— Все, хватит, — опустил ствол. — А то доиграемся.
— Здесь все началось, — Анна выпустила когти и двинулась прямо на меня, сверля исподлобья зверским взором. — Здесь все закончится.
— Господи, ты как ребенок…
— Давай! — принцесса прыжком преодолела разделяющие нас метры, вцепилась в горло и прижала к бронированной двери. При том нажим был такой, что дыхание вмиг перехватило, а голова пошла кругом. — Или ты, или я…
Она схватила карабин за ствол и приставила к своему животу — длина оружия позволила бы мне без труда спустить скобу.
— Успокойся, — прохрипел в ответ, разумно предполагая, что это всего лишь очередная проверка.
Но когда на веках девушки заблестели слезы, а мои ноги заплясали в мелкой судороге, я понял, что все гораздо серьезнее.
— Клянусь кровью матери — я не отступлюсь.
— Твое право, — пробормотал, постепенно погружаясь в сон — вполне вероятно, вечный. — Но и я не отступлю тоже.
— Тогда ты умрешь.
— Тогда ты проиграешь.
Я призвал на помощь последние толики света и пропустил их вдоль колдовской вязи на оружии. Тонкая позолоченная строчка гусеницей соскользнула с курка, пробежала вдоль ложа из красного дерева, прыгнула на ствол и стремительной молнией достигла мушки. Анна чуть слышно фыркнула, когда огонь коснулся ладони, и ослабила хватку. В этот момент я вырвал карабин из ее руки и швырнул на пол.
— Это… — протянул на остатках дыхания, — закончится… здесь…
— Ненавижу! — принцесса отпустила меня и со всей силы врезала в дверцу, оставив на броне глубокую вмятину. — Дай мне хоть один повод… Хотя бы один!
— Могу тебе «тыкнуть» еще раз, — усмехнулся и тут же схватился за горло, в которое словно насыпали абразива. — Достойный повод?
Девушка закричала и обрушила на несчастный сейф град ударов и лупила до тех пор, пока стокилограммовая дверь не слетела с петель. Как следует выбесившись и выпустив пар, в бессилье развалилась на кресле, коснулась пальцами виска и пустила слезу — причем в прямом смысле. Она не рыдала, не выла, не заламывала руки, даже не поморщилась — а просто сидела, смотря в никуда, а на щеках серебрились две тонкие дорожки. Я, прихрамывая, добрался до стола и присел на край, чувствуя себя древним стариком, которого вдобавок отметелили ногами.
— Если ты закончила — давай искать бумаги.
Она ничего не сказала. Я же еще раз обследовал шкаф, и в кармане дракуловского плаща нащупал пухлую стопку пожелтевших конвертов. По-хорошему, такие письма надо сжигать после прочтения, но магистр явно придерживал компромат для грядущих интриг и козней. Перетасовав конверты, как колоду карт, выбрал один с пометкой «важно» и сразу тремя сургучовыми печатями. И вот что я прочел:
«Ваше святейшество, слухи летят по городам и весям быстрее лесного пожара. Для большей убедительности мы нарядили несколько мещан в немецкие платья и обратили в вурдалаков. Все, как вы учили: наглядным примером и сплетней можно добиться куда большего, чем просто сплетней. Помимо этого мы передали в союзные газеты статьи о том, что Вальдемар захватил власть, чтобы ослабить империю перед войной с Пруссией. Что император на самом деле немецкий агент, чья задача — присоединить Россию к своей стране, а наш народ превратить в корм для вампиров. Особенно хорошо подобные байки заходят на юге и в Сибири — казаки, промышленники и малые народы сбиваются в отряды, готовясь отражать нашествие упырей. Люд на взводе, крестьяне не расстаются с топорами и вилами, а пожертвования в магистраты Ордена текут рекой. Осталось лишь найти подходящего вожака для нашего Крестового похода, снарядить войско посеребренным оружием и направить на штурм северной столицы. Если все пройдет удачно, а я в успехе нисколько не сомневаюсь, уже осенью мы очистим Петербург от прусской заразы и займем положенный нам трон».
— Да уж, — передал письмо Анне. — Эти ребята те еще фрукты.
— А ты сомневался?
Среди конвертов нашелся совсем мятый и поистрепавшийся, привлекший взгляд каплями крови по краям.
«Ваше святейшество, проведенный Вами эксперимент превзошел все ожидания. Анхальты в пух и прах разбили Карла под Полтавой. К сожалению, победу омрачила весть о тяжелом ранении Петра Алексеевича — несмотря на все старания врачей и клириков, император вряд ли доживет до утра. Надо в срочном порядке поднимать вопрос о престолонаследии — сами знаете, детей царь не оставил, а уважение Анхальта в армии столь велико, что солдаты вполне могут посадить упыря на трон. Я неоднократно слышал, как и рядовые, и офицеры украдкой говорили, что видят Владимира в роли верховного правителя, который обеспечит им еще немало славных побед и сделают Россию снова великой. Считаю необходимым немедленно предпринять все возможные и невозможные меры, дабы не допустить подобного исхода. Войска и знать наверняка поддержат немца, а вот крестьяне и прочая чернь его край не жалуют, так что они — наша главная опора в грядущем противостоянии».
— Плюс один повод меня ненавидеть, — положил конверт рядом с первым и продолжил изучать корреспонденцию.
Хотел уже взять третью депешу, как вдруг вдали послышался треск и скрежет, сменившиеся тяжелыми ударами в дверь. Не стоило долго думать, кто пожаловал на огонек — подобрав с пола карабин, я двинулся в направлении шума с четким намерением раз и навсегда избавиться от проклятой аватары. Однако миг спустя на этаж ворвалась вовсе не она.
Глава 26
Первым на этаж вошел Каминский, неся за волосы отрубленную голову аватары. Следом едва протиснулся в проем здоровяк-сибиряк Ворон и расплылся при виде нас в хищной ухмылке, не предвещающей ничего хорошего. Последними появились охранники и безмолвными тенями встали по углам. Впрочем, у меня тоже было, чем встретить дорогих гостей — готовясь к схватке с чудищем, я взял дверь на мушку и все еще держал ствол наизготовку.
— У вас тут зверушка сбежала, — хлыщ швырнул башку на пол, изящным жестом фокусника извлек из нагрудного кармана платочек и вытер руки. После запустил грязную тряпицу в воздух, и та вспыхнула ярким пламенем. Намек понятен — силы у чародея еще уйма, в отличие от меня. Но сдаваться так просто никто не собирался, пусть все происходящее напоминало бандитскую стрелу, готовую вот-вот перерасти в разборку. Особого шика добавлял бирюзовый сюртук мага воды, отличающийся от малинового пиджака нового русского только цветом.
— Давай бумаги, — более прямолинейный и менее терпеливый бородач протянул мозолистую лапу. Семен благодаря фигуре и черному костюму походил на быка-телохранителя для субтильного и хилого мафиози. Не хватало, пожалуй, только золотой цепи в палец толщиной и блестящей лысины — а так все атрибуты налицо. — Целее будешь.
Теперь их дуэт приобрел более яркие черты — мозги и мускулы, хитрость и напор, коварство и медвежий хват. И раз уж эта парочка оказалась в обители магистра лишь на несколько минут позднее нас, комбинация работала более чем успешно.
