников станет международным чемпионом.
Инспектор воззрился на нее.
— Повторите это, — тихо попросил он.
Мисс Кэддик с охотой исполнила просьбу.
— Конечно, мое маленькое наследство в безопасности, — добавила она. — У меня есть слово дорогой миссис Паддикет по этому поводу. Так что, надеюсь, инспектор, вы понимаете, что у меня нет мотива для совершения любого преступления.
Блоксхэм внимательно посмотрел на нее.
— А теперь, — сказал он, — что вы делали между девятью и одиннадцатью тридцатью в вечер убийства?
Мисс Кэддик побледнела и замерла с открытым ртом.
— Я же читала, инспектор! — воскликнула она. — Уверяю вас, инспектор, я читала! И отправилась в кровать в половине одиннадцатого…
— После того, как убийство было совершено, — жестко произнес Блоксхэм.
Мисс Кэддик испуганно вскрикнула и закрыла лицо ладонями.
— О, пожалуйста, пожалуйста, инспектор! Как неблагородно говорить нечто подобное!
В этот напряженный момент стук в дверь, произведенный вроде бы палкой, но на самом деле кончиком любимого зонтика миссис Паддикет, возвестил о прибытии кресла. Ричард Кауз толкал его.
— Итак, итак, итак! — пропищала старая леди с обычной для себя энергией и дружески похлопала мисс Кэддик зонтиком по плечу. — В пятницу мы развлекаем тренера в малой столовой в десять часов вечера, а во вторник…
Она осеклась, а мисс Кэддик, лишившись чувств, упала на пол.
Инспектор и Ричард Кауз попытались оказать ей мужскую, то есть совершенно неэффективную помощь. Тетушка же Паддикет отпраздновала этот час своей славы, каждые пять секунд восклицая: «Не будь дурой, компаньонка Кэддик!» — до тех пор, пока бедная женщина не пришла в себя.
Тогда инспектор оставил сию драматическую сцену, отправил служанку за одной из девушек, а сам пошел искать Коста. Тренер, читавший газету, поднял голову, когда тень Блоксхэма упала на развернутые страницы.
— Насчет той истории, которую вы мне поведали, — произнес инспектор любезно, но глаза его недобро посверкивали. — Почему вы не сообщили, что нанесли визит мисс Кэддик в малой столовой уже после того, как оставили паб? Я знаю, что часть вашего повествования — правда, поскольку я его проверил.
Кост опустил газету и пожал широкими плечами.
— Я расскажу вам, ага, — сказал он, — мне жаль, что вы раскрыли меня как обманщика, но я определенно он и есть. Все произошло таким образом. Я собирался упомянуть об этом визите, но потом сказал сам себе: «Людвиг, ты идиот, ага. Это было слишком близко ко времени убийства, этот твой визит. Все было невинно, и ты оставался совсем недолго… даже не пятнадцать минут, нет, но более десяти, ага. И пока ты находился там, этот Хобсон — полиция уже разобралась — как раз и был убит. Не было шума, кроме граммофона в соседней комнате, и они еще подпевали, ага. Очень шумно там, да. Только никакого Хобсона. Поверит ли полиция тому, что ты скажешь, Людвиг? Нет, ага».
— Вы не видели труп в парке, когда покидали дом?
— Я не возвращался через парк, ага. Я прошел через дом и кухонный огород. Этим путем я воспользовался. Я боялся, что кто-нибудь меня увидит и донесет обо мне боссу. Рисковать так я не мог.
— Когда вы вытолкнули Хобсона на дорогу?
— Тогда. Немедленно. Он только что прибыл, я думаю. Он был в крайне предосудительном состоянии. Я опасался, что Хобсон своими воплями напугает леди, ага, так что я вытолкал его за ворота и думал, что он упал в канаву. Затем я вернулся в свой домик.
— Да? — сказал Блоксхэм с каменным выражением лица. — Позвольте мне провести вас по вашей истории еще раз, чтобы посмотреть, не найду ли я в ней каких-либо изъянов.
Кост усмехнулся:
— Я лжец, ага. А кто нет? И я боюсь вашего английского закона, поэтому и соврал. Сейчас я все еще опасаюсь вашего английского закона, поэтому на сей раз я поведал вам правду.
— Действительно, — буркнул инспектор. — Так, теперь пройдемся по вашей истории. Сначала вы отправились в бар. Затем вернулись в дом, где нанесли визит мисс Кэддик. Время — примерно без четверти десять. В десять часов или около того вы оставили ее и вышли через кухню наружу. Столкнулись с Хобсоном и силой вывели его на дорогу. Позднее, то есть практически сразу, он отправился в водяной парк и был убит, ну а вы в это время возвращались в свой домик.
— Так.
— Ага! А когда вы открыли задний сарай своим ключом и вытащили наружу кресло?
— Зачем мне нужно было кресло, ага? — удивился тренер.
— Чтобы отвезти труп Хобсона к озеру.
Кост мягко рассмеялся:
— Расскажите это жителям острова Авалон, который как раз на озере, ага.
— Расскажу, когда отыщу морских лошадок, — буркнул Блоксхэм, после чего развернулся и двинулся обратно в дом.
Кост смотрел ему вслед, а потом снова уткнулся в газету.
Инспектор же вернулся в комнату, где он оставил мисс Кэддик. Ее работодательница, к его большому облегчению, удалилась, и рядом не было никого, кроме Амарис Кауз.
— Итак, мисс Кэддик, — начал Блоксхэм, стараясь говорить любезно, — я не хочу, чтобы вы волновались и нервничали, но обязан задать вам еще несколько вопросов.
Она часто задышала, прикрыла глаза и замахала рукой, показывая, чтобы он удалился.
— Не будьте такой раздраженной, — жестко сказала Амарис Кауз. — Инспектор — вполне приятный молодой человек и очень добросердечный. Кроме того, вы же знаете, что вам нечего бояться. Вы же не убивали этого Хобсона?
