В этой комнате нет людей кроме Жанны. Это мразь человекоподобная ничем не отличалась от тех уродов, что поселились в подвале. Те же звериные повадки, тот же хищный оскал. Тот же животный инстинкт. А он сам уподобился им. Теперь в нём нет человека, только жажда крови и невыносимая ненависть к мрази.
Верёвки стягивающие запястья лопнули, оказавшись слабее набухших стальных мускулов. Альберт словно пойманный хищник с рёвом вырвавшись из пут, резко вскочил на ноги. Хилый обернулся с недоумением. Рука с тесаком в миг оказалась в захвате. Шкляров, будто ведомый кем-то извне, ловко перехватил оружие, вывернув подонку руку и вонзил остриё клинка в горло. Кровь фонтаном ударила из открытой раны, а тесак в руке хищника уже направился в сторону следующей цели. Здоровяк выпустил руки девушки из захвата и с диким воплем бросился на встречу, отталкиваясь от дивана. Столкнувшись они оба рухнули на пол, схватившись в дикой борьбе. Альберт успел полоснуть амбала тесаком по жирному боку, но тот словно и не заметив, вцепился рукой в его горло, другой пытаясь завладеть оружием.
Главарь ошарашенно попытался встать с девушки, но броситься на помощь своему подельнику она ему не дала. Ухватив ногами, Жанна вновь повалила его на себя и заблокировав возможность сопротивляться, стиснула горло подонка в замок. Запыхавшийся главарь, стал быстро терять силы, не в силах сделать вдох.
Туша амбала придавила слабеющего Альберта сверху. Приступ, поразивший болью и наполнивший силами тело, отступил также внезапно, как и в прошлый раз, оставив его наедине со свирепым врагом. Перехватив тесак, здоровяк вывернул клинок и направил его остриё в грудь Шклярова, навалившись всем телом. Альберт с трудом удерживал свою смерть в считанных сантиметрах от себя. Но долго так продолжаться не могло. Дрожащие руки сдавались под напором врага.
В последний момент он заметил, густой рекой льющуюся из раны в боку здоровяка, кровь. Высвободив ногу из-под туши амбала, Альберт, что есть силы ударил коленом туда. Здоровяк взвыл и клинок в его лапах дрогнув воткнулся в пол, в миллиметре от горла Альберта. Раненый враг ухватился за кровоточащую дырку и пошатнулся. Этого мгновения Шклярову хватило чтоб перехватить тесак и вонзить его лезвие амбалу под его квадратный подбородок. Тесак, как по маслу вошёл в жирную мякоть, высвобождая фонтан бурой жижи, напором ударившей в лицо лежащего снизу Альберта. Утробно хрипя и хлюпая толстая туша завалилась на бок, утопая в луже собственной крови. Альберт выдохнул и стал подниматься. Ведь бой ещё не окончен, был ещё третий подонок, он угрожал Жанне, но… Он уже не опасен, не ей, никому. Последняя судорога тряхнула обмякшее тело главаря. Жанна разжала замок, лишивший мерзавца воздуха и развела уставшие руки в стороны, отпихнув бездыханный труп ногой. Словно мешок с удобрениями, безвольное тело шлёпнулось на пол.
Весь в крови, Шкляров смотрел на неё. Она обнажённая и бессильная смотрела него. Молча. Не было сил говорить, не было сил ужаснуться тому, что случилось. «Теперь я точно убийца,» – подумал Альберт.
– Это твой бывший? – спросил наконец он.
– Да, – медленно произнесла девушка, – теперь уже точно бывший.
Усадив Жанну, он сам пристроился рядом, обнимая и прижимая крепко к себе. Девушка не плакала, у неё не было сил даже на это. Альберт нежно гладил её по волосам. Оглядев комнату, он ужаснулся.
– Сколько крови, – сказал про себя Шкляров, – целое море. Как же много её в человеке.
Хилый и амбал лежали почти рядом. Их тела залили кровью весь пол. Бурое море омыло даже тело их главаря. Нельзя было ступить, чтобы не замараться в их жиже. Альберт поджал на диван ноги.
– Как они выбрались? – хлюпнула носом отходившая от шока девушка.
– Видимо через дымоход. Другого варианта нет, – предположил Шкляров, продолжая гладить её по голове.
Жанна вздохнула облегчённо, глядя на труп главаря.
– По крайней мере я сделала то, что хотела.
– Ружьё было тогда для него? – догадался он.
Девушка молча кивнула и закрыла мокрые от слёз глаза.
– Надо отсюда уйти. – шепнул Альберт.
– Куда?
– Не знаю. Но тебе здесь лучше не будет.
– Я знаю место, – девушка открыла глаза и попыталась встать, но замерла на краю дивана, не решаясь наступить на залитый кровью пол.
Альберт решительно поднялся, хлюпнув башмаками в бурую лужу и взял обнажённую Жанну на руки.
– Я голая… – прошептала смущенная девушка.
Не глядя он схватил чьё-то пальто, висящее у выбитой двери и укрыв им обнажённую Жанну, вынес её из квартиры.
– Ты весь в крови, – заторможено произнесла она, проведя рукой по его лицу.
– Ерунда. Где твоя одежда, ботинки? – Альберт говорил спокойно. Хрупкая девушка на его руках была как невесомая. Легко и бодро шагая он не ощущал её веса.
– В ванной осталась. Но платье грязное…
– Пойдём, заберём.
БАШНЯ
– Умойся пожалуйста. Мне на тебя страшно смотреть, – сказала Жанна, одевая платьишко, явно не своего размера.
Но выбирать не приходилось. Одевать старое и грязное она наотрез отказалась. А то что было в мешке, припрятанном между стиральных машин, подходило разве что на подростка. Выбрав приблизительно подходящее, она принялась в него влезать. Выглядело это немного забавно, но Шклярову было не до смеха. Боль, что отступила, не то от приступа, который своим мощным всплеском затмил остальные ощущения, не то от горячки боя, теперь вернулась с новой силой. Раненая нога словно взрывалась изнутри. Головная боль стала просто невыносимой, а кровь на лице запеклась и теперь не давала открыть нормально глаза. Усталость теперь навалилась втрое сильнее, чем после подвала. Не было в душе у Альберта не чувств, не желаний. Не помнил он теперь даже смысла своего существования. Что-то сломалось внутри и теперь система сознания в механизме Шклярова дала фатальный сбой. Ему нужно умыться – она так сказала. Вот и всё, что было у него в голове.
Альберт зашёл в ванную комнату и подойдя к раковине открыл кран с горячей водой. Счастье закончилось. Глухой трубный стон возвестил – горячей воды больше нет. Из холодного потекла ледяная ржавая жижа – хоть что-то. Шкляров принялся отмывать одну грязь другой. Насилу удалось оттереть от ссохшейся крови глаза, и он взглянул на своё отражение. На него из зеркала смотрело жуткого вида создание с глубокими потухшими глазами, выглядывающими из-под густых седых бровей, нахмуренных уже так долго, что складка над переносицей напоминала глубокий разлом в сухой глине. Перемазанный кровью он напоминал себе ту уродливую тварь из подвала. Защемило внутри, там, где у людей находилась душа. Какой же он старый. Сколько ему лет?
Закончив с отмыванием крови, Альберт уже не глядя в зеркало, закрыл кран. Не хотелось больше видеть его. Становилось тоскливо и страшно. «Зачем ты жил, чтобы я теперь всё это вспоминал? Почему я должен доживать за тобой? А что, если я не хочу вспоминать? Не хочу доживать? Почему я просто не могу уйти?» – задавал он эти вопросы ему – тому которого оставил в зеркале.
