— Что вы такое говорите, господин? Мы же знаем, что вы не пьете кровь. К тому же, далеко не все вампиры тоже ее пьют.
— Неужели? — изогнул бровь. — Не сочтите за грубость, просто я прибыл из далеких краев — из медвежьего, можно сказать, угла, и живого вампира вижу впервые. И знаю о вас только из баек дремучих крестьян.
Едва пришедший в себя наставник опять распахнул рот — хорошо, что горничная стояла к нему боком и ничего не видела. В отчаянии старик пнул по ноге под столом, но меня уже было не остановить — раз уж выбрал личину недалекого дворянчика, то придется идти до конца.
— Ничего удивительного. О нас ходит множество слухов. Например, что мы боимся чеснока, — милашка вновь хихикнула. — Вот же глупость, правда?
— Еще какая. Слушай, а ты не занята сейчас?
— Я могу быть занята только вашими распоряжениями. На время турнира — я целиком и полностью ваша.
— Тогда может пообедаешь с нами? Крови не предложу, но вино — с радостью.
Дед побелел, что тот упырь. Служанка же с охотой села между нами и разлила напиток по бокалам.
— А то, что вампиров воротит от людской еды — тоже байка?
— Конечно. Кровь для нас — не просто пища, а источник колдовской силы. Мы можем питаться тем же, что и вы, но тогда ослабнем и потеряем дар.
— То есть, все вампиры — могучие колдуны. Но почему тогда ты — обычная служанка?
А вот этот вопрос задавать не стоило. Кажется, я задел то, что задевать не стоило — улыбка вмиг исчезла, взгляд потускнел, а брови сошлись на тонкой переносице.
— Простите, но я не могу ответить. Есть вещи, которые людям знать не положено.
— Извини, я не хотел. Ты же помнишь — дальние края, медвежий угол…
Карина нервно кивнула, встала и поклонилась.
— Еще раз прошу прощения, но вынуждена вас покинуть.
Стоило служанке уйти, как дед потянулся через стол и отвесил звонкий подзатыльник.
— Что ты творишь, остолоп?! Не зная брода — не суйся в воду — такую пословицу в вашем мире слышали?! Улыбайся, отвечай односложно и не лезь к этим… созданиям! Совсем сдурел? А если выдашь нас?!
— Да все нормально будет, — потер гудящий череп — рука у старика свинцовая. — Надо во всем искать выгоду. Да, сейчас оплошал — но если бы все получилось, глядишь, узнал бы от девчонки чего важного.
— Ты кого обхитрить пытаешься, бестолочь? Им всем по несколько сотен лет — они еще твою прабабку по ночам изводили! Это они за нами наблюдают да вытягивают важное, а ты и рад стараться, только перед мордой титьками сверкнули! Это — логово тьмы. Здесь каждый — наш смертельный враг! Здесь у всех — маски, все играют свои роли, а цель одна — сидеть на троне вечно! Так что слушай меня, иначе беды не миновать. А теперь поднимай свой шелудивый зад — пора учиться.
Мы вышли на задний дворик, окруженный непроглядной живой изгородью. Старик встал рядом и закинул трость на плечо, точно биту.
— Маги черпают силу из первородных энергий. Многие полагают, что свет хорош только против нечисти, но это — заблуждение праздных дилетантов. Свет — самая слабая стихия для атаки, но в умелых руках вполне способен поджарить пару гузен.
Альберт поднял руку, и золотой туман меж пальцев сгустился в шарик чуть больше грецкого ореха. Сфера замерцала, как фотовспышка, и выстрелила тончайшим лучом в лавочку напротив. Над доской взмыла струйка белого дыма, и я заметил небольшое отверстие с обугленными краями.
— Повтори!
— Э… А заклинание говорить надо?
— Вспоминай! — старик отвесил подзатыльник.
— Что вспоминать? — причесал растрепавшуюся шевелюру. — Меня колдовству никто не учил.
— Вот же бестолочь. Я не прочитаю тебе весь курс до полуночи! Ты должен пробудить память, так что приступай.
Я повторил движения наставника жест в жест, однако ничего волшебного так и не случилось — даже искорка не проскочила. На всякий случай произнес про себя пару «заклинаний» в духе «елочка, гори!» или «люмус максимус!», но ни одно не увенчалось успехом.
— Знаешь, — дед понизил голос до едва различимого шепота, — стоило повторить ритуал, чтобы призвать, кого надо. Жаль, это слишком опасно для наследника. Но если не перестанешь баклуши бить — клянусь Светом, я проведу его еще раз.
— Да вы подскажите хоть что-нибудь!
— Не умничай! — золотой орел занес клюв в опасной близости от моей макушки. — Ты, гляжу, и рад, чтобы все за тебя делали. Сам старайся, иначе ничего не добьешься!
— Да как стараться-то? Я вообще без понятия, как это все работает! В моем мире никакой магии вовсе нет!
— Тихо, — Альберт схватил за плечо и притянул к себе. — Это как так — нет?
— Вот так… — со скрипом и скрежетом выкрутился из объятий. — Может, и была когда-то, но осталась только в сказках. Нет у нас чародеев, только шарлатаны по телеку.
— Тьфу ты, ну и помойка! Неудивительно, что у вас чернь в академии ходит. Ладно, дам подсказку, но только одну. Мы, Титовы, потомственные клирики, и сила наша проистекает из крови пресвятой воительницы Афины Паллады, что объявила Благой поход против войска самого Сатаны. И лучший способ пробудить в себе свет — вспомнить о праведной миссии и священной жертве нашей покровительницы. А она ненавидела нечисть всей душой, и эта ненависть наполняла ее мощью, что обращала в пепел целые легионы! Так что представь пред собой вампира — мерзкого, злобного, алчущего твоей крови. Вообрази чудовище во всей красе, наведи на него свой духовный лук, и златая стрела не преминет поразить цель!
Ну, это уже что-то. Я закрыл глаза и представил перед собой Софию в ее роскошном черном платье с аппетитными вырезами. Но ни праведного гнева, ни святой ярости не ощутил — на такую красавицу лично у меня бы рука не поднялась. Вот кое-что другое поднялось бы с гарантией, да и как можно пронзить такую прелесть раскаленным лучом?
И вместо нужного результата получил противоположный эффект — воевать и колдовать совершенно расхотелось. Для верности представил рядом Карину в кружевном наряде горничной, но ничего похожего на ненависть не шелохнулось в груди, в отличие от заметно ускорившегося сердца.
Щелк!
— Ай! — я отшатнулся, потирая зудящий череп.
— Ты о чем там задумался, грешник! — налетел на меня дед.
— О вампирах! Как вы и сказали.
— Когда думают о вампирах, то не улыбаются так, словно хотят потащить их не на кол или дыбу, а не сеновал!
— Ну уж простите, не тянут они на мерзких тварей.
— Да неужели? — костлявые пальцы схватили за грудки и хорошенько встряхнули. Альберт навис надо мной, обдав табачным духом, и прошипел, тараща налитые кровью глаза. — Это сейчас они такие добрые и милые — законы блюдут, людей не трогают, казней и пыток не устраивают. Но все это — фикция, игра на публику, чтобы народ не взбунтовался. Ибо раньше у холопов были только вилы да топоры, а нынче и винтовку раздобудут, и пушку! И увернуться от серебряной пули или картечи куда как сложнее, чем от клинка — вот упырям и пришлось пойти на компромисс и ограничить свои же аппетиты. Но поверь моему опыту — их повадки никуда не делись, они просто не показывают их публично. А раньше шайка вампиров могла наведаться в любую деревни и вырезать всех подчистую. Никого не жалели — ни женщин, ни младенцев. Всех рвали на части и купались в крови! Потому что зверье это самое настоящее. Бешеный волк — и тот менее опасен, чем упырь. Запомни, внучек, если хочешь прожить подольше — не обольщайся их обликом, это все морок, иллюзия, вуаль! На деле вампиры — прирожденные враги рода людского. Мы для них — просто пища, и в подземельях этого замка полным-полно замученных бедолаг, чьей кровью они наслаждаются вдали от чужих глаз. Запомни! — старик еще раз меня встряхнул — аж суставы захрустели. — И не позволь этим гадинам себя обмануть. Впрочем, очень скоро ты сам во всем убедишься. Может, тогда поймешь, зачем тебе Свет. А на сегодня занятия закончены. Приведи себя в порядок и готовься к приему.
