День за днем.
Пусть не сразу, но он нашел в себе силы выплыть из той кучи помоев, в которую сам себя зарыл. Уехал из города. Поступил в институт. От боев не отказался, зато навсегда уяснил: любить опасно.
Любовь уничтожает, делает тебя слабым и бесполезным. Стоит тебе размякнуть, как об тебя вытирают ноги.
Какой смысл открываться кому-то?
Дорогие тебе люди всё равно уйдут, но перед этим провернут в твоем сердце ржавый штырь.
Чтоб ты наверняка их запомнил.
Глава 17
СЕЙЧАС
Девушка смотрит то на меня, то на Дениса, стаскивает варежки с тонких пальчиков и пытается взять Кострова за руку. Тот замирает, взгляд его темнеет, и серебристые искры гаснут, затуманенные чернотой.
Она хорошенькая, но не нравится мне на уровне инстинктов. Бывает такое, что видишь человека, и он не вызывает в тебе ни единого чувства, кроме тупого раздражения и неосознанной злости. Миловидная, глазастая, болтливая – а во мне закипает лава, пенится древнее зло.
– Парни говорили, что ты уехал куда-то, – девушка чуть успокаивается. – Врут, не? Где обжился? Продал квартиру или оставил? А это… это твоя подруга?
Денис молчит так долго, что становится попросту неприлично. У них какие-то сложности? Она его знакомая? Родственница? Какая-нибудь злостная бывшая, после отношений с которой не знаешь сам, чего больше хочется: утопиться или её утопить?
Интуитивно я сжимаю ладонь Дениса, переплетая наши пальцы, и чувствую, как расслабляются его мышцы. Он будто окунулся в дурные воспоминания, но моё касание помогло выкарабкаться оттуда с минимальными потерями.
– Я уже давно перебрался в столицу, почти сразу же, как мы расстались, – режет слова точно масло ножом Денис. – А это моя девушка. Рад повидаться с тобой, но нам нужно идти.
Вот только в голосе не то, что радости не слышится – там такие ледяные пустоши, в которых только затеряться и помереть от холода. Даже мне становится зябко. А девушка и вовсе куксится, начинает теребить на безымянном пальце колечко.
– А я замуж вышла, – зачем-то вставляет она
– Поздравляю.
– Мы недалеко с мужем живем, в «точке» за гаражами, – показывает себе за спину. – Меня в этот район тянуло с самого отъезда.
– Ясно. Мне пора.
Отодвигает её плечом, а девушка тупо моргает, словно ожидала любой реакции, но не безразличия.
Я топчусь рядом с Костровым, не зная, чем себя занять. Разве что пялюсь во все глаза, не отказывая себе в небольшом удовольствии. Понятно, что так пристально разглядывать незнакомку попросту неприлично, но меня тянет изучать её, запоминать.
Всё заканчивается быстро, не успеваю даже рассмотреть ботинки незнакомки.
Денис проходит мимо кассы – приходится бросить корзинку с продуктами на пол, – толкает дверь ладонью. Мы оказываемся на холодной улице, и единственное слово, которое произносит Костров, короткое и матерное.
Не буду пересказывать, но, поверьте, вы подумали правильно.
– Объяснишься? – спрашиваю, едва поспевая за ним. – Или лучше не лезть?
– Позже, – Денис застывает на месте и внезапно прижимает меня к себе.
Крепко, без возможности вырваться и удрать. Да и нравится мне греться в его руках, чувствовать себя маленькой, хрупкой, прижатой к каменному телу, через слои одежды улавливать аромат Дениса. Ментол и бергамот. Смесь, бьющая по нервным окончаниям.
Я трусь о его куртку. Молчу, но слова бывают лишними. Лучше поделить на двоих тишину. Что он сказал про демонов? Эта симпатичная блондинка – его персональный демон? Личный ад? Почему?
Мы возвращаемся обратно в квартиру. Я завариваю чай из опилок, хотя обещали мяту (второпях купила в ларьке у дома), а Денис, скинув ботинки, скрывается в своей спальне.
Так, с едой все-таки надо разобраться. Проблемы подождут, а вот желудок давно уже урчит, намекая, что в последний раз мы перекусывали на заправке хот-догом. Пока закипает чайник, я вновь бегу в магазин и быстренько оплачиваю товары из корзинки. Повезло, что её не успели разобрать. Впрочем, судя по расторопности здешних продавцов, не разобрали бы и через неделю.
Затем быстренько кромсаю тупым ножом бутерброды. Разливаю чай по чашкам со сколами. Яичница ложится в две разномастные тарелки, смотря из каждой желтым глазом. Стол сервирован простенько, но с душой.
– Денис!
Не отвечает.
Да что с ним такое?..
Он стоит вполоборота к окну. Прямая линия, неестественно ровный, как перед атакой на ринге. На вытянутой руке Денис держит телефон. Экран горит тусклым серебристым светом, и глубокие тени ложатся на лицо мужчины.
Я подхожу ближе и всматриваюсь в экран, на котором высветилось сообщение с не записанного в телефонную книжку номера.
Не думала, что так соскучусь по тебе. Может быть, встретимся, раз ты в городе? Обсудим всё по-человечески.
– Да иди ты нахер, Юля, – красноречиво заявляет Денис телефону, а затем поворачивается ко мне. – Это моя первая девушка. Если коротко: она вытащила меня из полного дерьма, а затем в это же дерьмо и окунула. Ты готова услышать ещё одну тоскливую историю из моей жизни?
– Я готова слушать все тоскливые истории до последней. – Толкаю Кострова на диван, усаживаюсь в его ногах и заглядываю в глаза. – Рассказывай.
Потому что если иметь демонов, то общих.
***
Он пересказывает историю своих отношений будто вспоминает сюжет не самого интересного фильма. Без подробностей и эмоций, но с нажимом на ключевые точки. Встреча. Расставание. Боль.
Оглушительная боль, заполнившая каждую клеточку.
Я переживаю вместе с Денисом первую любовь, а потом меня бьет в живот осознанием: он не переболел Юлей. Долгие годы вырывал её образ из памяти, топтал его ботинками, вдавливал в землю как тлеющий окурок. Но всё это время бывшая девушка стояла за его спиной.
Боязнь отношений, неумение довериться кому-либо, даже себе самому – памятью о ней, точно ножевыми ранениями, был исполосован весь Костров. Ни единого живого места. Он всякий раз добровольно ломал себя, собирал по частицам и ломал опять.
Потому что упрямо считал себя недостойным счастья.
Потому что, если его бросила одна малолетняя дура, то бросят и другие.
Юля всегда будет третьей в нашем любовном треугольнике. Застрянет между нами, будет мешаться, путаться под ногами.
Разве есть у нас будущее, если в человеке не отболело прошлое?
Именно этого я и опасалась с того самого момента, как наши миры вновь столкнулись.
Боялась понять, что завтрашнего дня может не быть.
Я так и сижу в его ногах, опустив голову ему на колени, и длинные чуткие пальцы перебирают мои волосы. Запредельно нежно, и по моей спине бегут мурашки от удовольствия и… страха.
