Так центры силы поменялись местами. Мир стал иным, и вектор его развития непоправимо сместился.
Эти давние, кажущиеся сегодня нереальными события совсем уже стёрлись из памяти людей, и лишь редкие сохранившие верность старой Церкви фанатики помнили о них.
Впрочем, немногим более реальными казались Себастьяну события текущего момента. Встретить самого лорда-защитника на каких-то забытых Изначальным городских задворках, да ещё и в полном одиночестве? Уж скорее можно повстречать прохаживающегося в центре Ледума дракона… хотя это, наверное, всё же не совсем удачный пример.
Будет ли конец этим злым шуткам судьбы?
– Вероятно, ты мучаешься вопросом, почему до сих пор жив? – снисходительно усмехнулся черноглазый, заметив, что Себастьян пришёл в себя. – Напрасное беспокойство: ты получишь по заслугам, как только объяснишь мне, как нашёл это место и зачем явился сюда. Правдиво ответишь на все вопросы, а затем умрёшь.
Вот и конец. Себастьян ни на секунду не усомнился, что именно так всё и будет. Голос лорда звучал столь веско, что всё сказанное им просто обязано было немедленно облекаться в реальность. Слова его были почти осязаемы – и тяжелы. Так тяжелы, как камни.
– Можешь начинать, – холодно и властно поторопил ведьмак, ненавязчиво намекая на занятость правителя города, не имеющего ни времени, ни желания для пустых разговоров.
И Себастьян начал. Сам поражаясь спокойствию и уверенности в своём голосе, он поведал историю о расследовании – которое проводит, между прочим, по поручению самого лорда Эдварда – и о том, куда оно завело.
История получалась запутанной и какой-то неправдоподобно приключенческой, будто из классического детективного романа. Догадываясь, что всё это не внушает доверия, ювелир говорил кратко и ёмко, остановившись подробно лишь на причине своего злополучного появления на мельнице, которое случилось отнюдь не по его воле, что, несомненно, тоже следовало принимать в расчёт.
Как ни странно, внимательно слушающий его рассказ маг вовсе не счёл встречу с драконом фантастической.
– Как он выглядел? – уточнил он только, да и то – вполне себе будничным тоном.
– У дракона были разные глаза. – Себастьян не стал вдаваться в детали и красочные художественные подробности, резонно решив, что это и есть главный отличительный признак ящера, особая примета, которой от него и добиваются.
Однако странно, что правитель Ледума проявляет такой специфично направленный интерес. И, наоборот, совсем не проявляет удивления от известия, что по его городу совершенно свободно разгуливают нелюди. Всё это не могло не настораживать Себастьяна.
Но кто он такой, в конце концов, чтобы вмешиваться во внутренние дела Ледума? Этот город никогда не внушал доверия.
– Ты выполнил свою часть сделки? – прямо спросил лорд, и что-то в его голосе заставляло занервничать.
Зачем правителю знать об этом? Какого ответа он ждёт?
– Не уверен… – немного растерялся ювелир, призадумавшись. – Если говорить откровенно, я не вполне разобрался… похоже, это действительно та самая «девятая башня», но…
– Значит, нет, – резко прервал правитель и разочарованно махнул рукой, мысленно давая команду стражам. – Что ж за день-то сегодня такой…
Две тени беззвучно отлипли от стены и грубо вздёрнули вверх уже второго за последние несколько часов незваного гостя, хоть сам гость, разумеется, и не подозревал о напряжённом расписании лорда и переизбытке у него сегодня таких визитов. Себастьян, от греха подальше не рисковавший и пальцем пошевелить во время разговора, задохнулся и чуть не прикусил язык от внезапного подъёма.
Едва подняв голову, ювелир оцепенел под немигающим чёрным взглядом ведьмака. Тот смотрел сквозь него, как если бы тело сильфа было совершенно прозрачным, сделанным из стекла или льда. И что-то такое он видел, явно видел своими страшными глазами.
Излучения алмазов создавали информационное искажение пространства, коверкание энергетического фона. Смотреть на лорда прямо было нелегко: того окутывало непрерывное мельтешение, какое бывает после чрезмерного напряжения и утомления глаз. Острота углов ауры мага причиняла чувствительному сильфу физическую боль, терпимую, но навязчивую, временно снижая зрение, вызывая тяжесть в голове и периодические спазмы дыхания.
Однако Себастьян всё же не мог отвести глаза и оторваться от удивительных и могущественных минералов: не каждый день выпадает возможность полюбоваться алмазами, отнесёнными к категории эталонных. Поистине, такие камни заслуживают пристального внимания любого специалиста!
Один взгляд на руки правителя Ледума заставил Себастьяна ощутить холодок между лопаток. За годы, что он вращался в опасном мире минералов, ювелир достаточно поднаторел в этом деле, чтобы уметь различать магов и даже примерно оценивать степень их мастерства. Так же легко, как Искажённых и нелюдей, ювелир вычислял среди простых смертных тех, кто обладал могуществом драгоценных камней, и никакие ухищрения не могли обмануть его.
Главный признак, который сложно было скрыть, – руки. Работа с тонкими материями придавала им особую изящную форму, делала пальцы чуткими и привычными к нехарактерным для большинства специфичным движениям, неким условным знакам, с помощью которых происходили контроль и корректировка отданных ментальных команд.
Магические пассы.
Движения мага, оперирующего одновременно многими драгоценными камнями, напоминали движения музыканта-виртуоза. Или, скорее, дирижёра, который управляет сложным процессом работы оркестра, создавая выразительность, согласованность и стройность исполнения, происходящего в точном соответствии с его волей.
Зауженные от локтя шнурованные рукава его собеседника с головой выдавали руки опытного боевого мага. Пожалуй, самого опытного и умелого из всех, кого доводилось лично встречать ювелиру. Впрочем, личных знакомств с магами Себастьян всегда старался избегать.
Лорд Эдвард был облачён не в торжественные одежды, а в обычные, однако ювелирам приказали надеть на него лорум, а это значит, встреча, которая состоится – или уже состоялась – здесь, совсем небезопасна. Себастьяну оказалось сложновато представить, кто мог угрожать правителю в его собственном городе, но тем не менее драгоценности тот надел явно не для церемоний.
Лорум правителя Ледума украшали классические, огранённые пятидесятисемигранной круглой огранкой бриллианты. Себастьян высоко оценил профессионализм фамильных ювелиров лорда, совершенно точно рассчитавших пропорции, плоскости и углы граней. В их опытных руках камни приобрели максимально возможную степень внешнего и внутреннего сверкания, оптическую гармонию и, безусловно, наибольшую красоту. Свет, падающий внутрь бриллиантов сквозь верхнюю площадку, преломлялся, отражался от нижних граней и превращался в радугу, после чего беспрепятственно возвращался наружу. Столь превосходная огранка обеспечивала полное раскрытие магических свойств, заключённых в камнях: ничто не осталось неиспользованным.
