— Так значит, вы выходили по очереди?
— Не совсем так. Белла заявила, что боится бежать наверх, чтобы не нарваться там на привидение. Она сказала, что просто умрет, если его увидит. Поэтому в сад выходила только она, а мы с Томом бегали наверх.
— Если Белла была столь слабонервной, как же она не боялась выходить ночью в сад?
— Она боялась. Поэтому всегда брала с собой дубинку. Ее смастерил для нее один из этих ужасных мальчишек из приюта. Том всегда над ней подшучивал, спрашивая, как она собирается сражаться с привидением, на что она отвечала, что дубинка придает ей уверенности и без нее она не выйдет из дома.
— А вы или ваш муж когда-нибудь видели этот свет в отсутствие Беллы?
— Да, дважды. Но без Беллы мы прожили там не так уж много времени. Правда, она один раз приезжала туда на выходные, как раз перед смертью тети Флоры.
— Ясно, — произнесла миссис Брэдли, взглянув на часы. — Боюсь, мне пора, миссис Терни. Мой сын купил билеты на музыкальное ревю. Вы любите такие представления? В наши дни люди стали слишком серьезными. По моему мнению, современные ревю больше напоминают древнегреческие комедии.
Мьюриэл с этим согласилась, но почему-то несколько нервозно.
Спиритические сеансы, в одном из которых участвовали любители, а в другом — известный член Общества изучения паранормальных явлений, не дали никаких результатов. Это еще ничего не доказывало, хотя один из участников был бы сильно удивлен, если бы они удались.
Миссис Мьюриэл Терни, приглашенная на второй сеанс, снова отказалась, мотивируя это тем, что ее нервы не выдержат такого напряжения. На втором сеансе медиум заявила, что вселившийся в нее дух не в настроении и вряд ли сообщит что-нибудь сидящим за столом. Потом она впала в транс, и все ждали полтора часа, пока не выяснилось, что медиум из транса естественным образом погрузилась в сон. Ее осторожно разбудили, после чего все разошлись по домам или вернулись в гостиницу.
Однако после второго сеанса произошло нечто интересное и весьма загадочное. Миссис Брэдли в подробностях описала случившееся. Перед тем как участники сели за стол, дом заперли, а окна плотно закрыли, за исключением того, что находилось в комнате, где проходил сеанс. Это была обычная практика, так что никто не удивился. Сеанс проходил в гостиной, и во время общего молчания, наступившего, когда медиум впала в транс, все сидевшие за столом, будучи осведомлены о природе явлений, происходивших в данном доме, напряженно ловили звуки, которые могли бы доноситься из других помещений.
Никаких звуков не последовало, но перед тем, как медиум и другие участники покинули гостиную, миссис Брэдли тщательно осмотрела дом. На стене ванной комнаты она увидела слово «хлеб», написанное карандашом. Почерк выдавал либо человека малограмотного, либо того, кто писал левой рукой, не будучи при этом левшой. Перед началом сеанса миссис Брэдли, закрывавшая двери и окна, внимательно осмотрела все стены и коридоры, но никаких надписей тогда не обнаружила.
Она рассказал о своем открытии только сыну, который участвовал в сеансе вместе с женой.
— И что ты об этом думаешь, мама? — спросил Фердинанд, когда гости ушли.
— А ты?
— Думаю, в доме есть тайный вход. Но даже если он есть, нам это ничего не дает. Или люди, заплатившие деньги за сеанс, обязательно должны получить что-то взамен?
Миссис Брэдли письмом отправила этот вопрос миссис Мьюриэл Терни, не раскрыв истинного смысла слова «взамен». Учительница музыки ответила открыткой:
«Многие не получают результата. Мы с мужем просто обладали оккультными способностями».
Миссис Брэдли навестила ее еще раз, не сказав о том, что произошло.
— Вы не дадите мне записи вашего мужа о паранормальных явлениях? — попросила она Мьюриэл.
Та согласилась одолжить ей машинописную копию, которой Том пользовался при написании статей о полтергейсте.
— Думаю, мисс Фоксли не слишком интересовалась спиритизмом? — спросила миссис Брэдли, уже уходя.
— Она его боялась, — убежденно повторила кузина Мьюриэл то, что уже сообщила раньше. — Говорила, что если увидит привидение, значит, оно пришло за ней и ее ждет неминуемая смерть. Я пыталась убедить ее, что это устаревший взгляд на привидения, но она стояла на своем и избегала даже разговоров на эту тему.
— Но это больше похоже на мисс Тессу. Вероятно, вы говорите о ней. Чтобы устраивать в доме спиритические сеансы, требуется разрешение?
— Нет. Но смотритель всегда предупреждает, что нужно сделать «заявку». Так, во всяком случае, он это называет.
— Интересно, — произнесла миссис Брэдли, задумчиво глядя на Мьюриэл. — Мне помнится, вы сказали, что не видели мисс Тессу после самоубийства ее сестры?
— Да, мы не встречались. Я написала ей, что могу приехать на похороны, если она того захочет, но отдавать последний долг Белле мне будет довольно трудно. После этого она меня никогда не приглашала. Я ведь ей не прямая родственница, а только по мужу, поэтому не считаю возможным являться без приглашения. Мне кажется, некровные родственники часто ошибаются на свой счет. В конце концов, им трудно ожидать, что к ним будут относиться как к кровным и считать их членами семьи. Особенно если муж, как мой бедный Том, никогда не поддерживал с ними близких отношений.
Миссис Брэдли выразила понимание и заверила, что будет относиться к взятому документу со всей мыслимой осторожностью. Возвратившись к себе в Уондлс-Парва, она усердно сравнила заметки кузена Тома с дневником Беллы, имея в виду случаи полтергейста, которые, по словам Мьюриэл, происходили в доме. Если все это подстроили, то кто это сделал? Кузен Том? Белла? Том явно был обманщиком, хотя дом и вправду имел дурную репутацию.
Опять же эта история с домом Хейзи. Хватило бы у Беллы духу куролесить в доме, который прославился (а миссис Брэдли читала об этом) своими паранормальными явлениями? Ведь Хейзи описывали во многих журналах, посвященных привидениям и охоте за ними. Да, возможно, Белла действительно убийца, но и у убийц бывает слабая нервная система, а многие из них достаточно суеверны. Возможно, в Хейзи не было сфабрикованных свидетельств, и это отпугнуло кузена Тома.
Эта часть дела требовала дополнительных доказательств. Снова достав дневник, миссис Брэдли занялась скрупулезным сравнением фактов и дат. Обладая информацией, которую она собрала с тех пор, когда ее заинтересовало это дело, она не могла не прийти к заключению, что дневник, прямо не изобличая Беллу Фоксли, наводит читателя на определенные мысли, что дает основания сомневаться в его подлинности.
Его сравнение с печатной копией журнала кузена Тома, в которой даже поправки были сделаны на машинке, выявило еще одно интересное обстоятельство. Когда дневник и журнал освещали одно и то же событие, информация в них совпадала. Но вот любопытная вещь: если в дневнике искажались факты, о которых Белла Фоксли не могла не знать, то те же ошибки повторялись и в журнале Тома.
