— То есть, вы отказываетесь?
На шум потихоньку стекались зеваки, в том числе и женишки. Любой поединок смотрится лучше, если перед ним стороны как следует поссорились. Это как треш-ток в ММА — для пущего интереса публику нужно разогреть задолго до самого боя.
— Нет, не отказываюсь. Я принимаю ваш вызов, просто не сегодня.
— А когда? Завтра?
— Завтра я хотел бы выспаться и подлечиться. Мне, если что, плечо прострелили. Догадаетесь, кто?
— Что за намеки?! — толстяк стал еще краснее — будь он постарше, и наверняка словил бы инфаркт от нервного перенапряжения. — Как вы смеете бросаться такими обвинениями?! Мой дядя — самых честных правил!
— И все же, мне нужен отдых. Дуэль не волк — в лес не убежит.
Щедрин смахнул пот со лба платочком и засопел.
— Тогда послезавтра!
— Послезавтра — испытание.
— Тогда — на третий день!
— А может через недельку. Глядишь, дело рассекретят — и вообще не придется сражаться.
— Это почему же? — в визгливом голосе неожиданно скользнула сталь.
— Потому что вы узнаете правду и многое переосмыслите.
Впрочем, для мыслительной деятельности в черепушке помещика, похоже, не хватало мощностей. И он воспринял завуалированный ответ за очередное оскорбление и не удержался от пощечины. Меня эти шлепки порядком доконали, и прежде чем обидчик прокричал новый вызов на поединок, я чуть присел, резко выпрямился и захлопнул ему пасть точным апперкотом.
Если грамотно приложить силу, даже ребенок сможет усадить взрослого на задницу. Щедрин закачался, плюхнулся на колени и замахал ладошкой перед лицом, точно обморочная барышня. И прежде чем соперник собрал глаза в кучу, я сунул раненую руку в карман, чтобы хоть немного облегчить боль в плече, и прошел мимо.
Удачный удар и эффектный отход привлекли немало внимания — особенно среди прекрасной половины дворца. Человеческие женщины шептались на ушко, прикрывшись веером, а вампирши смотрели так, словно прямо сейчас хотели меня обратить. Я же так устал, что больше всего на свете мечтал завалиться на диван и проспать целые сутки, однако еще слишком много вопросов требовали ответов. По возвращению домой отослал горничную за едой, а сам сел за стол напротив Альберта и тихо произнес.
— В усадьбе я кое-что нашел. Револьвер, весь покрытый церковными письменами.
— Оружие последних клириков, — старик с интересом прищурился. — Именно им мы принудили упырей к миру и порядку.
— Я… — впопыхах прикинул, что можно говорить, а что стоит умолчать, — выстрелил из него. Письмена засветились, а вместо пули вылетела золотая искра.
— Этого не может быть.
— Но это было. Зачем мне врать?
— Где теперь револьвер?
— Забрали следователи.
— Хм… — наставник в задумчивости сжал кончик уса. — Для владения таким оружием нужен столь же мощный дух и колдовская сила. Ни у Трофима, ни тем паче у тебя такой силы нет. В лучшем случае ты бы посветил дулом, как фонариком. Но выстрел… исключено. Если же ты каким-то образом развил в себе невиданный талант — покажи его здесь и сейчас.
— Со «здесь и сейчас» будут проблемы. Дар пробуждается только в момент смертельной опасности. Возможно, вы знаете об этом больше — потому и обратился за помощью. Хотелось бы освоить навык пораньше, а то у меня через день то дуэли, то… иные приключения.
— По словам сложно судить, я должен увидеть. Так что выкрои свободную минутку и сразись с тем жирдяем. А я понаблюдаю и прикину, что к чему.
— Ладно, — откинулся на спинку и шумно выдохнул. — Покоя мне, похоже, не видать.
— На том свете отдохнешь, — Альберт встал и взял со стола цилиндр. — Я схожу в библиотеку — поищу похожие случаи, а ты пока готовься.
Вскоре после его ухода пришла Карина, поставила передо мной поднос с закусками и отступила в сторону, сложив ладони на переднике. После побоища девушка заметно изменилась — почти перестала со мной разговаривать, избегала смотреть в глаза и по возможности старалась вообще не отсвечивать, а лицо превратилась в ту же алебастровую маску, что и при первой нашей встрече. Вот и сейчас она намылилась умыкнуть, однако я жестом остановил ее и указал на свободный стул.
— Что-то не так?
— Нет, господин. Все в порядке, — она улыбнулась, и это была самая фальшивая улыбка из всех, что я видел.
— Ты лжешь, — ответил без намека на упрек. — Ходишь второй день, как грозовая туча. Если есть что сказать — лучше говори сейчас. Держать в себе зло столь же вредно, как и яд.
— Зло ни при чем. Просто… — Карина вздохнула, набираясь решимости, — мне стыдно. И страшно. Я могла вас убить. Вы даже не представляете, сколь близко разминулись со смертью. Но еще больше недоумения вызывает ваш поступок.
— Мой поступок? — с удивлением изогнул бровь.
— Вы не стали ни стрелять, ни жечь.
— А должен был?
— Любой на вашем месте сделал бы это. Век человека короток, и потому вы так отчаянно цепляетесь за каждый вдох, столь жадны до жизни и бьетесь насмерть за ее блага. Немногие способны пожертвовать собой ради другого. Особенно если этот другой — не родич, не друг и даже не одной с ним крови. Хуже того — некогда непримиримый враг, которого считают нечистью и порождением чистого зла. Причем порой вполне обоснованно, — Карина нахмурилась и склонила голову. — Прошу прощения. Я всего семь лет, как обратилась, а позволяю себе говорить так, будто тысячу лет вампир.
— Да все нормально. Хотя кое в чем ты совершенно не права. Да, мы не родня и кровь у нас разная, но совсем уж посторонней я тебя не назову. Мне не хотелось тебе вредить — потому и рискнул.
По бледной щеке скатилась слеза, хотя девушка никак не изменилась в лице, точно капля дождя упала на фарфоровую маску.
— Вы выбрали себе не ту подругу, — холодно произнесла горничная. — Уверена, однажды вы пожалеете, что не оставили меня в том подвале.
— Да что ты такое несешь? — снова перешел на «французский», что обычно бывало в моменты сильнейшего душевного потрясения — проще говоря, воспылавшего седалища.
Ответить не успела — скрипнула дверь, и в комнату под эскортом гвардейцев в плащах вальяжно вплыла цесаревна, прячась от солнца под широченной шляпой.
— О, вы тут трапезничаете, — Анна прикрыла улыбку черным непроглядным веером. — Оставьте нас.
Охрана с поклоном удалилась, а незваная гостья села рядышком со мной. Облокотилась на стол вопреки всем правилам приличия, подперла кулаком подбородок и с подозрительным любопытством посмотрела в глаза.
— Я запросила отчет о ваших недавних похождениях. Дело засекречено, но кто посмеет отказать дочери императора? — Анхальт ухмыльнулась. — Знаете, я весьма впечатлена. Настолько впечатлена, что выбрала именно вас для королевской встречи.
