К счастью, Клайв оставил велосипед в гараже поблизости, и от работающих там людей он получил вполне четкие разъяснения по поводу маршрута, по которому нужно пройти, чтобы покинуть город. Он понимал, какое зрелище он собой представляет, это его злило, но он поблагодарил советчиков, вскочил в седло и отправился в путь.
Тридцать три мили — не такая уж и дистанция даже для посредственного велосипедиста. Для Клайва это был вопрос полутора часов, учитывая нормальные дороги и четкое знание пути. Но на сей раз, увы, неудача вцепилась в него, точно голодный клещ. Едва он покинул освещенную территорию, как его собственный фонарик погас. Попытки вернуть его к жизни были напрасными. Клайв снова забрался на велосипед, но был вынужден ехать едва ли не «трусцой», поскольку в темноте боялся рухнуть в канаву. Через пятнадцать миль он ухитрился пропороть шину. Ее было нельзя починить, так что примерно пять миль Клайв отчаянно подпрыгивал на плоском заднем колесе. Потом дискомфорт достиг критической величины, он слез с седла и миновал остаток дороги, толкая велосипед. Около трех часов утра усталый, побитый, невероятно злой Клайв, толкавший свой велосипед, вошел в ворота Лонгера и направился к своему домику.
Селия Браун-Дженкинс вовсю наслаждалась «цыганским» танцем в пестрых платьях. У нее самой не было цыганского платья — просто не нашлось времени, чтобы достать его, — но приветливая служанка и двое вежливых молодых людей с набриолиненными волосами встретили ее на вокзале Паддингтон и торжественно доставили почти в Вест-Энд. Ровно в 0:12 другой молодой человек с блестящей прилизанной прической помахал шляпой уходящему поезду, в котором находилась Селия. Она чувствовала себя усталой и немного испуганной, поскольку только что сообразила, что никого не попросила встретить ее по возвращении и ее ждет сомнительная прогулка от станции Макит-Лонгер. Сидя в купе, где кроме нее никого не было, Селия также вспомнила, что несколько дней назад в водяном парке убили человека. Понятно, что никто не собирался убивать ее, она знала это, но все же думала, что сильно обрадуется, когда окажется в безопасности в собственной кровати.
Поезд добрался до Макит-Лонгер в два двадцать, и усталая Селия очутилась у ворот Лонгера через час и двадцать минут. Она добралась до спортивного поля, открыла деревянную калитку и зашагала по беговой дорожке. И в этот момент на противоположной стороне участка она увидела пламя огромного костра, высоко поднимавшегося над оградой.
Селия испугалась. «Это один из домиков», — подумала она и, несмотря на усталость, побежала и закричала:
— Пожар! Пожар! Пожар!
Вдобавок ко всем неприятностям мисс Кэддик старая миссис Паддикет оказалась неожиданно и зловеще охвачена вечерней решимостью сидеть и играть в карты. Мисс Кэддик опасалась подобного развития событий, что случалось примерно раз в двенадцать недель, по двум причинам. Первая сводилась к тому, что после игры старая леди чувствовала себя истощенной, так что когда она отправлялась в постель, то не могла спать, и несчастной компаньонке приходилось тратить ночные часы на чтение вслух. Другой причиной было то, что после подобных развлечений тетушка Паддикет просыпалась всегда с сильнейшей головной болью и кипящей злостью в сердце.
Книгой, которую миссис Паддикет выбрала на этот вечер, стал роман Луизы Олкотт «Маленькие женщины», и она сама переворачивала потертые страницы, чтобы найти часть истории, больше всего подходящую к ее настроению. Мисс Кэддик страшилась «Маленьких женщин», ведь в прошлый раз, когда их выбрали, старая леди уснула только от утомления, а не оттого, что успокоилась и порадовалась.
Мисс Кэддик описывала приключения Мэг у Моффатов, потом принятие юного Лоренса в члены Пиквикского клуба и как раз добралась до конца приятной главы, когда слушательница внезапно приподнялась в кровати и воскликнула:
— Это еще что?
Мисс Кэддик нервно вздрогнула, пытаясь понять, не донесся ли до них звук какого-нибудь нового убийства, или это Селия Браун-Дженкинс вернулась из Лондона и сломала шею, пытаясь перелезть через калитку, ведущую в водяной парк. Обе женщины несколько мгновений напряженно прислушивались.
— И вот, снова! — сказала тетушка Паддикет. — Иди и разберись, кто там кидает камни в окно.
Мисс Кэддик положила «Маленьких женщин» на покрывало и испуганно заморгала.
— Вряд ли это камень в окно, — пробормотала она. — Это не звучало так, словно кто-то бросил камушек в стекло. Окно выходит на боковую сторону дома, миссис Паддикет, а шум донесся с фронтальной.
— Тогда иди и посмотри, что это! — пропищала старая леди. — И не будь дурой!
Мисс Кэддик поднялась из кресла и неохотно направилась к двери.
— Я знаю, что это! — внезапно закричала миссис Паддикет. — Кто-то колотит в дверь водяного парка! Мой нелепый внучок, я думаю. Сколько времени?
Мисс Кэддик посмотрела на свои наручные часики, потом на красивые напольные часы с кукушкой в углу комнаты.
— У меня без семнадцати двенадцать, — сообщила она, — а у мистера Голинтли без одиннадцати двенадцать.
Часы всегда именовались в честь прежнего владельца в знак уважения к нему: прежде они являлись собственностью пожилого джентльмена, которого миссис Паддикет знавала в юности.
— Ага, — старая леди потрясла головой, — что-то он рано сегодня. В любом случае калитка парка закрыта в это время, так что если внук Тимон на неверной ее стороне, то он может оставаться там, и все. Отправляйся в постель. Что ты там стоишь?
Мисс Кэддик, благодарная за позволение удалиться, пожелала нанимательнице доброй ночи. Потом она нервно выглянула из двери, чтобы убедиться, что никто не поджидает ее в коридоре, и, словно заяц, побежала в свою комнату.
Шум внизу продолжался. Кто-то постучал в дверь мисс Кэддик, и донесся голос кухарки, заявлявшей, что там внизу такая суматоха, что, наверное, мертвые восстанут, и ей лучше утонуть, чем позволить себе остаться под крышей, дающей прибежище убийцам и ворам, или в доме, где в такой глухой час ночи бедная женщина не может выспаться, чтобы восстановить силы после испытаний дня минувшего и набраться энергии, чтобы управиться с невзгодами дня грядущего.
Мисс Кэддик ответила, открыв дверь на два дюйма, что кухарка может вернуться в кровать и все будет хорошо. Это мистер Тимон, она объяснила, он оказался заперт, и миссис Паддикет не дала ему позволения вернуться в дом.
Кухарка, мрачно бормоча себе под нос, исчезла, а мисс Кэддик избавилась от внешнего слоя одежды и как раз извлекла вторую булавку из прически, когда более громкий и настойчивый стук сотряс ее дверь. Но к этому времени шум снаружи затих.
— Кто там? Вы не можете войти! — пискнула мисс Кэддик, мгновенно забыв, что дверь закрыта. — Что вы хотите?
— Это я! Кто поднял этот адский грохот?
— А, мисс Кауз, мы думаем, что это мистер Тимон, — пролепетала мисс Кэддик, на цыпочках подбегая к двери, чтобы удалить ключ из замочной скважины и говорить уже через нее.
