Сегодня днем я выходила прогуляться и принесла Элизе банку консервированных лобстеров. Она очень обрадовалась, потому что это ее любимый деликатес. Она у тети Флоры единственная служанка, да и дом тут очень маленький. Странно, что при таких деньгах моя тетка так скромно живет. И это не старческие причуды. После смерти дядюшки она жила так всегда.
Элиза была в восторге от лобстеров и все время благодарила меня. Меня это несколько смущало, но я не подавала вида: она такая милая старушка, и я искренне надеюсь, что тетушка упомянет ее в своем завещании.
Январь, 30
Я несколько изумлена, хотя и не показываю этого, что Том с Мьюриэл проделали столь долгий путь при всей их занятости. Им ведь ничего не светит в завещании. Наверное, они все-таки лучше, чем я думала.
Том сказал, что новый дом весьма перспективен. Там зафиксированы случаи полтергейста, а по словам местных жителей, и кое-чего более интересного (хотя на их свидетельства насчет привидений обычно полагаться трудно!). Я не выспрашивала Тома о деталях, поскольку после его историй не могу заснуть, несмотря на всю их неубедительность. Пусть уж выговорится завтра за обедом, тогда я успею все забыть, прежде чем отправлюсь спать. В любом случае у меня есть о чем подумать. Тетя Флора так быстро поправляется, что доктор сказал, что она уже вне опасности!
Январь, 31
До сих пор не могу в это поверить! Стараюсь об этом не думать, потому что волнуют меня только деньги. Да, это наконец произошло, и только странный побочный продукт цивилизованного общения, который называется «приличное поведение», удерживает меня от громких криков восторга. Наконец-то после всех этих скудных и невыносимых лет, когда после слов доктора я уже утратила всякую надежду, тетя Флора все-таки умерла. Это произошло внезапно и как-то странно. Вчера в семь вечера она села в кровати и вполне нормальным голосом попросила тертой моркови. В старости она предпочитала овощную диету и приписывала свое долголетие именно ей. Том сказал, что это признак выздоровления и больную надо уважить. Мы пошли на кухню, и, поскольку Элиза отправилась в церковь, я натерла морковку сама. Получилось довольно коряво, но мы решили, что сойдет. Я положила морковь на большое блюдце, которое поставила на поднос вместе с ложкой и стаканом воды.
Но поглощение еды, вероятно, оказалось для старушки непосильным. Съев около трети, она, видимо, подавилась и после попытки выпить воды (стакан был опрокинут) откинулась назад и умерла.
Когда мы чуть позже вернулись в ее спальню, я послала Тома принести воды. Он принес стакан, плеснул воду тете в лицо и попытался ее как-то оживить. Но все оказалось бесполезно. Когда через четверть часа появился доктор, он уже ничем не мог помочь. Бедный Том разрыдался. У него добрая душа, и я раньше просто его недооценивала. Подумать только, он, который был лишен наследства… Но хватит об этом.
Февраль, 1
Доктор не проявил никакого сочувствия и был вполне равнодушен. Я довольно резко спросила его, собирается ли он выписывать свидетельство о смерти. Поскольку он его уже выписал, то, вероятно, счел этот вопрос неуместным и даже оскорбительным, но мне не понравилось его отношение, и я дала ему это понять. Тетю похоронят во вторник. На похороны приглашать некого, кроме Тессы, но она вряд ли приедет, ведь тетя вычеркнула ее из завещания, когда узнала, что она родила внебрачного ребенка. Как будто Тесса в этом виновата! Ее парень точно бы женился, если бы его не убили на войне. Тесса считалась любимицей тети Флоры, пока не родился этот ребенок. Но потом ее место заняла я, и деньги, предназначенные нам двоим, завещались только мне. Но что толку мне было от них все эти годы! А Тесса жила в свое удовольствие! Но теперь… Будущее казалось столь ослепительным, что я боялась взглянуть на него, опасаясь, что что-то пойдет не так.
Февраль, 2
Я написала Тессе по тому адресу, который у меня был (хотя знала, что она уже три года там не живет). Бедняжка Элиза совсем убита горем и говорит, что надеялась умереть раньше хозяйки, потому что в ее возрасте уже не найти работы. Думаю, ей уже за семьдесят, а потому надеюсь, что тетя Флора ей что-нибудь оставила, ведь Элиза служит в этом доме с шестнадцати лет.
Том оказался здесь очень кстати. Он сам организовал похороны, ведь мужчине это сделать гораздо легче. Мы с Мьюриэл обошли дом, обставленный самой простой старомодной мебелью, и немного посплетничали о тете, которая всегда казалась мне ужасно старой и малопривлекательной — ведь когда я родилась, ей было уже сорок три! Мьюриэл о ней почти ничего не знает, разве что со слов Тома.
Февраль, 3
В моем венке будут белые гиацинты и темно-красные гвоздики. Уильям не посчитал нужным перевести мне хоть сколько-нибудь денег, а у меня крайне мало наличных, так что придется занимать у Тома на поминки, которые, по-видимому, придется оплачивать мне, поскольку в доме практически нет продуктов.
Февраль, 4
Похороны прошли отлично, и на них явилось удивительно много людей. Том сказал, что тетю Флору здесь очень уважали. Цветы были прекрасными, а гроб выглядел как картинка. День выдался ясный, что в этих случаях считается благословением умерших. Мне кажется, хорошая погода на похоронах не менее важна, чем на свадьбе. Во всяком случае, с точки зрения здоровья. Говорят, в ненастье на кладбище можно сильно застудиться и умереть.
Когда мы вернулись с панихиды, Элиза уже все приготовила. Том с Мьюриэл сказали, что раз их лишили наследства, то ждать, пока зачитают завещание, им нет никакого смысла. У Элизы был выходной, и я отослала ее к сестре в соседний город, куда она могла добраться на автобусе всего за четыре пенса. Я пообещала сообщить ей все новости, когда она вернется. Бескорыстная старушка не подала и виду, что надеется на завещание, а я ей ничего не сказала, чтобы не расстраивать, если мои предположения вдруг окажутся ошибочными. Мне бы очень не хотелось огорчать Элизу. Прежде чем уйти (я волновалась, что адвокат придет до ее ухода и это вынудит ее остаться), она спросила, сохраню ли я за собой дом. Я очень мягко ответила, что вряд ли, и буквально вытолкнула ее за дверь. На пороге она обернулась и спросила, не слишком ли бессердечно уходить, когда ее хозяйка только что умерла. На что я твердо ответила «нет» и наконец избавилась от нее.
Февраль, 7
Последние два дня у меня совершенно не было времени писать дневник. Я вернулась в исправительный приют, потому что не могла нарушить условия контракта. Кроме того, Уильям попросил меня сделать ему одолжение и задержаться до конца месяца. К счастью, когда я получила известие о болезни тети, то подала предварительное заявление об уходе, так что после двадцать восьмого февраля никакие силы не заставят меня здесь остаться.
Сегодня я рассказала Вере о своем наследстве. Домом уже занимаются риелторы, которые, вероятно, его быстро продадут: он маленький, удобный, недалеко от моря, и к тому же его легко отремонтировать.
