Дорога в подвал пролегала через цокольный этаж, попасть на который нельзя из главной парадной. Поэтому им пришлось подняться на первый этаж и по лестнице чёрного хода, он был ближе всего, спустится обратно на цоколь. Архитектура старого дома поражала своей витиеватостью. По дороге Карлыч, идущий впереди с фонарём, не переставал восхищаться родным до его седин строением.
– Я в этом доме с самого детства. А потом как с армии вернулся, остался уже на совсем, – старик с гордостью похлопал себя в грудь, – вся жизнь здесь прошла. Много всякого было. А как старый стал, так вот, вообще к нему прирос. Иногда мне кажется, что мы и умрём вместе с ним.
Цокольный этаж, по сути полуподвал, сплетением своих коридоров, секций и блоков мало чем отличался от этажей выше. Разве что, кроме собственно комнат-квартир, здесь в жилые помещения оборудовали все хозяйственные подсобки, разгородили и обжили все закутки и даже пристроили кое-как из пеноблоков, кирпичей и даже досок дополнительные. Но все как одна, комнатушки были заперты бронированной дверью системы ЭКМ. В свете фонаря трущобы выглядели пугающие. На пути тут и там из ниоткуда возникали кривые самострои, перегородки которых превращали коридор в узкий, непроходимый лабиринт, к тому же захламленный до нельзя. Миновав вереницу тесных проходов, они добрались наконец до заветной, но неприметной двери. «Вентиляция» – гласила истлевшая от влажности и времени табличка на ней.
– Сюда, – хриплым голосом пробасил Карлыч.
В тесном и пыльном помещении луч фонаря выхватил узкий проем, закрытый решёткой в громадине вентиляционного короба, заполнявшего собой почти всю комнату, от заросшего вековой грязью пола, до высокого, в чёрных лохмотьях паутины потолка.
– Вот здесь можно спустится. Внизу вылезти проще, там такой же короб разобрали и сдали на металл, – сказал Карлыч открывая решётку.
Альберт скинул с плеча моток верёвки, предусмотрительно выданной запасливым консьержем, под личную ответственность и поставил на пол увесистый блок аккумулятора, оттянувший за время пути руку. Жанна, в это время собираясь с духом, осматривала узкий лаз воздуховода, освещая налобным фонарём пыльные скользкие стены железного короба.
– Высоко так… – задумчиво прошептала она.
– Да и не пугайся там если в темноте встретишь кого, – предупредил Карлыч.
– Да я поняла, там же этот типа коп где-то бродит, – отмахнулась девушка.
– Не только. Там ещё семья, бездомных. Пускаю иногда их погреться, – скромно потупив глаза сказал великодушный консьерж.
– Так. И сколько их там, мать Тереза? – спросила Жанна с укором.
– Четверо. Они тихие. У них беда, а я не могу таким отказать, – жалобился старик, – оставить на улице людей в такую погоду – не по-христиански.
Жанна отмахнулась и задрав платьице полезла в шахту. Размотав верёвку Альберт сбросил один конец в шахту, намотав другой себе на запястье и девушка начала спуск. Перебирая руками по тросу и упираясь ногами в стену шахты, она начала медленно двигаться.
– В глаза не светите мне, – сердито крикнула она, преодолев первые пол метра.
Тонкий метал стен с грохотом играл под ногами. Гулкие раскаты эхом заполняли собой коридоры уносясь в глубь темноты.
– Господи, как тут грязно. – брезгливо скривилась она, – я не отмоюсь потом.
Ноги скользнули и провалились в пустоту. Жанна с визгом сорвалась вниз, цепляясь руками за острые края обрезанного металла. Перехватив верёвку, она чудом останавливает падение и зависает в считанных сантиметрах от пола.
– Ааааа. Черт! – простонала девушка.
– Что случилось? Ты как? – забеспокоился Альберт удерживая верёвку.
– Руку поранила.
– Осторожно. Там острые края, – выкрикнул Карлыч в жерло воздуховода.
– Спасибо. Очень вовремя, – саркастично заметила Жанна.
Фонарь осветил помещение, в которое попала девушка. Поняв, что до пола всего ничего, она отпустила трос и спрыгнула. Комната, в которой она оказалась была такого же размера что и наверху. Только от коридора её отделяла решетка. Благо вдоль стены можно протиснуться.
– Всё, я на месте, – крикнула Жанна, задрав голову вверх.
– Хорошо, держи сумку! – и Карлыч скинул в лаз наплечную сумку со своим инструментом. – Сейчас спустим аккумулятор.
Альберт отмотал с запястья трос, оставивший глубокие ссадины и принялся привязывать аккумулятор.
– Помнишь, что дальше делать? – на всякий случай спросил дед.
– Да! – ответила она.
– Хорошо. Спустим и пойдем к двери, – старик обернулся к Альберту и хрипло скомандовал, – опускай!
Карлыч не спеша, кряхтя на каждой ступени, спустился по обшарпанной лестнице. Луч его фонаря уперся в мощную металлическую дверь с узким зарешеченным окошком. «Такую и вправду сварочным резаком не возьмёшь,» – подумал идущий следом Шкляров.
– Эй вы тут? – Раздался голос Жанны за дверью и в окошечке показались серые глаза девушки.
– Да! – радостно крикнул Альберт
– Мы здесь дочка, – добавил Карлыч, – как у тебя там успехи?
– Отлично, если не считать, что я порвала свитер о решётку и порезала руку и сейчас истекаю кровью, – с сарказмом ответила Жанна, – а ещё я не могу снять панель. Как иначе подключить питание?
– Никак. В сумке найди отвёртку. Отверни сбоку два винтика и сдвинь панель, – громко и четко давал старик указания.
Слышно было как девушка возится со щитком электронного замка. Что-то стукнуло, и она досадно вскрикнула.
– Получается? – обеспокоенно поинтересовался Альберт.
– Ноготь сломала, блин.
Карлыч ухмыльнулся и взглянул на Альберта, который не находил себе места от переживания. Шкляров внезапно обнаружил в себе привязанность к Жанне. За небольшой отрезок времени они стали почти неразлучны и пускай виной тому не лучшие обстоятельства, всё же девушка стала ему дорога. И сейчас, когда между ними толстая дверь, Альберт беспокоился, что не может быть с ней рядом и помочь.
Панель поддалась и открылась, наконец обнажив внутренности электронного замка.
– Есть! Открылась! – торжественно воскликнула она.
– Что видишь там? – из-за двери раздался голос Карлыча, следящего за ней через окошечко на двери.
– Так, тут плата какая-то и два разъёма. Какой из них нам нужен?
– Нам нужен тот, от которого идут провода, другой для диагностики…
– Я поняла, – перебила она нервно Карлыча и волоком подтянула блок аккумулятора с примотанными к клемам проводами.
Увесистое устройство было тяжёлым чтобы держать его в руках, но длинны проводов не хватало, если поставить на пол. Девушка выругалась, пытаясь примостить блок на колено.
Из темноты коридора донеслись вдруг звуки похожие на перетаскивание чего-то тяжёлого. Девушка обернулась и луч налобного фонаря утонул в темноте коридора. Широкий и просторный он уходил далеко вперёд, пролегая под всем корпусом. Стены с осыпавшейся краской то и дело выходили уступами, бросающими длинные тени, в которых притаится незамеченным мог кто угодно. И девушку посетило обжигающее холодом чувство чьего-то пристального взгляда.
