Это были совершенно осенние глаза.
…Пронзительно-холодная, тягучая вода лесного озера с острыми вкраплениями льдинок и опрокинутым замёрзшим небом.
Не успевшая увянуть листва цвета зелёной охры, замороженная, схваченная нежданной ночной стужей.
Хрупкие ветвящиеся стебли вереска, отчаянно застывающие на пороге большой зимы.
Ноябрьская земля, из которой неостановимо уходит жизнь, – сизая, подернутая дымкой первого ледка.
Образы эти оказались так ярки, так сильны, что Искажённая вздрогнула, задыхаясь от болезненной, неправильной красоты всеобщего увядания и смерти.
Это было невыносимо… нет, почти невыносимо. Как если бы клинок, лишая жизни, одновременно дарил наслаждение. Как если бы жертва, влюбившись в глаза своего палача, замерла в предвкушении их единственной невероятной встречи.
Но, обычно неумолимый, палач почему-то медлил привести приговор в исполнение. Опасно отточенный меч бездействовал в его руках.
– Только не молчи, Серафим, – не выдержала наконец София. – Скажи хоть что-нибудь. И примем решение.
– Ты до сих пор не собрана? – немного грустно улыбнулся ювелир, критически оглядывая растрёпанную и бледную спутницу. – На подготовку осталось не так много времени.
***
Пробраться в «Шёлковую змею» не представлялось трудным. Скорее, практически неосуществимым: по слухам, знаменитый клуб удовольствий охраняли даже тщательнее, чем дворец самого правителя. Здесь развлекались хозяева жизни, и, помимо всех прочих услуг, они хотели заслуженного комфорта, безопасности и полной приватности.
Потому-то, хорошенько поразмыслив, Себастьян отбросил идею проникнуть внутрь тайком. Где лазейки и черные ходы отсутствуют или бдительно охраняются, проще всего открыто и нагло войти через парадные двери.
Конечно, пришлось немного поколдовать над внешностью: рыжие волосы могли служить ювелиру надёжным пропуском разве что на инквизиторский костёр. Однако, хвала Изначальному, в высшем свете по-прежнему были довольно распространены парики, призванные даровать заветный цвет волос тем несчастливым аристократам, чей природный тон хоть немного отличался от идеала. Себастьян выбрал себе густо-чёрный, с отливом аж в синеву оттенок, которым мог бы похвастать только аристократ с безупречной чистотой крови. Одежду подобрали соответствующую, в элитных ателье готового платья, благо выданного аванса пока с лихвой хватало на все расходы.
Когда надлежащий костюм был наконец составлен и подогнан по фигуре, ювелира уже немного тошнило от широчайшего ассортимента тканей всевозможной цветовой гаммы и фактуры, от всех этих объёмных декоративных рюшей, богемных кружев, тончайшего гипюра и ажурной вышивки ручной работы. Даже для его уровня доходов одеваться подобным образом в повседневной жизни было бы, мягко говоря, дороговато. Если дело и дальше так пойдет, как бы не пришлось работать себе в убыток. Тем более что пока неясно, получит ли он вообще оставшуюся часть гонорара. Дело глухо. Как бы и это возвращать не пришлось.
Софию маскировать не стали. Ювелир резонно решил, что чем более ошеломительным в своей дерзости будет план их вторжения, тем лучше. Как известно, ложь только тогда правдоподобна, когда она чудовищна. А потому, для усиления эффекта, решено было нацепить на девушку особую ленту кричащего ярко-жёлтого цвета – отличительный знак, который инквизиторы придумали для Искажённых. Именно по этой причине к жёлтому цвету в обществе было распространено крайне негативное отношение, и в одежде его старались избегать – чтобы, упаси Изначальный, не поняли неверно.
Итак, оставалось надеяться, что намеренный эпатаж поможет им выглядеть естественно и не привлекать излишнего внимания. Парадоксально, но так оно обычно и бывает. Ювелир покачал головой, готовясь к бессонной и почти наверняка полной событий ночи.
На улицах Ледума царила тишина. Очередной день покончил с собой, залив полотно небосклона ржавой кровью. Крыши и стены зданий окрасились в мрачные тона, багрово-чёрными привидениями выступая из наползающего липкого тумана. Такой привычный городской пейзаж.
Покидая своё убежище, единственную уцелевшую в Ледуме церковь, Себастьян думал о том, что он так же далёк от разгадки, как и в самом начале своего расследования. Седьмой лунный день был на исходе, сапфир и гелиотроп входили в апогей своей активности. Ещё немного, и энергетический баланс сил сместится – особое могущество получат минералы восьмого лунного дня: морион, хризолит и красный гранат.
Наполняясь золотыми соками жизни, молодой месяц вызревал и входил в силу, а срок контракта ювелира меж тем медленно, но неумолимо истекал. Казалось бы, впереди ещё целых двадцать дней, но время обладает коварным свойством ускоряться или замедляться в обратной зависимости от того, чего от него ждать. А это значит – уже совсем скоро начнется новый цикл, и над городом, превратившимся в рассадник порока, взойдёт тёмная луна.
При мысли о том, что в эту минуту они направляются в самое злачное место города грехов, ювелиру на мгновение стало не по себе.
Но других вариантов не было.
***
Удивительно, как ночное небо Ледума слепило глаза, заставляя щуриться даже привычных старожилов. Это была какая-то противоестественная темнота. Ближе к одиннадцати часам вечера вновь начался дождь, и вдобавок пришлось раскошелиться на дорогой, солидно выглядящий зонт-трость с фигурной рукоятью. Крохотное расстояние от экипажа до дверей заведения следовало пройти с достоинством, нет нужды с самого начала вызывать подозрения.
Небо Ледума подрагивало над головой, заливая город токсичным дождём, остро пахнущим какими-то химическими веществами. Иногда Себастьяну казалось, что воды этого дождя обладают наркотическим, вызывающим привыкание действием. У сильфа и самого притуплялась острота чувств, когда случалось попасть под дождь и неизменный плащ его промокал насквозь.
Охрана на входе смерила их флегматичным, довольно равнодушным взглядом, видимо, сочтя вид посетителей вполне подходящим для уровня «Шёлковой змеи».
Оставив в гардеробе верхнюю одежду и зонт, Себастьян взял спутницу под локоть и неторопливо прошествовал внутрь, отчётливо слыша, как колотится сердце девушки. Однако София держалась молодцом: ей удалось напустить на себя вид расслабленной и даже развязной весёлости. Очко в пользу Искажённых. Всё же они здорово научились мимикрировать во враждебном окружающем мире.
Себастьяну никогда прежде не доводилось бывать в «Шёлковой змее», однако из достоверных источников он примерно знал, что там увидит. Клуб развлечений был огромен и оправдывал своё название буквально: подобно гигантской змее спиралевидно уходя под землю, он делился на множество изолированных ярусов – для гостей с разным социальным уровнем. Чем выше был статус гостя, тем ниже располагался предназначенный для него ярус, а в центре всей этой фантастической архитектурной конструкции курсировали несколько просторных лифтов, приводимых в движение прогрессивной силой электричества. Современные подъёмные механизмы позволяли посетителям перемещаться между этажами согласно их предпочтениям и возможностям.
