— Интересно, — произнес Блоксхэм. — Вы ворвались через дверь? Получили ожоги?
— Нет, никаких. Лица опалило немного, и пара волдырей на ладонях, вот и все. Домик горел ярко, да. Я бы не полез внутрь, однако боялся за Гилари. Не знаю, почему Браун-Дженкинс пошел со мной. Но рад, что он пошел. Один я не выломал бы дверь.
— Не было железных прутьев перед дверью? — спросил Блоксхэм.
— Не могу сказать уверенно, но думаю, что нет. Я спросил Браун-Дженкинса, когда он показал их нам следующим утром, — заметил ли он их ночью? Только он не сумел вспомнить — да или нет.
Инспектор кивнул и, отпустив Фрэнсиса, повернулся к миссис Брэдли.
— Нет никаких отпечатков на этих зверских штуковинах, — мрачно заметил он. — Однако мы знаем, что в доме есть любитель розыгрышей…
— Был, — поправила миссис Брэдли, чей взгляд был далек от добродушного.
— Не Энтони?
— Конечно.
— Но, учитывая, что вы правы относительно копий, и… э… кресла, и так далее… что насчет участия Коста в деле?
— Кост не участвовал в деле.
— Однако Браун-Дженкинс его видел, — упорствовал Блоксхэм. — Тренер находился на террасе в тот вечер, когда убили Хобсона.
— Свою прабабушку он видел! — с пылом возразила миссис Брэдли. — Это был Энтони, а не Кост.
— Да, но… смотрите! Эти железные прутья. Розыгрыш, который заставляет меня думать, что сожжение домика Гилари Йеомонда было покушением на жизнь парня. Согласны вы с этим?
— С определенными ограничениями — да, — ответила она.
— Итак, вы согласны с тем, что в тот момент, когда домик подожгли, мы можем предположить, что этих железных прутьев там не было? Шутник, кем бы он ни был… или она… поскольку мы, конечно, не должны забывать о дамах…
Миссис Брэдли иронично поклонилась, услышав это вежливое упоминание женского пола.
— …этот шутник, — продолжил инспектор, — явился после того, как уехали пожарные, и воткнул прутья в землю.
— После того, как огонь был потушен, — предположила миссис Брэдли. — Если это так, то как, инспектор, вы объясните факт, что, хотя прутья не были повреждены огнем, они оставались теплыми на следующее утро?
— Да, — согласился Блоксхэм, — еще и это, конечно.
Миссис Брэдли хрипло рассмеялась.
— И все же, — заметил инспектор, — интуиция подсказывает мне, что находились там эти железные прутья в тот момент, когда загорелся огонь, или нет, но все в целом было либо шуткой, либо уловкой для отвода глаз.
— Теперь вы говорите разумно, дитя мое. — Миссис Брэдли кивнула одобрительно черной, птичьей головой. — Разве вы не можете продвинуться на шаг дальше?
— Нет, не могу, — признал Блоксхэм. — Я размышлял до тех пор, пока мозги мои не вскипели и не потекли у меня из ушей прямо на плечи, но следующий фрагмент этого кроссворда от меня ускользает. Эх, если бы только Энтони не был мертв к трем часам и…
Теперь миссис Брэдли покачала головой уже печально.
— Ну что же, — произнесла она философски. — Кто очередная жертва?
Сержант, уже дважды заглянувший между дверями, чтобы понять, готовы ли они принять следующего «гостя», принял кивок на свой счет и громко воззвал к Людвигу Косту.
— Людвик для вас, мой друг, — гневно сказал Кост, проходя мимо сержанта. — Произношение имен у вас англосаксонское, ага.
— Присаживайтесь, мистер Кост, — предложил инспектор, — я не задержу вас надолго. Хочу предупредить вас, что вы в списке подозреваемых и должны быть весьма осторожны на сей раз, чтобы не увести расследование в ложном направлении. Понимаете?
— Да, несомненно, — добродушно отозвался Кост, — я должен расставить точки над i.
— Нет, просто размещайте все буквы по своим местам, — усмехнулся инспектор. — Приступим… Расскажите мне все, что вы делали после ужина в тот вечер, когда умер мистер Энтони.
Кост помолчал, а потом спросил:
— Вы не будете на сей раз слишком давить на меня, ага, если я вернусь и вспомню то, что забыл на первом допросе?
— Вперед!
— Я поел очень рано, ага, — начал Кост, — поскольку собирался на лекцию в деревню. Мистер Энтони тоже поел, у него не было планов оставаться на ужин, он хотел пойти со мной.
— Энтони отправился с вами на ту лекцию. Как долго она продолжалась?
— Вряд ли могу сказать с точностью до минуты, ага. Что насчет девяти?
Инспектор кивнул — из внешних, весьма надежных источников он уже знал, что лекция закончилась сразу после девяти часов.
— Продолжайте.
— Мистер Энтони попрощался, когда мы добрались до паба. Я понимаю. Джентльмены не ходят в бар с собственным тренером, когда дело происходит в их деревне, где они лорды и землевладельцы. Я вошел. Мистер Энтони двинулся дальше в сторону дома. Я подумал, что ему повезло — как раз успеет к портеру и сигарам. В общем, я выпил свой стаут, посмеялся с приятелями в баре, отпустил небольшую шутку в адрес хозяина, ага, и в половину десятого по часам паба… они спешат на десять минут, вы помните, — тут он помимо воли улыбнулся инспектору, — я вернулся в свой домик. Никаких больше мягких кроватей в доме! — Усмешка стала шире. — Теперь только жесткая койка в домике! Вскоре я уснул, ага, и мне снилось, будто я выигрываю чемпионат мира по фигурному катанию. А, что за новость! Потом я проснулся. Услышал крики. И я быстро побежал к горящему домику!
— А когда вы воткнули два железных прута в землю рядом с дверью горящего домика?
— Большой грех, ага. — Лицо Коста помрачнело. — Знай я точно, кто из них это совершил, я бы свернул ему шею.
— Я спросил, когда вы воткнули их туда.
Тренер воззрился на него:
— Я не втыкал их, как вы хорошо знаете, ага! Мадам верит мне! — Кост повернулся и вежливо поклонился миссис Брэдли.
— Я верю, — подтвердила она. — Но я также верю, что в вашей голове есть некая идея относительной той персоны, которая могла воткнуть их туда.
Кост улыбнулся:
— Это лишь подозрение, мадам. Нет никаких доказательств, ага. Все было так. Когда мисс Селия Браун-Дженкинс закричала громко «Пожар», я проснулся сразу же. Сплю я хорошо, но чутко, ага. Я поднялся. Накинул брюки и пиджак. И к огню помчался. Бегаю я очень быстро. Чемпион в беге на двести метров, но потянул ногу перед самыми играми. Тогда я много цокал языком. Неудача, Кост. Ты лавровый венок ведь не получил. Ладно, неважно. Я кинулся к огню. Но мой домик не дальше от домика мистера Гилари, ага, чем домик мистера Браун-Дженкинса и мистера Йеомонда? Я был третьим. Нет! Не третьим! Кто бы мог подумать! Я, Кост, лучший бегун на двести метров, — побежден — кем бы вы думали? — мистером Каузом! Да! Теперь я думаю, как это могло получиться? Но я не размышлял об этом в тот момент, поскольку домик мистера Кауза расположен очень близко к домику мистера Гилари Йеомонда. Однако позднее я услышал, что мистер Кауз не ночевал в собственном домике. Он был там наверху, в доме, играя в шахматы допоздна, так что не мог попасть к себе через парк. И как же тогда он попал из дома к жилищу мистера Йеомонда раньше, чем я, Кост, мог добраться от моего домика до домика мистера Йеомонда? Есть ответ. Мистер Кауз попал туда не только раньше меня, но и раньше, чем мистер Мальпас Йеомонд и мистер Браун-Дженкинс. Он где-то скрывался поблизости. Ничего хорошего для него не было бы, если бы он появился там первым. Слишком подозрительно. Он возник третьим, забыв, что я, Кост, могу обогнать любого в вашей Англии и должен был прибыть на место прежде, чем кто-либо из дома.
